Невеста вне отбора

Она явно была не одна - с подлокотника другого кресла свешивались чьи-то ноги в узких штанах и ботинках.

– Катти, ты долго, - недовольно произнесла мора ван Ретт.
– Познакомься, моя прошлая наставница и твоя будущая дуэнья. Мора Германика Ровейн.

– Приятно познакомиться, мора Ровейн. Дуэнья?
– Катти осторожно подошла ближе.

– На Отборе невест у каждой избранницы есть дуэнья, - охотно пояснила мора ван Ретт.
– Это новшество. Ах, они хотят сделать все, как в стародавние времена.

– А ты в курсе, что в стародавние времена последним конкурсом было принятие родов?

– хихикнула «дуэнья».
– Иди сюда, девочка, дай на тебя посмотреть!

Катарина подошла к матери и встала с ней рядом. И как никогда порадовалась, что трость помогает ей удержать равновесие.

Мора Германика Ровейн казалась весьма эксцентричной особой - белоснежная мужская рубашка, узкие брюки и короткий черный корсаж. Вокруг бедер находилось нечто непонятное - как будто складки короткой юбки или фалды сюртука.

– Ах, Сабрина, у тебя получился дивный цветок, - искренне восхитилась мора Ровейн.
– Удивительно, что ей двадцать, а бутон никем не помят. Наш принц везунчик.

Почувствовав, как загорелись щеки, Катарина метнула в насмешницу сердитый взгляд и демонстративно пристукнула тростью.

– О, ты намекаешь на хромоту? Милая, ты же не скаковая лошадь, - фыркнула мора Ровейн и сдула с носа белоснежную прядь.
– Поверь, есть вещи, которые в положении «лежа» абсолютно не важны. Это рост и ноги. Если ноги есть и даже могут двигаться, все, вполне достаточно.

– Что ж, мора Ровейн, видимо, мужчины не разделяют вашу точку зрения, - сдержанно ответила Катти.

– Или ты не встречала мужчин, - хмыкнула насмешница.
– Сабрина, почему она хромает? У рода ван Ретт внезапно кончились деньги?

– Белатор, приглашенный моим супругом, сказал, что ничего сделать нельзя.

– Мне вырастили новую руку.
– Мора Ровейн вытянула правую руку и пошевелила тонкими, сухими пальцами.
– Давайте отрежем девочке ногу. А что? Если нельзя вылечить, пусть вырастят новую. Уснет, проснется - и уже здорова.

Катарина тихонько пискнула и попробовала незаметно отступить назад. За кресло матери. Но наступила себе на подол и свалилась на пол.

Мора Ровейн высунулась из своего кресла, наблюдая за ней.

– Мне кажется, мы только что видели доказательство того, что подобное вмешательство необходимо.

Поднявшись, она подошла к Катарине и помогла той встать. После чего усадила в кресло, а для себя подтащила пуф.

– Прости за такое знакомство, мэдчен ван Ретт. Но человек я в общении малоприятный, и теперь ты это знаешь. Зато я всегда буду на твоей стороне.

– А кто вы?
– спросила Катти, пытаясь выровнять дыхание.

– Наставница твоей матери. И, предвосхищая твой вопрос, мне семьдесят два года, а это молодое личико не более чем иллюзия. Зато волосы белые от природы.

– А зачем?

– Иллюзия?
– Мора Ровейн вскинула тонкие, черные брови и хмыкнула.
– Угадай. Может, я люблю соблазнять молоденьких мальчиков и в самый ответственный момент скидывать иллюзию? Или скрываюсь. Или стесняюсь возраста. Причин много, но нужны ли они тебе? Ведь ни ты на мою иллюзию, ни она на тебя повлиять не могут.

И мора подмигнула своей новой подопечной.

– Я раньше вас не видела.

– Твой отец меня не очень любит. И все же, почему все так красиво обошли тему с белаторами и исцелением?

– В любом случае, перед Отбором никакое вмешательство в организм невесты-избранницы - невозможно, - жестко произнесла мора ван Ретт и мягче добавила: - Герм, не трави Катти душу. Мы живем с этим уже три года. После несчастного случая девочка неделю пролежала в горячке.

– А что за случай?

Катарина отвела глаза. Она обещала никогда и никому не рассказывать. Мора ван Ретт пожала плечами и спокойно спросила:

– Так почему, говоришь, ты носишь иллюзию, дорогая наставница?

– Как с вами тяжело, - проворчала мора Ровейн.
– Что ж, мэдчен ван Ретт, раз уж мы с вами соблюли приличия, извольте пройти на выход. Мы отправляемся к королевскому портному. Увы, мэтр Баско считает ниже своего достоинства приезжать лично куда-либо кроме двора его величества.

– Катти, когда вернешься - зайди ко мне, - улыбнулась мора ван Ретт.
– У меня будет для тебя подарок.

Неуверенно улыбнувшись, Катарина кивнула и встала с кресла.

– Показывай свою дорогу, - велела мора Ровейн.

– Может быть, заглянем на кухню? Я пропустила завтрак и голодна. Съесть булочку и выпить стакан молока - не долго.

– Булочки с молоком?
– переспросила дуэнья и хмыкнула.
– Почему бы и нет. Только давай возьмем это все с собой. Мэтр Баско - обидчивый мерзавец. И если он решит, что мы опоздали...Хуже тебе наряды никто пошить не сможет.

– Тогда можно будет пошить не у него, - фыркнула Катарина.

– Можно, но за свой счет. Возражения? Да ладно, потерпи немного. Талия тоньше будет.

Катарина напомнила себе, что мора Ровейн пару минут назад честно предупредила о своем невыносимом характере. И о том, что в некотором смысле дуэнья права - Катти мало двигается, и ей бы стоило ограничить потребление мучного. Правда, легче от всех этих правильных размышлений не становилось.

– Почему мужская трость? Не куксись, я куплю тебе пряник.

– Много лет назад отец ходил с тростью. А потом, когда она стала не нужна, оставил ее в нашем загородном доме. Мы с няней жили там последние три года, - Катарина грустно улыбнулась, - пока венец не появился. А следом за ним гонец, карета...Все это.

– И ты хочешь меня убедить, что на самом деле не желаешь принять участие в Отборе?
– сощурилась мора Ровейн.
– Расскажи-ка это кому-нибудь другому.

Мэдчен ван Ретт вспыхнула до корней волос.

– То, что раньше я, как и все, хотела...

– А сейчас? Устав от тишины и запустения поместья, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь.
– Мора Ровейн резко развернулась.
– Не хочешь доказать миру, что со своей палкой ничуть не хуже других. Ты не сменила отцовскую трость на зонт. Чудный, кружевной дамский зонтик, который бы выполнял функции трости и был бы более приемлем для юной мэдчен. Нет, ты кидаешь свою хромоту всем в лицо, ты ее не скрываешь. Несчастные, сломленные люди сутулятся. У тебя ровный разворот плеч и прямая спина.