Невидимый противник (сборник)

— Кто мог слышать ваши слова? Думаю, что еще двое или трое. И я, потому что вы, собственно, со мной и разговаривали.

— Ол райт. А куда вы поехали, Ал? На такси, имею я в виду.

Куртис некоторое время глядел на Джона, затем сказал:

— А какое, собственно, вам до этого дело? Я поехал к своей подруге и очень приятно провел с ней время. Но она не живет в Гринвич Вилледж, у нее не рыжие волосы. И кроме того, она еще жива.

Он снова посмотрел на Джона, и лицо его было невыразительно.

— Она даже очень живая,— добавил он.— Поймите как следует, что я говорю, Говард.

Это было сказано враждебным тоном. Джон не знал, что ему ответить, и не стал извиняться. Только для меня нарушился обычный порядок вещей, и уже нет обычной деликатности в обращении, подумал Джон. Для Альфреда Куртиса этот порядок остался неизменным. Он может удивляться моей настойчивости и протестовать, особенно когда за ней кроется, подозрение. ,

Выпив глоток из бокала и помедлив с ответом, Джон подумал, что, может быть, у Куртиса была иная причина для возмущения. В сущности, Джон не так уж хорошо знал Куртиса. Я знаю только, что он почти в одно время со мной учился в Гарварде, подумал Джон, знаю, что он имеет загородный дом с теннисным кортом, кроме того, у нас общие знакомые. Я хорошо знаю его по фигуре, лицу, голосу, знаю его привычки, но не больше. Джон закурил сигарету.

— Ну? — спросил Куртис.

— Ах, извините меня, пожалуйста, Ал,— ответил Джон.

— Хорошо,— сказал Куртис.— И выбросьте это из головы. Ну, выпьем еще?

Джону совсем не хотелось, но он уже собирался согласиться, чтобы в вежливой форме вновь вернуться к интересующим его вопросам. В этот момент клубный слуга прошел через бар, вглядываясь в сидящих за столиками. Он быстро нашел Джона, подошел к их столу и сообщил:

— К телефону, мистер Говард.

— Большое спасибо, Ал,— сказал Джон и поспешил за слугой. Войдя в кабину, он взял трубку и сказал:— Джон Говард у телефона.

— Твое соглашение с папой недействительно,— заявила Барбара Филипс.— Я вовсе не намерена осторожничать.

В первый момент Джон не мог вымолвить ни слова. Ее ясно звучащий голос сразу напомнил ему счастливые часы его жизни.

— Итак,— продолжала Барбара, видимо, хорошо понимавшая причину его молчания,— ты сейчас пригласишь меня на обед, и мы вместе примемся за дело.

— Нет,— возразил он,— у тебя и без этого хватит неприятностей.

— Ах, значит, ты ничего не понимаешь? — ответила она.— Неужели ты вообще ничего не можешь понять?

В ее голосе явно чувствовалось возбуждение.

— Не понимаешь, что я не могу оставаться в стороне?

— Твой отец- был прав,— ответил ом,—Не думай, что я...

— При чем здесь прав или неправ,— перебила она.— Для него я дочь, и он не мог говорить иначе. Но я поступлю так, как хочу. А для тебя должна существовать только я! Где мы встретимся?

— Я обещал твоему отцу...

— Ты освобожден от своего обещания. Сейчас я в отеле «Алгонквин». Ты приедешь сюда или мне приехать в Гарвард-клуб?

Несмотря на асе, Джон улыбнулся. Она была восхитительна. Его охватило неудержимое желание снова увидать ее возле себя и услышать голос, не искаженный аппаратурой. Он почувствовал тихую радость.

— А отцу я уже объяснила свою точку зрения. Он немножко умнее тебя. Теперь он знает, что дело не пойдет, как он думал.

Она чуть помолчала.

— И я не хочу дожидаться, пока ты закончишь своп излияния насчет морали. Итак, где?

— Только не в «Алгонквине»,— сказал Джон.

Там он был' один или два раза, но подумал, что в этом заведении полным-полно репортеров из скандальных листков и всяких прочих людей, имеющих отношение к прессе. Они определенно узнают Барбару и его тоже по снимкам в газетах.

 — Сейчас нам не следует ходить в некоторые рестораны. Ты знаешь «Монет»?

Это был маленький ресторан на Пятьдесят Седьмой улице возле Третьей авеню. Его зал в это время почти пустовал.

Она знала «Монет».

— Тогда я буду там ждать тебя,— сказал Джон.— В баре. Буду на месте примерно через полчаса.

— Почему бы нам просто не встретиться здесь,— начала было она, но затем быстро согласилась.— Ну, так тоже хорошо. Возможно, ты прав.

Джон вышел из кабины. За столом неподалеку сидел Пит Вудсон со своими тремя партнерами.

— Четыре без козыря,— объявил он.

Когда Пит сидел за карточным столом и играл без взяток, он был совсем другим человеком.

— Пять червей,— ответил его партнер, Генри Робертс.

Они, видимо, только начали партию. Робертс играл значительно хуже Пита.

Джон вышел из клуба. Сорок Четвертая улица уже погрузилась в сумерки. На другой стороне Джон увидел высокого, ничем не занятого мужчину с угрюмым лицом. Растерявшись поначалу, Джон вскоре понял, что этого следовало ожидать. Поручительство поручительством, но они предпочитали не выпускать его из рук. Именно так должен был рассуждать Шапиро с печальными глазами.

Инстинктивно Джон поднял руку навстречу приближавшемуся такси. На его счастье, оно оказалось свободным.

— Гранд Централь,— сказал он шоферу и тотчас с удивлением задал себе вопрос: почему, собственно, я это делаю? Выглядит, словно хочу скрыться. Но ведь пока что требуемые деньги уплачены! Потом ему стало ясно, почему вдруг захотелось скрыться. Просто показалось, что время пребывания на свободе истекло и Шапиро явился, чтобы арестовать его.

Но он непременно хотел повидаться с Барбарой и поговорить, пусть даже это рассматривается как попытка к бегству. А как это будут расценивать Шапиро и другие — наплевать. Во всяком случае, он попытается ускользнуть от Шапиро.

Он оглянулся. Шапиро не было видно. Разумеется, так легко от него не отделаешься, просто тот решил находиться в отдалении. Вероятно, у него наготове была служебная машина или такси.

На Пятой авеню такси Джона остановилось перед красным светом, а на Медисон, на перекрестке, их остановил регулировщик поднятой рукой. Шапиро не нужно было машины, чтобы преследовать, он мог просто идти за ним пешком, подумал Джон. Наконец, такси остановилось на стоянке возле большой станции метро.

Джон не спеша сошел вниз по лестнице вместе с потоком людей. Спустившись, он вышел из основного потока пассажиров, свернув направо. Здесь был вход в ресторан. Но он туда не вошел, а предпочел пройти дальше, мимо мужского туалета, и немного спуститься по лестнице до уровня главного прохода.

Делая вид, что рассматривает план метро, Джон стал следить за проходящими. Шапиро не показывался. Возможно, Джону в самом деле удалось ускользнуть. А может быть, тот просто не захотел его преследовать. Он даже мог находиться возле Гарвард-клуба совсем по другой причине. Джон совершенно не представлял себе, сколько дел одновременно может вести криминальный работник.

Он пошел дальше и свернул в проход, ведущий к поездам на Восточный Манхэттен. Час пик уже миновал, но в коридорах метро все еще была толчея. Джон протолкался к лестнице, снова поднялся на улицу, купил газету и спокойно осмотрелся. Шапиро нигде не было видно. Тогда он взял такси и поехал к «Монет».