Невидимый

— Гмъ, — промычалъ Кемпъ, слушая уже боле не Гриффина, а звукъ отворившейся и затворившейся входной двери.

— Мн кажется, Гриффинъ, — сказалъ онъ, чтобы скрыть свою разсянность, что нашъ сообщникъ былъ бы въ затруднительномъ положеніи.

— Никто не зналъ бы, что онъ мой сообщникъ, — съ жаромъ возразилъ Невидимый и вдругъ оскся:- Тсъ, что это внизу?

— Ничего, — сказалъ Кемпъ и вдругъ наговорилъ громко и быстро:- Я не согласенъ съ вами, Гриффинъ. Поймите меня, я не согласенъ. Зачмъ мечтать о борьб съ человчествомъ? Разв можно надяться достичь счастія такимъ путемъ? Не будьте одинокимъ волкомъ. Обнародуйте ваше открытіе; доврьте его миру или, по крайней мр, нашей стран. Подумайте, что вы могли бы сдлать съ милліономъ помощниковъ.

Невидимый прервать его, вытянувъ руку.

— Шаги наверхъ, — сказалъ онъ.

— Вздоръ, сказалъ Кемпъ.

— Дайте я посмотрю.

И Невидимый, все еще съ вытянутой впередъ рукою, двинулся къ двери.

Тутъ все пошло очень быстро. Кемпъ колебался одно мгновеніе, потомъ бросился ему наперерзъ. Невидимый вздрогнулъ и остановился. «Предатель!» крикнулъ голосъ, и вдругъ халатъ распахнулся и слъ. Невидимый началъ раздаваться. Кемпъ сдлалъ три быстрыхъ шага къ двери, при чемъ Невидимый (ноги его уже исчезли) съ крикомъ вскочилъ. Кемпъ распахнулъ дверь настежь, и въ нее ясно послышались внизу торопливые шаги и голоса.

Быстрымъ движеніемъ Кемпъ оттолкнулъ Невидимаго и захлопнулъ дверь. Снаружи былъ заране воткнуть ключъ. Еще минута, — и Гриффинъ одинъ былъ бы аапертъ въ кабинет бельведера, кабы не одно маленькое обстоятельство: ключъ въ то утро всунули второпяхъ; когда Кемпъ захлопнулъ дверь, онъ съ шумомъ вывалился на коверъ.

Лнцо у Кемпа поблло. Онъ пытался обими руками удержать ручку двери, съ минуту онъ ее сдерживалъ, потомъ дверь подалась вершковъ на шесть, но онъ опять ее затворилъ. Во второй разъ она раскрылась на цлый футъ, и въ отверстіе сталъ протискиваться красный халатъ. Невидимые пальцы схватили Кемпа за горло и онъ выпустилъ ручку, чтобы защищаться. Его оттснили назадъ, повалили и со всхъ силъ швырнули въ уголъ площадки, а поверхъ него былъ брошенъ пустой халатъ.

На половин лстницы стоялъ полковникъ Эдай, адресатъ Кемпова письма и начальникъ бордокской полиціи. Онъ въ нмомъ изумленіи смотрлъ на внезапное появленіе Кемпа, за которымъ слдовало удивительное зрлище пустой одежды, метавшейся въ воздух. Онъ видлъ, какъ повалили Кемпа, какъ онъ опять всталъ на ноги. Видлъ, какъ Кемнъ пошатнулся, бросился впередъ и опять упалъ какъ подкошенный.

И вдругъ его самого что-то ударило. Ударило «ничто». Казалось, будто на него прыгнула огромная тяжесть, чья-то рука сдавила ему горло, чье-то колно уперлось ему въ животъ и онъ стремглавъ слетлъ съ лстницы. Невидимая нога ступила ему на спину, и послышалось мчавшееся съ лстницы шлепанье босыхъ ногъ; два полицейскихъ въ передней что то крикнули и бросились бжать. Наружная дверь захлопнулась съ оглушительнымъ шумомъ.

Онъ приподнялся и слъ, выпучивъ глаза. Съ лстницы пошатываясь сходилъ Кемпъ, растрепанный и запыленный. Одна щека его поблла отъ удара, изъ губъ сочилась кровь: въ рукахъ онъ несъ красный халатъ и другія туалетныя принадлежности.

— Боже! — крикнулъ Кемпъ. Ну, будетъ теперь потха! Онъ бжалъ!

XXV Травля Невидимаго

Сначала Кемпъ говорилъ слишкомъ безсвязно, чтобы Эдай могъ понятъ только-что происшедшее съ такою быстротою.

Она стояли на площадк. Кемпъ все еще держалъ на рук странныя одежды Гриффина и торопливо разсказывалъ. Черезъ нкоторое время Эдай началъ, однако, кое-что понимать.

— Онъ помшанъ, — говорилъ Кемпъ, — онъ безчеловченъ. Это одинъ голый эгоизмъ. Ему дла нтъ ни до чего, кром собственной выгоды и собственной безопасности. Нынче утромъ я выслушалъ цлую исторію самаго грубаго эгоизма. Онъ калчилъ людей. Будетъ убивать, если мы ему не помшаемъ. Создастъ панику. Ничто его не остановитъ. Теперь онъ на вол — бшеный!

— Его надо поймать, — сказалъ Эдай. Это несомннно.

— Но какъ? — воскликнулъ Кемпъ, и тотчасъ въ голов его закишли планы:- Вамъ надо принять мры сейчасъ же: привлечь къ этому длу все населеніе, не дать Гриффину оставить нашихъ мстъ. Разъ онъ бжитъ отсюда, онъ пойдетъ калчить и убивать по всей стран. Онъ мечтаетъ о царствъ террора! О царств террора, слышите? Вамъ надо учредить надзоръ по всмъ желзнымъ дорогамъ, по всмъ проселкамъ, на всхъ пароходахъ. Войско должно помогать. Телеграфируйте о помощи. Единственное, что можетъ его здсь задержать, это надежда выручить свои записныя книги, которыя онъ очень цнитъ. Я разскажу вамъ: въ вашемъ полицейскомъ участк содержится нкій Марвель…

— Знаю, — сказалъ Эдай, — знаю. Книги-то, — да. Но вдь бродяга…

— Бродяга отрицаетъ, чтобы он у него были; но онъ говоритъ, что он у него. Вы должны сдлать такъ, чтобы не дать ему возможности ни питаться, ни спать; день и ночь весь край долженъ быть насторож. Пищу надо запирать и прятать, чтобы онъ не имлъ къ ней доступа. Дома также запирать крпко-накрпко… Дай намъ Богъ холодныя ночи и дожди!.. Вся округа должна тотчасъ приняться ловить его, ловить, пока не поймаютъ. Говорю вамъ, Эдай, онъ — гибель и бдствіе, онъ страшно опасенъ: если его не схватятъ и не запрутъ, одинъ Богъ знаетъ, что можетъ произойти. Страшно и подумать!

— Что же еще намъ длать? — спросилъ Эдай. Мн надо тотчасъ отправляться и начать все устраивать. Но почему бы и вамъ не пойти со мною? Да, пойдемте-ка! Пойдемъ и соберемъ нчто въ род военнаго совта, призовемъ на помощь Гоппса и желзнодорожное начальство. Пойдемте и разскажите мн все по дорог. Что же еще мы можемъ сдлать?… Да бросьте эту дрянь!

Черезъ минуту Эдай уже сходилъ съ лстницы, а за нимъ Кемпъ. Они нашли наружную дверь отворенной, а за нею двухъ полицейскихъ, глазвшихъ въ пустое пространство.

— Удралъ, сэръ, — сказалъ одинъ изъ нихъ.

— Намъ тотчасъ нужно отправиться въ центральное отдленіе, — сказалъ Эдай. Сходите, кто-нибудь, за извозчикомъ и пошлите его намъ навстрчу, да поживе. Ну, Кемпъ, еще что же?

— Собакъ, — сказалъ Кемпъ, — достаньте собакъ: он его не видятъ, да чуютъ. Достаньте собакъ.

— Ладно, — сказалъ Эдай. Это между нами, но тюремному начальству въ Гальстид извстенъ одинъ человкъ, у котораго есть ищейки. Собакъ, значитъ. Еще что?

— Помните, — сказалъ Кемпъ, — его пища видна. Когда онъ пость, его пища видна, пока она не усвоится организмомъ. Повши, онъ долженъ прятаться. Надо искать везд, обыскивать каждый кустъ, каждый укромный уголокъ. И всякое оружія, все предметы, которыя можно обратить въ оружіе, надо прятать. Подолгу носить съ собою такія вещи онъ не можетъ. Все, что можетъ попасться ему подъ руку, и чмъ онъ можетъ драться, надо спрятать.

— И это ладно, — сказалъ Эдай. Поймаемъ его, погодите!

— А по дорогамъ… — началъ Кемпъ и запнулся.

— Ну? — сказалъ Эдай.

— Толченаго стекла… Я знаю, это жестоко… Но подумайте только, что онъ можетъ сдлать!

Эдай со свистомъ втянулъ воздухъ между зубами.

— Это ужъ что-то того, — сказалъ онъ, — будто не по чести… Ужъ и не знаю, право… Велю все-таки приготовить; если онъ зайдетъ слишкомъ далеко…

— Говорю жъ я вамъ, онъ сталъ совсмъ безчеловченъ, — оказалъ Кемпъ. Я также увренъ, что онъ установитъ царство террора, — когда оправится отъ волненія своего теперешняго побга, — какъ въ томъ, что говорю съ вами. Единственная наша надежда — опередить его. Онъ порвалъ вс связи cъ людьми. Пусть кровь его падетъ на его собственную голову!