Невинная для Лютого. Искупление

— Чех проиграет Носову? — Я старалась не выдавать своего интереса, делала вид, что лишь поддерживаю беседу. — Так эта партия была между ними? А мы лишь пешки?

— Отец и Чех — старые враги, — безразлично проронил Григорий и улыбнулся. — Лина, папе всё хуже. Вскоре я встану во главе компании. Будь моей королевой.

— Похоже, ты не доверяешь моему отцу, — усмехнулась я. — Боишься, что он обведёт тебя вокруг пальца и оставит ни с чем? Я тебе нужна, как гарантия его верности?

— Доверие опирается на тайны, — намекнул Григорий. — Мне известны твои, ты знаешь мои. Такой союз крепче, чем те, что основаны на чувствах или общих детях.

Я смотрела на Григория и понимала, что намекает он на наших родителей. Значит ли это, что мой отец прекрасно осведомлён о том, что произошло между Носовым и Чеховым? И хранит эту тайну, как депозит. Очень на то похоже. Очень уж мой бывший жених старается воссоздать подобный союз… Но при этом ещё и жену получить.

Выходит, Григорию тоже известно, почему Чехов копал под моего и его отца. А раз так, то я выясню это. Пусть и не сегодня. Я знаю, чего нужно Носову, и сыграю на этом. Но не сейчас — тошнота уже ползла по пищеводу — отравляющее присутствие ненавистного мне человека действовало злее токсикоза.

Я поднялась:

— Я подумаю над твоим предложением.

— Уходишь? — нахмурился он. — Мы не успели обсудить дела.

— С тобой свяжется мой адвокат, — ровно ответила я.

— Звонарёв? — ещё сильнее помрачнел он. — Не нравится он мне. Зря ты наняла его. Разве не видишь, как он с тебя глаз не сводит?

— Не ревнуй, — осадила я. — Ты мне безразличен.

— Этим ты мне и нравишься, — снова заулыбался Григорий.

Я молча взяла клатч и направилась к выходу. Хотелось поскорее выйти на свежий воздух, избавиться от удушающего общества Носова. У двери меня уже ждал лимузин. Дэми, нанять которого настоял Орлов, услужливо открыл дверцу и помог мне неуклюжей устроиться в салоне.

Я благодарно кивнула всегда молчаливому, серьёзному и подобранному охраннику. Хорошо, что сердце моё не свободно. Такие, как Дима, покоряют с первого взгляда.

Глава 37 Ангел

Вернувшись домой, я поднялась к Саше. Поблагодарив Марию, отпустила её отдохнуть. Присев у кровати сына, взяла руку ребёнка и ласково спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — тихо ответил он.

Я осторожно наклонилась и прикоснулась губами к его лбу. Уже не такой горячий, как ночью. Как же Саша меня напугал вчера, когда резко подскочила температура. Папа хотел везти его в больницу, но врач успокоила, что это простуда.

— Мам, а ты с дедушкой так и не разговариваешь? — неожиданно спросил сын.

Я улыбнулась и покачала головой:

— Нет, котёнок.

— Жаль, — вздохнул он.

— И мне, — тихо отозвалась я.

Но простить отца не могла. Как и Лёшу.

— Почитай мне, — попросил Саша.

Я вздохнула, понимая, что именно он просит почитать. Письмо Лютого, которое я нашла после ареста под подушкой, всегда носила с собой и перечитывала каждый день. Саша, заметив, как я плачу, спросил о нём… С тех пор сын просил меня читать его вслух.

Развернув уже порядком потрёпанный на сгибах лист, я пробежалась взглядом по ровным строчкам красивого почерка мужа и наизусть проговорила.

По щекам вновь заскользили слёзы, грудь сжалась от ноющей боли, сердце кольнуло страданием.

— Спасибо, — шепнул Саша.

— Почему тебе нравятся эти стихи? — не сдержала я вопроса.

Я не говорила, что это написал его отец. Казалось, что ребёнок не сумеет понять, да и не захочет. Расстались мы не очень хорошо.

— Мне нравится, как ты их читаешь, — признался Саша. — Светишься, как ангел. Хоть и плачешь. Почему ты плачешь?

— Потому что мама беременна. — Я улыбнулась сквозь слёзы. — Это просто гормоны, котёнок.

— Как моя сестрёнка? — Саша протянул худенькую руку и погладил мой живот. Малышка, будто в ответ, толкнулась, и сын улыбнулся. — Она со мной поздоровалась!

— Сестрёнка любит тебя, — потрепала я его по волосам. — Тебе пора поспать. Выздоравливай скорее, Дар тебя заждался.

— Он наверное подрос, — мечтательно протянул Саша и кивнул. — Я постараюсь быстро поправиться!

— Спокойной ночи, — я поцеловала сына и, поднявшись, вышла из комнаты.

Посмотрела в сторону кабинета отца, дверь которого была обрисована ореолом света, и поджала губы. Григорий намекал, что папа знает причину вражды между Носовым и Чеховым, но за столько лет я не услышала ни слова об этом. Более того, когда оказалась в центре жестокой схватки этих двоих, даже не догадывалась, что лишь пешка в чужой игре.

Собственный отец использовал меня. Время прошло, а ничего не изменилось.

Развернувшись, я направилась в нашу с Лёшей спальню. С того дня, когда Берегового увели, спала только здесь. Обливая слезами подушку, вспоминая наши редкие ночи, осторожные ласки мужа, размышляла, как вытащить его из тюрьмы.

Сейчас, опустившись на кровать, набрала номер Звонарёва.

— Есть новости?

Я злилась и на него тоже, ведь этот человек помогал моему мужу посадить Чехова… И сесть при этом самому. Потому что после того, что открыл Береговой, мужу могли дать максимальным срок, невзирая на чистосердечное признание и самых лучших адвокатов.

Я не хотела общаться с этим человеком.

Но Звонарёв не давал мне и шанса отгородиться, навещал дома и в офисе, приглашал на встречи со следователями, окружил неуёмной заботой так, что оказалось проще нанять его, чем сопротивляться круговой осаде.

От одной мысли на сердце становилось тепло, ведь я понимала, что Лёша попросил Звонарёва об этом. Старался защитить меня чужими руками. Как и Орлов, люди которого тоже постоянно находились неподалёку. Я ощущала себя в безопасности настолько, что начала собственное расследование. И вовлекла в него друзей Берегового.

— Мне удалось кое-что выяснить, — осторожно начал Звонарёв. — Но это не телефонный разговор. Может, встретимся?

— Я уже отпустила Дэми, — вздохнула я и, хотя очень хотелось послушать, что удалось нарыть Звонарёву, ответила: — Приезжай завтра ко мне в офис, к открытию.

Ирина внесла в комнату поднос с ужином: я давно не спускалась в столовую, предпочитала кушать с сыном или у себя.

— Это можно использовать в расследовании? — откусив булочку, спросила я. Кивком поблагодарив Иру, слушала ответ Звонарёва. — Отлично, тогда вези документы.

Женщина задержалась, помогая мне раздеться. Я поставила Стаса на громкую связь и, поглощая ужин, иногда комментировала его слова. Ира забрала остатки еды и, пожелав спокойной ночи, удалилась.

Ночь и оказалась такой. Последней спокойной ночью в моей жизни.