Невинное развлечение

Гарри чуть улыбнулся, но только для того, чтобы показать, что оскорбление, хотя и было замечено, — не задело его.

— Где еще вы могли бы побывать сегодня днем, ваша светлость? У посла? В королевском дворце?

— Везде, где бы пожелал.

— Таковы привилегии королевских особ, — задумчиво произнес Гарри со вздохом.

Оливия нервно прикусила губу. К ним уже приближался Владимир, и если должно было произойти насилие, Гарри вряд ли вышел бы из него победителем.

— Ваше присутствие для меня большая честь, — только это и нашлась сказать Оливия. Гарри она проговорила неслышно, одними губами: — Прекратите!

— По-моему, вы разговариваете без меня, — рассердился князь.

Владимир подошел еще ближе.

— Нет, что вы, — уверила князя Оливия. — Я просто хотела напомнить сэру Гарри, что его ждет… э… встреча с его кузеном Себастьяном.

— И вы это ему сказали? — усомнился князь.

Оливия почувствовала, что краснеет.

— Да, вроде того, — промямлила она.

— Мне и вправду надо идти, — сказал Гарри, поднимаясь.

Оливия тоже встала.

— Разрешите проводить вас до двери, — сказала она почти сквозь зубы.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я никогда не посмел бы позволить это такой красивой женщине.

Оливия побледнела. Понимает ли князь, что Гарри издевается над ним? Она незаметно взглянула на Алексея, но он, казалось, не обиделся, а, наоборот, выглядел довольным, хотя был напряжен и сдержан.

Гарри вышел один, лишив Оливию возможности высказать ему, что она думает о его дерзких выходках. Но так легко он не отделается, кипела она Он и представления не имеет, что значит растравить ее гнев. Вечером она ему все выскажет.

А пока надо было занимать разговорами князя. Он сидел с самодовольным видом. Он был доволен, что Гарри ушел, и, возможно, еще более доволен, что остался наедине с Оливией.

И Владимиром. Разве можно было забывать о Владимире?

— Интересно, где моя мать? — сказала Оливия. Действительно, было очень странно, что ее мать до сих пор не появилась. Дверь в гостиную была все это время открыта, как того требовали правила приличия, так что присутствие матери в общем-то было необязательным. Но Оливия была убеждена, что ее мать захочет по крайней мере поздороваться с князем.

— А ее присутствие необходимо?

— Нет. — Оливия бросила взгляд на открытую дверь. — В коридоре Хантли…

— Я рад, что мы остались одни.

Оливия сглотнула, не зная, что на это ответить. Он улыбнулся, но его взгляд потяжелел.

— Вы нервничаете от того, что остались со мной наедине?

До этого момента она не нервничала.

— Нет, разумеется. Я знаю, что вы джентльмен. К тому же мы не одни.

Он несколько раз моргнул, а потом рассмеялся:

— Вы имеете в виду Владимира?

Оливия метнула взгляд на телохранителя, потом снова на князя.

— Он сидит… здесь. И…

— Владимир невидим.

Ее беспокойство все росло.

— Я не понимаю.

— Он вроде бы здесь и не здесь. — Он улыбнулся, но так, что она почувствовала неловкость. — В зависимости от того, желаю я этого или нет.

Она разжала губы, но ей абсолютно нечего было сказать.

— Например, — продолжал князь, — если бы я захотел поцеловать вас…

Оливия задохнулась.

— …было бы то же самое, как если бы мы были одни. Он никому ничего не расскажет, а вы не будете… как это говорится… чувствовать себя неловко.

— Полагаю, вам следует уйти, ваша светлость.

— Но прежде я хочу вас поцеловать.

Оливия резко встала, ударившись лодыжкой о столик.

— В этом нет необходимости.

Он тоже встал.

— Я считаю, что это необходимо. Чтобы показать вам…

— Показать — что? — спросила она, сама не веря, что задает такой вопрос.

Он сделал жест в сторону Владимира:

— Теперь его как бы здесь нет. Но мне нужна круглосуточная защита, поэтому он всегда со мной. Даже когда… я не могу это сказать в присутствии леди.

Он уже и так сказал слишком многое из того, чего не следовало бы говорить при леди. Оливия двинулась в сторону, стараясь выбраться из-за дивана и быть поближе к двери, но он загородил ей дорогу.

— Я поцелую вам руку.

— Ч-что?

— Чтобы доказать вам, что я джентльмен. Вы думаете, что я собираюсь сделать что-то еще, но я всего лишь поцелую вашу руку.

У нее перехватило горло. Ей казалось, что она не может дышать. Он полностью лишил ее спокойствия.

Он взял ее руку. Оливия все еще была в таком шоке, что не отдернула ее. Он поцеловал руку и погладил пальцы, прежде чем отпустить ее.

— В следующий раз, — заявил он, — я поцелую вас в губы.

О Господи!

— Владимир! — Князь сказал что-то по-русски, и телохранитель сразу же оказался рядом. Оливия была в ужасе — она совсем забыла о его присутствии. Но только потому, что была поражена возмутительным поведением князя.

— Увидимся сегодня вечером, — сказал он.

— Вечером?

— Вы же будете в опере, не так ли? Сегодня открытие сезона и дают «Волшебную флейту» Моцарта.

— Я… я… — Разве она идет сегодня в оперу? В ее голове все перемешалось. Только что князь царских кровей пытался соблазнить ее в ее собственной гостиной. Или по крайней мере предпринял попытку это сделать. В присутствии своего якобы невидимого телохранителя.

Неудивительно, что она слегка сбита с толку.

— До встречи, леди Оливия.

Князь вышел из комнаты. Телохранитель следовал за ним по пятам. Все, о чем Оливия могла подумать, было: «Я должна рассказать об этом сэру Гарри».

Правда, она была на него зла.

Разве нет?

Глава 14

Гарри был в отвратительном настроении. День начался замечательно и предвещал все самое хорошее, пока он не отправился в Радленд-Хаус и не застал там князя Алексея Гомаровского.

Потом ему пришлось наблюдать, как Оливия любезничает с этим невежей-князем.

Потом ему пришлось притворяться, что он не понял, когда этот негодяй сказал по-русски, что хочет изнасиловать Оливию, а перевел это на английский какой-то дурацкой фразой насчет ее небесной красоты.

Потом, когда он уже был дома, пытаясь придумать, как ему поступить со второй фразой князя, которая была приказом телохранителю Владимиру собрать сведения о сэре Гарри, он получил письменный приказ военного министерства присутствовать на открытии сезона в опере.