Невинность в расплату
Шрифт:
— Что это значит? Может? Ты еще на кофейной гуще мне погадать предложил бы! Возможно! Ты как ее лечить собираешься? Тоже гаданием? Еще таблички с диагнозами разложи и пальцем ткни наугад! Средние века, ну что за хрень! И не указывай мне! Кого я должен вызывать, а кого нет!
— Бадрид Каримович… Я служу вашей семье с самого вашего детства! Вы же понимаете! Я никогда себе бы не позволил… Ошибки. А про компетентность даже речи не идет! У нас лучшие врачи, а собственную квалификацию я доказывал вам тысячи раз!
— Ее можно переносить?
Глухо
— Не вижу препятствий. Но я бы не советовал… Пока анализы не будут готовы…
— Плевать мне на твои советы. Коновал ты безрукий. Я ее забираю. Здесь без присмотра не оставлю. Прилетит Авдеев, с техникой в доме у меня еще раз все проверит. И смотри. Закрою на хрен твою богадельню. А советы твои… Советы можешь себе засунуть…
— Бадрид Каримович! Со мной, в таком тоне… Я, между прочим, не раз твою собственную жизнь спасал!
— Знаю. Знаю. Потому и разговариваю пока. Иначе давно бы придушил и не слушал. Да!
Рявкаю в трубку. Блядь. Время еще такое. На пульсе моя рука должна быть. Снова проблемы, как из дырявого мешка сыпятся.
— Не время сейчас, Давид. Сами решайте. Да мать вашу, один раз не можете без меня разрулить!
— Бадрид Каримович. Опасности для жизни нет. Вы можете ехать, если нужно. Уверяю вас. Здесь она в самых надежных руках, и…
— На хрен иди со своими уверениями!
Подхватываю Мари на руки.
Сжимаю челюсти до хруста, от того, как безвольно повисают ее руки.
Нееееет! Оставить ее где-то? Никогда!
— Давай же, девочка, — отчаянно шепчу, хватая ее упавшую руку.
Прижимаю к губам.
Будто всю собственную силу влить в нее пытаюсь.
Все бы отдал. Сердце собственное, что теперь в тисках сжимается. Всю свою кровь.
За один только вдох. Чтобы глаза открыла.
— Бадрид Каримович… Раз уж решили… То я каталку сейчас организую. Зачем вы сами?
— Сам, — рявкаю, и тут же по голове ее глажу.
Будто услышать может. И испугаться.
Эх, если бы только могла!
Теперь сам. Ни за что из рук не выпущу! Больше не оставлю! Пока не буду уверен, что с ней все будет хорошо!
Блядь, сколько всего за жизнь видел!
Ран. Огнестрелов. Смертей.
Но только на нее смотреть не могу. Собственной кровью готов захлебнуться!
— Я сам, моя девочка, — шепчу, прижимая ее голову к своей. Целую спутавшиеся волосы.
— Теперь не оставлю. Всегда теперь рядом буду. Только очнись! Только открой свои глазки! Марииииии…
Я реветь готов. Отчаянно. На разрыв легких. Раненым зверем.
Если бы только это помогло! Если бы только вернуло ее мне!
— Вернись, моя девочка, — шепчу, укладывая в машину.
Плевать на шофера, что смотрит на меня с дикими глазами, тут же отворачиваясь. На все плевать.
Одна бесценная у меня ноша. Один смысл.
Укладываю ее голову себе на колени.
Сам сгибаясь прямо над лицом.
Ни одного звука ее не пропущу. Если хоть на миллиметр
ресницы дрогнут, замечу.— Возвращайся. Возвращайся ко мне. Мари… Моя Мари…
Если бы я мог.
Я бы за тобой туда. За грань спустился! Вырвал бы тебя из лап той силы, что тебя там держит!
Но я бессилен.
Впервые, блядь, я совершенно бессилен!
И чувствую себя маленькой букашкой, которой только и остается, что ждать чуда!
— Моя… Моя Мари… Ты не можешь меня оставить! Только не ты!
Рычу, укладывая ее на свою постель. Зарываясь пальцами в волосы.
Она вернется. Я вырву ее оттуда! Чего бы мне это не стоило!
А в голове шумит.
Ее голосом. Ее губами.
Все то, что пытался вытравить из себя. Стереть. Забыть. Пусть даже с мясом.
Шумит и я знаю, что жизнь готов отдать за то, чтобы хотя бы раз еще это услышать….
42 Глава 42
— Что значит нет причин? Просто нервный стресс?
Блядь, вокруг, походу, одни идиоты!
Авдеев появился, как только смог.
Снова провел обследование. Взял все анализы. И… Вот этот бред!
— Я же сказал. Только ушиб грудины. Сильный. Но все остальное… Это психика, скорее всего. Психика, Бадрид! Есть люди, у которых в мозгах заклинивает и они просто забывают. Забывают, как ходить. Как есть. Перестают узнавать родственников и самых близких. Вот и у нее так. Что-то внутри защелкнуло. Она просто не хочет. Где-то очень на глубинном уровне. Подсознательно не хочет приходить в себя. Возвращаться. Видимо, что-то с ней произошло здесь. Такое, от чего ей хочется сбежать. В полное беспамятство.
— Так не бывает!
Вытаскиваю Авдеева из комнаты. Сам не замечаю, как впиваюсь в его горло руками. Стискиваю до хрипа.
Светило, блядь. Что за бред? Да я разорвать его готов!
— Что ты мне несешь?! Бред! Что значит, просто не хочет возвращаться? Ты нормально проверь! Может, там кровоизлияние! Еще какая-нибудь хрень!
— Бадрид!
Сжимает мои руки, освобождая горло.
Черт. Я и правда готов его придушить. И любого. Они должны ее вытащить! Вернуть! А скармливают мне постоянно только какие-то бредни! Если жива, то можно починить! Надо только найти причину! Или они все такие бездарности?! Оставляют все на волю случая, а после приписывают себе чудные выздоровления?!
Но это не со мной! Не в случае Мари! Я их всех шевелиться заставлю! Хоть баблом, хоть пистолетом! По хрен, каким способом!
— Послушай меня. Ты можешь собрать всех. Всех лучших в мире докторов. И каждый из них скажет тебе то же самое! Пойми. Человеческий организм, он… Он гораздо тоньше и сложнее, чем просто набор органов. Психика. Стресс. Душа. Я не знаю, через что ей пришлось пройти. Что пережить. Такие, как ты, не замечают психологических ударов. Не способны понять, что бывает боль, которая убивает. Не физическая. Другая. Душевная. Она гораздо глубже!