Невольница князя

Забористо ругнувшись, Властимир снова двинулся. Напряженная плоть почти выскользнула из лона, чтобы снова ворваться в нее без жалости. Ещё, и ещё, и…

– А-а-ах!

Захрипела, извиваясь в крепкой хватке. Удовольствие такое пришло, что даже больно! Все внутри сжалось вокруг мужской плоти, и на каждую судорогу по телу бежал небесный огонь. Выжигал ее, пек, мучил… Снова и снова! До вскружившейся головы и слез из глаз!

– Ну тише, тише… - пробился сквозь шум в ушах хриплый голос князя. – Вот крикунья…

И накрыл истерзанные губы поцелуем.

Таким томным, тягучим, будто патока… Но Забава едва ли могла ответить.

Лежала безвольной куколкой под огромным мужским телом и могла только дышать. А князь все так же был в ней. Не спешил отстраняться, гладил, а то вдруг терся бедрами, раз за разом давая ощутить давящую тесноту.

Это было так приятно - лежать под тяжестью княжьего тела, дышать его горьковато-терпким запахом и ощущать тягучие капли, сочившиеся по бедрам. Век бы так было! И как только ее запястья получили свободу, Забава нашла сил обвить шею своего господина и приникнуть к нему ближе.

Но, наградив ее еще одним поцелуем, Властимир скатился вбок.

И сразу стало так пусто!

Однако ее разочарованный вздох был встречен улыбкой.

– Ну что, Забавушка, гребень сейчас возьмёшь? – спросил Властимир хрипло и огладил ее лицо, убирая с глаз взлохмаченные пряди.

– К-какой?

– Которые понравился.

Забава растерянно моргнула.

Не понимала она ничего! В голове звон, вместо крови - хмель, аж до краев заполняет. И спать хочется… Не сдержавшись, она зевнула.

А князь вдруг засмеялся. Как пушинку сгреб ее, завернул в одеяло и уложил рядышком.

– Спи, чудо мое светлокосое. Отдохни хорошенько.

И голос Властимира был так же мягок, как подушка под ее головой. А объятья бережны, будто не наложница она бесправная, а дорогая сердцу женщина.

Забава улыбнулась, закрывая глаза. До чего сладкие грезы! Наверное, она уже спит…

***

Властимир

И десятка ударов сердца не прошло, а Забавушка уже посапывала. Конечно, отвечать ему так пылко – это надо постараться.

Губы вновь разошлись в самодовольной ухмылке, стоило вспомнить, как билась в его руках наложница. Закатывала глаза, вскрикивала на каждый выпад… Приятно слушать! А потом и смотрела так, будто он божество какое… В поддернутой дымкой глазах плескался столь чистый восторг – аж до нутра пробрало. И дало сил. Но вместо того, чтобы продолжить, Властимир уложил красавицу-крикунью на перину.

Пусть отдохнет маленько.

А он пока кое-что сделает.

И, еще раз полюбовавшись на свернувшуюся клубочком Забаву, Властимир отправился обратно в мастерскую.

Ну-ка… Где там сундук с костью? Видел он два подходящих куска. Из-за морей добыто, от огромного зверя ростом с избу и ушами, будто покрывалами. Из его пасти торчали изогнутые кверху клыки. Вот их-то купцы и брали… А Властимир покупал.

Хороша эта кость! Мягкая, послушная резаку. Но при этом могла стать твердой, словно камень, ежели вымочить в особом растворе. Властимир выведал его секрет в одном из походов. И теперь иногда развлекался тем, что делал всякие вещицы.

Подбросив в руке кусок, Властимир принялся за работу.

На сапоги посыпалась стружка, воздух наполнился тихим шуршанием, а еще ароматом масел.

Узор рождался сам. Руки будто отдельно от тела жили, а он и не мешал этому – резал кость с удовольствием. Полыхавший в сердце огонь выплескивался не на ложе или в ратном бое, а тут - в тесной горнице под светом крохотных лампадок.

А перед глазами, как это часто бывало, легковесной дымкой мелькало прошлое. И сегодня Властимир вспоминал не горячие мгновения битвы или жаркие объятья наложниц, а тсвое детство и юность. Всякого там было, но в этот раз почему-то чудилось лишь хорошее: то теплый материнский взгляд, то давние друзья по играм... А еще робость первых чувств..

Он не помнил имени той девушки. Дочка одного из знатных мужей, чернокудрая красавица появилась в тереме лишь однажды. Но долго потом его сердце билось чаще, стоило вспомнить гибкий стан и полные, будто созданные для поцелуев губы. Где эта девушка теперь? Властимир не знал. Но неожиданно захотелось, чтобы она была счастлива.

А заспиной вдруг послышался скрип половицы под легкой ножкой.

Властимир разогнулся и глянул в окно. Светло уже! И Забава проснулась…

***

Должно быть, это было слишком непочтительно - беспокоить Властимира. Но придя в себя на огромном ложе, Забава испугалась. Князь никогда не оставлял наложниц до утра. Почему вдруг ее не растолкал? Случилось что?

Позабыв все на свете, соскочила на пол и, укутавшись в покрывало, бросилась искать одежды – не бежать ведь из горницы голой. А нашла князя за работой.

И стоило взглянуть мужчину, ноги словно приросли к полу.

Князь выглядел так… необычно! Словно не князь вовсе, а простой работник. Волосы схвачены кожаным шнуром. Рукава выбеленной рубахи подвернуты, вокруг инструмент разбросан, а под ногами все в мелкой костяной стружке.

Забава даже пару шагов вперёд сделала - может, ей мерещится?

И Властимир вдруг обернулся!

Она даже ойкнула от неожиданности, но поспешила смущённо опустить голову.

– П-прости, господин, я…

– Встала уже? Хорошо. Иди сюда, - и хлопнул себя по бедру.

Сердце так и заколотилось. Взгляд князя сиял незнакомым ей выражением. Будто огонек теплый горел! Манил к себе, зазывал крепче любого приказа. И, путаясь в шелковом покрывале, Забава выполнила просьбу.

Подошла.

Но тут же оказалась схвачена!

Властимир одним движением перетащил ее к себе на колени.

– Забирай гребни свои, - широким жестом подпихнул блюдо, накрытое тряпицей.

Ой-ой! Как хорошо, что она сейчас сидела! Ноги ведь совсем силы лишились. Это шутка, должно быть? Не мог князь променять сладкий сон на безделицу для наложницы.

– Ну же! – прорычал над ухом. – Аль помочь?

И мужские ладони нырнули под ее самодельное платье.

От прикосновения сбитых работой пальцев по телу хлынула волна тепла. Закружила голову, перехватила дыхание… Испугавшись этого, Забава потянулась к шёлковому платку. И вскрикнула, едва увидела, что за ним прячется.