Невольница князя

На голову упали дождевые кали, ледяными зубками куснули за плечи. Однако Забава едва ли могла обратить на это внимание – со всех ног бежала в лесок. Далеко уйти не получилась – чуть успела подол задрать - и все, силы закончились.

Ужасно стыдно!

Но еще хуже испортить поклажу.

К счастью, ее возня осталась незамеченной. Слишком темно уже было, и непогода разыгралась сильно. Справив все свои дела, Забава шмыгнула обратно и лишь когда устроилась между мешков и корзин поняла, что вымокла насквозь.

Отяжелевшая ткань липла к телу, вымораживала насквозь. От этого трясло, как в лихорадке, и зубы стукнули друг о друга. Однако она терпела, стискивая их крепче. Снова послышались голоса стражников. Нельзя было шуметь!

Сколько так лежала - не помнила. Молилась богам, чтобы мужчины ушли, вот только ее молитвы никому не были нужны. Стража то приближалась, то отходила. А Забава с ужасом понимала, что скоро замерзнет! И без того холодно, а уж во влажном платье и подавно смерть!

Совсем испугавшись, она принялась шарить вокруг себя дрожащими пальцами, пыталась нащупать, чем можно заменить одёжу. Шкурой какой иль холстиной. Но нет, ничего не было! Только холод становился с каждым мигом все сильнее.

Забава попыталась распутать шнуровку на горле, но пальцы уже не гнулись. Совсем перепугавшись, хотела крикнуть – а голоса не стало.

Вспышка ужаса была жгучей и быстрой. Вслед за ней пришло равнодушие. Уже не хотелось дергаться. И сопротивляться тоже. Пусть все будет, как суждено. Замерзнет – и дело с концом. Сестер только жалко до горечи… И Властимира почему-то. Хоть один разочек увидеть бы его. Полюбоваться могучей статью и тем, как работает князь в своей мастерской. Но... не судьба.

А вдалеке послышался волчий вой. Все ближе, и ближе, и…

– Открывай воз! Тут кто-то прячется! – закричали сразу отовсюду.

И стало светло от полыхавших во тьме светочей.

Глава 17

Властимир

Убьет девку! Сначала отогреет как следует, а потом…

– Вон пошли! – крикнул на толпившуюся вокруг стражу.

И мужчины исчезли. А он схватил колотившуюся от холода Забаву и потащил ближе к треножнику. Угли там хорошие, много жару дают.

– Я ж с тебя шкуру спущу, - рычал, укладывая дурищу на разостланную меховую накидку. – Сесть не сможешь - так по заду отделаю…

И перед глазами вдруг вспыхнули соблазнительные картины. Розовая от его шлепков кожа, прозрачные капельки любовного сока и блестящий любовной истомой взгляд. Всегда ему нравилось припечатать задок наложницы ладонью, чтобы стонала громче. Но с Забавой это желание превратилось в необходимость.

Властимир коротко ругнулся и разорвал шнуровку на девичей груди.

О чем думает?! Девка сейчас только и может что дышать через раз и зубами постукивать. Бревно ледяное безмозглое!

Избавив наложницу от мокрой ткани, Властимир отшвырнул тряпки в сторону и принялся разминать посиневшие пальчики. Если кровь застоится – нужно будет их отнять… Ох, дура своевольная!

Забава тихонько стонала, но крепилась, не плакала. Смотрела на него из-под полуопущенных ресниц и сама пыталась сжимать и разжимать ладони.

И пошло дело!

Ноготки порозовели, кожа стала теплей. Хорошо! Но этого мало. И, оставив наложницу на мгновение, Властимир прошел к столу, где оставил мех с вином. Оно разогреет своевольницу изнутри.

Увидев в его руках бурдюк, Забава попыталась приподняться. И даже нашла сил на короткое:

– Ч-что… это?

– Молчи лучше, - процедил в ответ.

Крепче завернув девку в накидку, обнял за плечи и перетянул на себя.

– Пей, - понес горлышко к девичьим губам.

Забава сделала глоток и закашлялась. Попыталась отвернуться, но, скрутив наложницу, Властимир заставил выпить ещё немного.

Бледные щёчки мигом раскраснелись, в глазах появился блеск.

– Язык горит! – всхлипнула светлокосая беда, а Властимир плотно закупорил горлышко.

На первой ей хватит. Хмель ядрёный, быстро берет.

– Сейчас и внутри гореть станет, - буркнул, укладывая девушку обратно.

Ответом ему стал протяжный вздох. Провозившись немного, Забава притихла. Только следила, как он развешивает ближе к треножнику то, что осталось от платья.

– Эту ночь здесь проведешь, - обронил нехотя. – А утром решу, что с тобой делать. Может, голой назад отправлю.

– Значит, пойду за тобой без одежи…

Опять она за свое!

Утихнувшая было злость вспыхнула с новой силой. В несколько шагов Властимир оказался рядом с девкой, но замер, остановленный тихим:

– Ты нужен своим людям, князь.

Кое-как приподнявшись на локте, Забава посмотрела на него неожиданно твердо.

– Ежели это происки мертвой богини, то меня она послушает. Или примет в жертву. Мои волосы... Это ведь ее знак. Так как я могу остаться в стороне? Жить, зная, что пальцем не шелохнула, чтобы успокоить нечисть. И… не была рядом в трудный для тебя час, – закончила робко.

И последние ее слова бархатом легли на взъярившееся сердце. Смягчили бушевавшую там грозу, прогнали злость.

Властимир нахмурился, силясь скрыть перемену настроения, однако внезапный запал исчез, вместо него пришло довольство.

Беспокоится о нем, стало быть. Вместо глупых бабьих причитаний собралась и делом показала, что ее чувства – не пустой звук. Голод терпела, холод. И наверняка решилась бы переждать ночь, хоть это могло ее убить.

От одной только мысли об этом по спине пронесся озноб.

Забава тоже задрожала. Обессиленно легла обратно на накидку.

– Холодно... – шепнула, пытаясь стянуть края плотнее.

А, к бесам все!

Властимир круто развернулся и обошел избушку-развалюшку от одной стены до другой.

Попробовал крепость засова, плотнее запер ставни, подхватил ещё одно одеяло и, вернувшись к колотившейся Забаве, скинул с себя одежду.

– Сейчас тепло будет, - пробормотал, ныряя в меховой плен накидки.

Обнял прохладное девичье тельце и крепко прижал к себе.