Невозможно устоять

– Ну-ка, пойдем прогуляемся, - предложил он, обнимая ее за талию и заставляя оторваться от стены.
– Вон там, через дорогу, есть чудесный скверик.

– Надеюсь, я не слишком шокировала твоего деда?
– пробормотала Памела, смахивая слезы.

– Наоборот, он в полном восторге от тебя и буквально силой заставил меня побежать за тобой.

– Правда? И ты его послушался?

– Если бы я его не послушался, то получил бы увесистый подзатыльник, с комической серьезностью уверил Филип.
– Давай присядем.

Памела покорно опустилась на скамейку, стоящую в тени густой сирени. Она ощущала себя настолько измученной, что все ее чувства притупились и не было сил ни возражать, ни обвинять...

Здесь, среди деревьев и аккуратно подстриженных кустарников, заметно заглушающих шум машин, царило умиротворяющее спокойствие. По аллеям прогуливались матери, толкая перед собой детские коляски, на соседних скамейках обнимались парочки, по дорожкам в поисках крошек бродили важные голуби.

Каким же контрастом выглядела эта уютная картинка по сравнению с ее собственным, рушащимся на глазах миром!

Филип сидел рядом, облокотившись на спинку скамьи и задумчиво глядя перед собой. Памела слегка наклонила голову и сквозь полуопущенные ресницы искоса взглянула на него. Как же он красив именно такой - спокойный, расслабленный, рассеянно смотрящий куда-то вдаль...

– Я не знаю, что сказать, - неожиданно тряхнув головой, произнес Филип.

– Да, - печально согласилась она, - по-моему, все уже сказано.

– Но я вовсе не это имел в виду! Напротив, мне очень многое хочется тебе сказать.., но я не могу!

– Ладно, тогда забудь об этом.

– Но и забыть я тоже не могу!
– Он вскинул на нее глаза и вдруг добавил:

– Кстати, ты ужасно выглядишь.

– Спасибо!

– Но это действительно так. Неужели твои родители не замечают этого?

– Думаю, сейчас их заботят вещи поважнее.

Ее отец занимался тем, что передавал дела Гордону и вел переговоры о продаже их дома. Мать сколько могла пыталась сохранять бодрость духа, но это давалось ей с заметным трудом. Все это походило на один непрекращающийся кошмар!

– Что может быть важнее душевного состояния родной дочери? возмутился Филип.
– Кстати, почему твой отец собрался именно в Вермонт?

– Он родился недалеко от Монтпилиера, и так у нас остался дом. И вот теперь отец решил, что пришла пора вернуться.

– Что за чертовщина! Сейчас для него самое время бороться за свое будущее, а не бежать!

– Я тронута тем, что тебя беспокоит его будущее. Особенно мне понравилось это словечко - чертовщина... Ты всегда так выражаешься, когда зол?

– Разумеется. А как же иначе выразить всю глубину своих чувств?

Памела настолько устала, что даже не стала уточнять, с чего это вдруг он так разволновался?

– Кстати, это словечко я перенял у Марка, - зачем-то пояснил Филип.

– Да, помню, - вяло кивнула она.
– Это твой друг, который недавно женился на дочери Массимо Росса, у которого ресторан с чудесными интерьерами в итальянском стиле. Кстати, они уже вернулись из свадебного путешествия?

Боже! Им уже настолько не о чем разговаривать, что они готовы обсуждать подобную чушь! Какое ей дело до того, как выражается какой-то там молодожен Марк, которого она в глаза не видела!

– Да, вернулись еще на прошлой неделе и кажутся просто идиллически-счастливой парой.

– Рада за них.

– Я передам. Послушай, Памела, я никогда не задавался целью причинить кому-то вред...

– Оставь это, - махнула она рукой, - и давай лучше поговорим о Джулии и Марке.

– К черту их обоих!
– возмутился Филип.
– У нас своя жизнь, и... То есть я хотел сказать о другом. Мне очень жаль, что все так получилось, но у меня и в мыслях не было причинять вред твоему семейству.

– Возможно, - вздохнула Памела, - но именно ты заложил бомбу с часовым механизмом, которая взорвалась только сейчас. Да, теперь я понимаю, что, имея за плечами ту темную историю с Моникой Арленд, отцу не следовало возвращаться в политику. Если бы не ты, то этот скандал ему бы обязательно припомнил кто-нибудь другой, поэтому твоя вина здесь не слишком велика.

– Ты действительно так думаешь?
– удивился он.

– Более того, мне даже кажется, что все произошедшее в каком-то смысле было неизбежно. Именно об этом я размышляла все те дни, что мы с тобой не виделись.

– Интересно, насколько я смогу тебя удивить, если скажу, что передумал писать статьи?

– В самом деле? Но почему?

– Ситуация.., изменилась. Кроме того, ты сама однажды сказала, что я вполне могу найти другую тему, - невесело усмехнулся он.

– Жаль, что мне так поздно удалось тебя убедить, - с поразительным безразличием ответила Памела.
– Все, что мог, ты уже испортил, так что теперь об этом говорить.

– Ты считаешь меня виноватым во всем?

– Что теперь об этом говорить, - словно эхо повторила Памела, отворачиваясь.

Филип почувствовал, что еще немного - и она встанет и уйдет из его жизни навсегда. Потому надо было срочно сменить опасную тему.

– А ты знаешь, что сказал о тебе мой дед?

– Что для молодой леди я слишком дурно воспитана?

– Нет, что если бы он был моложе лет на тридцать, то приударил бы за тобой. Как тебя пятидесятилетний кавалер, устраивает?

– Так и сказал? Впрочем, это любимая фраза большинства стариков, как и выражение сожаления о том, насколько быстро течет время.

– Ты говоришь, что решила жить в Европе. А где именно?

– В Милане. Я обзавелась там немалым количеством связей, которые будет полезно возобновить, тем более теперь, когда у меня есть имя в профессиональных кругах.

Памеле нелегко далось это решение, но после всего произошедшего она поняла, что надо обзаводиться собственным домом. И Милан был для этого вполне подходящим местом...

Кроме того, чем дальше она будет от Филипа, тем скорее сможет забыть его.

– Как долго ты собираешься там жить? спросил он, подавшись вперед, словно бы для того, чтобы лучше слышать ответ.