Невыносимая шестерка Тристы

— У-у-у, — раздается единодушный возглас.

Все хватают свое снаряжение, гром раскатывается по небу, и я встаю, улучив момент, когда все расходятся, и притягиваю Клэй для поцелуя.

Ее руки сразу же тянутся к моему лицу, и я стараюсь не считать оставшиеся дни, но это всегда занимает первое место в моих мыслях.

— Идем. — Она берет меня за руку. — Прическа, макияж…

— Душ, — добавляю я, подразумевая, что все хорошее начинается там.

— Я буду у тебя дома через час, — напоминает Крисджен Клэй.

— Хорошо.

Мы убираем наше снаряжение и берем сумки, я замечаю Эми, одиноко сидящую на скамейке, она тоже собирает свои вещи.

На следующий день после бала мы с Клэй сидели вдвоем в кафетерии, пока Крисджен и Хлоя не присоединились к нам. В течение следующих нескольких дней другие садились рядом, пока, в конце концов, мы не оказались в центре внимания, не отделяясь от всех остальных. Теперь мы часть происходящего, несмотря на шепотки вокруг.

Эми так и не появилась.

И хотя она не одна в школе, но выглядит одинокой, потому что ее гордость не позволяет ей повзрослеть.

Я перевожу взгляд на Клэй.

Она прищуривается, замечая Эми, а затем снова смотрит на меня. Она качает головой.

«Да», — говорю я ей своим свирепым взглядом.

Враги — это выбор. Результат нашего эгоизма. Они появляются, когда мы решаем увидеть овец вместо спящих львов.

Эми будет львицей. Как мы. Ей просто нужно проснуться.

Клэй выдерживает мой пристальный взгляд и наконец закатывает глаза, потому что не собирается убеждать Эми в чем-либо, но она делает все, что я говорю.

В этом мы похожи.

Она смотрит вниз на Эми, которая опускает глаза, будто не знает, что мы стоим прямо перед ней.

— Так ты… собираешься сегодня у себя дома?

Спустя мгновение Эми кивает.

— Одна? — спрашивает Клэй.

Эми снова кивает.

Клэй стреляет в меня взглядом, и мы обе наблюдаем за Эми, которая все еще не смотрит на нее.

— О, ради всего святого, — говорит Клэй, перекидывая сумку через плечо. — Просто приведи своего стилиста. Маргариту подадут через пятьдесят девять минут.

Эми поднимает взгляд, на ее лице — волнение и улыбка. Следом она смотрит на меня, презрение, которое я раньше видела на ее лице, теперь исчезло.

— Спасибо, — благодарит она.

Не знаю, можем ли мы доверять ей, но, думаю, мы это выясним.

Я тяну Клэй за собой, с сумкой наперевес спешу к своему мотоциклу и передаю ей шлем. Взяв свой, натягиваю его через голову и забираюсь на «ниндзю», Клэй садится сзади и обнимает меня руками.

— Душ, — шепчет она мне в шею.

Дрожь пробирает меня, и я изо всех сил включаю передачу, ускоряясь.

Отвожу нас к ней домой; обычно я стараюсь не спешить, ведь мне безумно нравится чувствовать ее рядом, но сегодня вечером у нас дела, и я хочу, чтобы Клэй была одна, прежде чем все придут сюда.

Мое платье уже в гостиной, а также кое-какие принадлежности для макияжа и прически, и я слышу, как мама Клэй болтает по телефону, наушник висит у нее в ухе, когда мы вбегаем в дом.

— Девочки, помедленнее! — кричит Джиджи, в то время как мы летим к лестнице. — Вы все в грязи!

Мы снимаем обувь на мраморном полу.

— Прости, мам! — извиняется Клэй, взяв меня за руку.

Мама Клэй держит поднос с красивыми маленькими пирожными, покрытыми белой глазурью и с розовыми цветами, украшающими их сверху.

Я протягиваю руку, чтобы взять одно, но останавливаю себя.

— Мне нужно влезть в платье.

Джиджи наклоняется ко мне.

— Поверь мне, съешь это пирожное.

Что ж, если она собирается выкрутить мне руку из-за этого… Я хватаю с подноса маленькое модное кондитерское изделие и позволяю Клэй потащить меня наверх, пока спотыкаюсь и ем одновременно.

— Твоя мама хорошо выглядит, — с набитым ртом говорю я.

Она тянет меня в комнату и захлопывает дверь.

— Кажется, она и чувствует себя хорошо.

— А твой папа?

Клэй снимает рубашку — ее черный спортивный топ выглядит на ней фантастически — и подходит к окну, выглядывая наружу. Она пожимает плечами.

— Это совсем не странно.

Она имеет в виду то, что он съехал. Несмотря на пламя и любовь, которые до сих пор существуют между ее родителями, Джиджи решила, что ей нужно побыть одной, и это пойдет ей на пользу. Их развод продолжается.

— Я рада, что Генри не видит этого, — признается Клэй, — но она молодеет с каждым днем, понимаешь?

Она выглядывает в окно, вниз, во внутренний дворик. Я подхожу ближе и наблюдаю, как ее мать входит в маленькую теплицу, которую она построила — или кто-то построил — на заднем дворе внизу. Думаю, она открыла в себе любовь к садоводству.

Вдобавок Джиджи пошла на курсы фотографии и самостоятельно изучает фондовый рынок. Сначала я решила, что так она пытается отвлечься, но, похоже, это приносит ей радость. Она учится снова расти.

Я сажусь на подоконник, притягивая Клэй между ног. Она кладет голову мне на плечо, и я целую ее волосы.

— Я буду скучать по тебе, — тихо говорю я.

— Просто оставайся рядом, — шепчет она. — Давай не будем говорить об этом, хорошо?

— Но я не могу перестать думать об этом. — Болезненный комок сжимает мое горло. — Может, я смогу поступить в Уэйк-Форест. Или ты можешь уехать в Дартмут.

— Слишком холодно, — вздрагивает она. — Я не собираюсь поступать в Уэйк-Форест.

Прошу прощения?

— Я еще не сказала родителям, — признается Клэй. — Но после всего, думаю, они понимают, что лучше не стоять у меня на пути.

— Куда ты тогда поступишь?

Вот так новость. Когда она решила это?

Она молчит, переплетая наши пальцы у себя на животе.

— На самом деле я остаюсь.

— Что?

Она делает глубокий вдох и садится, поворачиваясь ко мне лицом.

— Я видела мир, Лив, — объясняет она. — Я встречала разных людей. Разодетых, чтобы произвести впечатление. У меня были одинаковые разговоры с людьми, которые мне не нравятся, я общалась с теми, с кем меня ничего не будет связывать. Все, что даст мне отъезд из дома, у меня уже есть. — Она не колеблется, задумчиво смотрит мне в глаза. — Я не хочу быть в сестринстве, где давление сверстников заставит меня избавляться от каждого углевода, попавшего в мой организм, или скрывать, как сильно я люблю тебя вместо какого-нибудь члена братства. — Она касается моего лица. — Я знаю, чего хочу.