Невыносимая жестокость

Рекс икнул и, обернувшись к Ригли, издал звук, напоминающий предсмертный хрип. К его удивлению, из-под очков скромного помощника адвоката на него смотрели веселые, как будто даже смеющиеся глаза. Этот взгляд словно говорил ему: «Ну что ты паришься? У нас ведь все схвачено!»

Такой оптимизм привел Рекса в недоумение. Он подумал, уж не относится ли адвокатская контора «Мэсси и Мейерсон» к мафиозным структурам, как в этом фильме с Томом Крузом… да, в «Фирме».

Тем временем в зале вновь раздался голос Майлса, который, казалось, был готов ну просто на любой компромисс.

— Уже перефразирую, ваша честь, — заявил он, прежде чем судья успела принять решение. — Миссис Рексрот, вы когда-нибудь влюблялись?

Мэрилин просительно посмотрела на Фредди, но тот лишь едва заметно развел руками, давая понять, что не может найти оснований опротестовать такой вопрос.

— Да, конечно, я влюблялась и любила. Избавлю вас от необходимости задавать следующий вопрос: я любила Рекса. Это было самое большое чувство в моей жизни.

Рекса словно кто-то уколол. Он вздрогнул. Ему показалось, что где-то впереди, в конце этого страшного черного туннеля мелькнул слабый лучик света. А может… может быть, все еще удастся уладить? Может быть, она согласится на примирение, и мы снова двинемся вдаль по колее нашей жизни, словно два сцепленных вагона?

Майлс, однако, был настроен скептически. Не проникнувшись столь трогательной надеждой, он продолжал гнуть свою линию:

— И вы всегда любили его?

На залитом слезами лице Мэрилин отразилась легкая улыбка.

— Любовь и размышленье не дружны; лишь те, чья страсть внезапна, — влюблены, — продекламировала она в ответ.

Майлс почти нежно улыбнулся ей и проникновенно уточнил:

— Значит, вы заявляете под присягой, что полюбили Рекса Рексрота с первого взгляда, или, говоря точнее, с первого дня вашего знакомства?

Мэрилин подозрительно посмотрела на него, а затем на всякий случай скрыла лицо за баррикадой носового платка. Там она разразилась слезами. Ей пришлось выразительно кивать головой, словно она была не в силах вслух ответить на поставленный вопрос. И судья, и присяжные с готовностью простили ей некоторое отступление от процедуры, а именно — замену устного ответа на выразительную мимику и жест. Все прекрасно понимали, как тяжело говорить этой рыдающей женщине.

— Благодарю вас, ваша честь, — поклонился Майлс судье. — У меня больше нет вопросов к истице.

«То есть, как это нет? — пронеслось в голове у Рекса. — Да за те бабки, что я ему отваливаю, он должен был задолбать ее своими вопросами до смерти!» Такое поведение адвоката вернуло Рекса с небес на землю. Надежда на благополучный исход дела мгновенно угасла, не в силах противостоять грубой реальности. У Рекса задрожали колени и засвербило в затылке. Он пытался заставить себя успокоиться, но безрезультатно.

Судебный пристав проводил Мэрилин — по-прежнему ревущую — на место, где она сидела рядом со своим адвокатом, а председатель суда тем временем поинтересовалась:

— Мистер Бендер, у вас есть еще свидетели?

Фредди развел руками так широко, словно собирался возложить их на перекладину распятия. В этой позе Христа он, скромно склонив голову, ответил:

— Нет, ваша честь, у меня все.

— Мистер Мэсси?

В ответ Майлс чуть виновато улыбнулся и, выждав паузу, как человек, который понимает, что его дальнейшие слова заставят окружающих изрядно поволноваться и изменить свои планы, сообщил:

— Ваша честь, я вызываю в качестве свидетеля Хайнца, барона Крауса фон Эспи.

Судья кивнула, и пристав громко возгласил:

— Хайнц, барон Краус фон Эспи!

Второй пристав, дежуривший у двери, распахнул ее и, в свою очередь, выкрикнул в коридор:

— Хайнц, барон Краус фон Эспи!

Ригли понимающе хихикнул и, наклонившись к Рексу, прошептал:

— Тенцинг Норгей.

Рекс изумленно воззрился на него.

Мэрилин остановилась на полувсхлипе и напряженно глянула в сторону двери. Ее реакция не ускользнула от Фредди Бендера.

— Проблемы? — тихо спросил он свою клиентку.

— Это Паффи, — сказала она отсутствующим тоном. — И как только он его раскопал?

— Вы что, с ним спали? — еще тише спросил Фредди.

— Не будьте идиотом! — не сдержавшись, прошипела Мэрилин.

Ее поведение не на шутку встревожило Фредди. Профессиональная интуиция, помноженная на многолетний опыт, подсказывала ему, что здесь что-то не так. Он вспомнил, как испытал такое же ощущение надвигающейся катастрофы в переломный момент процесса по делу Гаттманов. Адвокат попытался взять себя в руки.

«Это просто чушь, — мысленно уговаривал себя Фредди. — Майлс, конечно, противник опасный, но сейчас он, скорее всего, просто ломает комедию перед клиентом, отрабатывая гонорар. В конце концов, что может случиться? Что может перевесить убедительность видеозаписи? Как там говорил этот детектив? Мы схватили его за задницу». Вид Майлсова свидетеля, вошедшего в зал, еще больше уверил Фредди в беспочвенности каких-либо опасений.

Рекс тем временем чувствовал себя все хуже и хуже. По всей видимости, таблетки, которыми его напичкала Нина, все-таки дали эффект. В голове у него будто бы жужжал маленький вертолетик, винтом разбрасывающий мозги по стенкам черепа. Сознание Рекса могло порождать лишь короткие обрывочные мысли. Ни о каких связных суждениях речи не шло. Кроме того, от переживаний у него прихватило сердце. Оно то колотилось в бешеном ритме, то замирало, словно предупреждая, что от таких нагрузок может и вовсе остановиться.

«Откуда-то я знаю этого парня», — смутно подумал он, глядя на нового свидетеля. Но попытаться вспомнить, где именно и когда они встречались, Рексу было не под силу.

Вызванный Майлсом свидетель походил на постаревшего, выработавшего весь свой ресурс жиголо, вынужденного сменить привычный образ жизни с легким и щедрым заработком на более скромное существование, но внутренне отказывающегося с этим смириться. Его набриолиненные волосы были зачесаны назад, а лицо явно подверглось омолаживающей ретуши при помощи макияжа. На нем был черный костюм, голубая рубашка и розовый шарф. На руках у свидетеля восседал маленький шпиц. Как только он подошел к свидетельскому месту, собачка, почувствовав важность момента, звонко тявкнула.

Когда свидетель занял свое место, судебный пристав протянул ему библию.

— Итак, мистер… м-м-м… Краус, клянетесь ли вы…

— Краус фон Эспи, — поправил мужчина.

Собачка тявкнула.

— Мистер Краус фон Эспи, клянетесь ли вы…

— Барон Краус фон Эспи, — скромно вставил свидетель.

Собачка тявкнула.

Пристав решил больше не сбиваться и начал прямо с того места, на котором его остановили:

— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?