Невыносимый опекун

– И как по ней бить? – размазывая тушь по щекам, я вытерла глаза.

– Очень просто, – широко улыбнулась Джеки и заговорщицки переглянулась с Бри, словно им обеим пришла гениальная идея. – Бей ниже пояса – соблазни, а потом шантажируй.

От удивления, я не нашлась, что сказать. Они это серьезно?

– Да не делай таких круглых глаз, – хохотнула Джеки, которую позабавил мой шок. – Спать с ним необязательно. Главное, сними видео, как он тебя лапает, и не забывай морщиться.

– Пусть только попробует после этого не вернуть тебе доступ к деньгам, – тоном заправского адвоката продолжала Бри. – За попытку изнасилования Блейку влепят немалый срок, а «Рэдман Риэлти» погрязнет в скандале. Но главное – его лишат статуса опекуна!

– И назначат мне нового, – уныло возразила я.

– Любой будет лучше, чем этот старых хрен, – резонно заметила Джеки. – Сколько ему сейчас? Пятьдесят?

– Тридцать два.

– Тогда можно и переспать, – она красноречиво поиграла бровями.

Идея все еще казалась мне бредовой, но я уже мысленно просчитывала шансы на успех. У Блейка наверняка была постоянная любовница. Это минус – осуществление плана займет много времени. Однако жил он в одной квартире со мной. И это плюс. И сотня возможностей застать его врасплох. Вот только что окажется сильнее – предсказуемое мужское либидо или ненависть ко мне?

– Думаешь, я смогу привлечь Блейка? – я с сомнением посмотрела на Бри.

– Почему нет? Он ведь раньше уже приставал.

– Не совсем, – я отвела глаза. – Я солгала, и мама вынудила его улететь в Австралию.

Признание вырвалось случайно. Я не хотела посвящать подруг в подробности своего не самого честного детства, но алкоголь окончательно развязал мне язык.

– Ну ты и сучка! – восторженно ахнула Бри. – Не понимаю, как Блейк тебя после этого не убил.

– Наша куколка ему интересна, – сияющая улыбка Джеки стала еще шире, чем когда ее объявили королевой выпускного. – Потому и не убил.

– Но непременно сделает это, если я снова вернусь в два ночи, – я с тоской посмотрела на часы. – Мне пора.

Даже в старшей школе [9] за мной не следили так пристально. Я могла заявиться домой под утро, и никто не сказал бы и слова. Отчасти, потому что было некому. Отец уже жил отдельно, а мама – иллюзиями, что все вот-вот наладится. Но думаю, главная причина крылась в равнодушии. Обоим было все равно. В отличие от них Блейк оказался дотошным и каждый раз читал нотации, стоило мне хоть немного задержаться.

9

В США образование делится на четыре этапа. Начальная школа (с 1 по 5 классы), средняя школа (с 6 по 8 классы), старшая школа (с 9 по 12 классы) и программа повышенной сложности – для одаренных школьников, направленная на углубленную подготовку к обучению в университете.

В лифте я кое-как собрала волосы в подобие пучка и вытерла остатки темных разводов под глазами. Без макияжа лицо выглядело невинным, что дико контрастировало с провоцирующим нарядом. Не имея возможность попасть в клуб, я из принципа надела блестящее платье с разрезами, надеясь хоть так поднять себе настроение.

На улице ночной ветерок приятно остудил кожу. Меня немного шатало, и чтобы протрезветь, я решила пройтись пешком, благо наши с Джеки дома разделяло от силы три квартала. Прикурив сигарету, я неспешно двинулась по Пятой Авеню вдоль манящих витрин.

У светофора на пятьдесят восьмой я невольно задержала дыхание – на здании с противоположной стороны в изящной рамке чернели два священных слова. Бергдорф и Гудман. [10] Пять этажей счастья. Мекка красоты и стиля, где каждый ценитель моды обязан если и не преклонить колени, то оставить щедрое подношение богам от-кутюр.

Злой рок сделал эту обитель счастья недоступной для меня. Того, что оставалось от ежемесячной подачки Блейка, не хватало даже на покупку приличного селективного парфюма, чего уж говорить о полноценном шоппинге. Завтраки в «Плазе» [11] тоже остались в прошлом, как и походы по спа-центрам. Я больше не могла себе позволить маникюр в любимом салоне, а за стрижкой и укладкой приходилось бегать к Джеки, когда к той приходил знакомый стилист.

10

Один из старейших универмагов на Пятой авеню, названный в честь основателей – Германа Бергдорфа и Эдвина Гудмана.

11

Пятизвездочный отель, один из старейших и самых узнаваемых в Нью-Йорке.

– Мисс, у вас не найдется пары баксов? – из-за угла вынырнул бездомный с тележкой, полной засаленных тряпок.

– У меня даже мелочи нет, – я кинулась прочь по переходу.

Чертов Блейк! Из-за него я чувствовала себя нищей.

Перескочив через лужу пролитого кофе, я едва не поскользнулась на остатках обкусанного пончика. Каблук многострадальных и потрепанных жизнью туфелек от Гуччи с противным звуком царапнул асфальт и почти надломился, но все же справился со своей миссией и удержал меня – и мое пошатнувшееся достоинство – в вертикальном положении.

Раньше я не замечала мусора на улицах. Да я особо по ним и не ходила – меня возил Стив. Теперь же вся нелицеприятная сторона города навязчиво лезла в глаза.

И куда смотрят коммунальные службы? Так ведь недолго и ногу сломать.

Не переставая сыпать проклятиями, я свернула к подъезду.

– Доброй ночи, мисс Рэдман, – швейцар услужливо распахнул дверь.

Стараясь не икнуть, я ответно кивнула и с гордо поднятой головой пересекла лобби. В голове все еще шумело от невыветрившейся смеси алкоголя, а желудок сжимался от давящих спазмов в такт шагам. Только бы не стошнило! Надо было все-таки позвонить водителю или поехать на такси.

От накатившей дурноты на лбу выступил пот. Едва зеркальные двери, тихо звякнув, распахнулись передо мной, я шагнула в ярко освещенную кабину и тяжело привалилась к стене и мысленно уговаривала себя не вырубиться прямо в лифте.

Поднявшись в пентхаус, я ввалилась в гостиную, еле устояв на ногах. Оставалась самая малость – добраться до ванной, и вот тут мне не повезло. Сбросив туфли, я покачнулась и случайно задела бедром псевдо-антикварную груду фарфора, которую мама гордо именовала вазой династии Мин. Словно в замедленной съемке та соскользнула с подставки и со звоном рухнула на пол, усеяв дизайнерский паркет мелкими осколками.

– Явилась, наконец, – в проеме арки появилась знакомая фигура.

Конечно. Куда же без вечной слежки Блейка? Он просто обязан проверить, не приволокла ли я домой сомнительных личностей.

Еще недавно я боялась наших встреч, но два месяца на одной территории научили меня не вздрагивать в его присутствии. В конце концов, что он мог сделать? Деньги ведь уже отобрал.

С глупым смешком я помахала рукой:

– Привет, дядя Блейк.

– Опять пила?

Едва он приблизился, я уловила терпкий аромат парфюма. Этот запах преследовал меня везде, даже когда я не видела Блейка. Утром в столовой, где он успевал позавтракать до меня. В гостиной, где проводил вечера после работы. Возле моей комнаты, куда Блейк и вовсе не заходил, а всего лишь изредка проходил мимо, к террасе на крыше.

Даже его проклятый запах претендовал на мое личное пространство!

– Какого дьявола, Долорес? – разомкнув скрещенные на груди руки, Блейк сжал мое предплечье. – Когда же ты угомонишься?

То ли от крепкой хватки, то ли от неожиданного жара его пальцев, низ живота отозвался пугающим холодком.

– Когда ты съедешь! – огрызнулась я, испугавшись этой реакции на прикосновение.

– Я не ослышался? – скривился Блейк. – Ты готова сама оплачивать взносы за пентхаус?

Твою мать! Сколько можно напоминать, что я живу за его счет? Мне и без его язвительности тошно. А ведь это мое по праву!