Неявный лабиринт

– - А чья?

– - Нет, не надо...
– - дальше речь перешла в нечленораздельное хныканье.

"Он оказался очень чувствителен к моему прикосновению, возможно, из него выйдет толк" -- прозвучал голос в голове.

– - Хрен с ним. Скажи мне, где она? Где Хиарра?
– - за волосы я оттянул голову Соломона назад, заставив смотреть на меня.

– - В закрытом мире.

– - Мне это ничего не говорит.

– - Но мы так его называли, там ещё был какой-то древний замок. Его, вроде как, защищает некий немой Хранитель.

"Хватит пока, мне нужно с ним поработать. Он станет моим, как и ты. Тогда вам будет проще договориться".

Осознав смысл сказанного, я вдруг начал жалеть, стоящего на коленях человека. Судя потому, что происходило с ним сейчас, у него не было никаких шансов сохранить себя в каком-нибудь из миров типа Земель Страха. И что бы Голос сделал из него потом, какое-нибудь чудище вроде печально известного Дедушки. На ум пришла только одна идея, я не знал, насколько хорошо эта дрянь осведомлена о моих мыслях, поэтому не мог позволить себе ни обдумать все "за и против", ни искать другие варианты. Левая рука всё ещё лежала на затылке несчастного, я снова сжал пальцы, чтобы зафиксировать голову, а правой воткнул кинжала ему в глаз.

Реакция Голоса Страха не заставила себя ждать. Для начала он коротко прокомментировал ситуацию: "Очень плохо, придется тебя наказать". А сразу после обрушился на меня также, как только что на Соломона. Вот только работал он как-то топорно, да, я немедленно ощутил озноб и присутствие некой неведомой опасности, но никаких конкретных страхов, которые можно было бы раздуть у меня в мыслях не нашлось, поэтому соображать я продолжал относительно трезво. Конечно, их появление было делом времени, думаю, поэтому неосязаемый собеседник и не пытался сам пробудить что-то определенное.

Хотелось побыстрей покинуть это место, не знаю, что бы мне это дало, но и причин отказывать себя я не видел. Вместо того чтобы исчезнуть немедленно я по привычке пошел к калитке, но, когда вышел за неё, ничего не произошло. Близость края земли доставляла некоторый дискомфорт, а стоило глянуть на край и попробовать представить, что за ним, как разум охватила паника, заставила прижаться к забору и схватиться за прутья обеими руками. Но желаемый эффект опять не был достигнут, слишком далеко был забор от края, упасть отсюда было совершенно нереально, соответственно и стоять не страшно. Я решил ещё раз попробовать осмотреть своё сознание, и не зря. Никого подобного ему в этом мире также не было видно, хотя чувствовались быстро гаснущие следы присутствия другого сознания, мне ещё предстояло обдумать случившееся, но сейчас интересно было другое. То, что в прошлый раз показалось неким замутнением и могло быть списано вовсе на особенности восприятия, теперь выделялось значительно сильнее, не оставляя сомнений в инородности своего происхождения, но и найти, где кончаюсь я и начинается оно, не удавалось.

– - Не хватает порой острых ощущений, -- проговорил я, открывая глаза, но удерживая и вторую реальность.

Идея была совершенно безумной, но сегодня день был явно не для взвешенных решений. Тремя быстрыми шагами я подошел к краю бездны и шагнул в четвертый раз. С одной стороны, я нырял в бездну в прямо смысле и не должен был разбиться, с другой стороны это было страшно, очень страшно. Дыхание по-настоящему перехватило, а очередной удар сердца отозвался болью. Мрак окутавший моё сознание собрался воедино, став толи пружиной, толи змеёй, сжимавшей меня своими кольцами с огромной силой. И всё-таки внутри своего сознания я был сильнее. Миг спустя оно было вне, ещё миг и оказалось далеко, а потом там не осталось и меня. Я лежал у себя в пещере на кровати с интересом разглядывая лампочку в патроне без абажура, висящем на проводе, выходящем прямо из толщи скалы.

Случившееся в жилище Хиарры меня не радовало, тем не менее это можно было назвать успехом. Прежде всего, я узнал, что Хиарра жива, попавшись, была введена в заблуждение, но сейчас должна была находиться на свободе и в относительной безопасности, поскольку злоумышленники отправили её в мир, куда сами попасть не могли. Вторым немаловажным достижением можно было считать избавление от Голоса Страха, по крайней мере я очень надеялся, что больше с ним не связан. Оценить значение смерти Соломона я пока не мог. Ну и на десерт я получил ещё немного информации к размышлению.

Миров, где я побывал насчитывалось не так много. То, что не в каждом я видел древнюю крепость, не означало, что её или даже их там нет. И всё-таки одну я знал, и был просто обязан отправиться в первую очередь туда. У Соломона был сообщник, а может не один, и план действий принадлежал ему. При этом целью затеи было покинуть Неявный Лабиринт. Напрашивался вывод: он или они тоже блуждают по Лабиринту. Конечно, мы могли быть и вовсе не знакомы, но опять же один подозреваемый всё-таки был. Наконец я вспомнил, что Лайлтис начал активно, можно даже сказать, грубо уговаривать меня не пытаться уйти сразу после того, как я обмолвился, что бывал в Лекрейме.

Последний раз я спал ещё в зеркальной башне, да и то выспаться мне не дали. Времени после этого прошло не так много, тем не менее, вставал с кровати я с большим сожалением. Я не знал, насколько срочно мне нужно найти Хиарру, но не мог себе позволить лишний раз рисковать.

Песок в часах тонкой струйкой пересыпался в нижний сосуд, сверху оставалась примерно треть.

В памяти хорошо сохранился момент, когда Джон впервые за долгое время вышел на свежий воздух, и место я тоже помнил хорошо. Раньше, когда переход в другой мир или перемещение в пределах одного оказывались ограничены, не происходило просто ничего, ещё разок Лайлтис переместил меня к себе спустя мгновение после того, как я оказался у него дома. В этот же раз перемещение вроде удалось, и оно точно было однократным, но оказался я всё же не там, где хотел.

Это была просто поляна в лесу. Оглядевшись вокруг, я не обнаружил ничего интересного. Только небо выглядело немного странно, облака равномерно затянули его, но с одной стороны они были сильно темнее. Причем темное пятно образовывало почти правильный круг.

Полюбовавшись лесом одну-две минуты, я предпринял ещё одну попытку попасть в крепость. И снова тщетно. Я опять оказался на каком-то поле, в небе наблюдалась та же картина. Я поднялся на холм и наконец понял, где нахожусь. Промахнулся я не так сильно, всего на несколько километров, что в общем-то казалось не так плохо, Соломон вот считал весь мир закрытым, а с моей позиции до крепости вполне можно было дойти пешком. Темное пятно в небе расположилось как раз над крепостью, и вот это мне совсем не нравилось.

Сделав несколько шагов, я постепенно сообразил, что положение моё не такое уж и радостное. Сначала, я задумался, о том, как буду искать девушку, дальше вспомнил, что крепость была захвачена врагом и не факт, что её удалось отбить, потом вспомнил, что это для капитана Ламбера тут есть свои и чужие, а меня и те, и другие скорей всего встретили бы примерно одинаково. Оставалось надеяться, что стрелять без предупреждения в одинокого безоружного путника, открыто белым днем подошедшего к воротам никто не станет, а если договориться не удастся, я смогу оттуда исчезнуть. Только теперь до меня дошло, что было очень неосмотрительно пытаться появиться прямо перед входом в замок, вот там бы могли пришить без разговоров.

– - Кстати, какого черта я опять безоружный путник? Вооружался же мечом и арбалетом, где они?
– - вслух отчитал я сам себя.
– - Это всё из-за постоянного стресса и недосыпа.

Размышления, о том, что ждет в крепости оказались ни к чему. Я не проделал и половины пути, когда идти вдруг стало тяжело, примерно также, как когда навстречу дует ураганный ветер. Вот только сейчас никакого ветра не было, казалось, неподвижный воздух начал быстро густеть, правда, дышалось нормально. Мне удалось преодолеть ещё метров двадцать, и то последние пять я почти лежал, упираясь ногами в землю изо всех сил. И нет, силы меня не покинули, просто дальнейшие усилия были похожи на попытки продавить лбом кирпичную стену. В обратную сторону я двигался тоже с трудом, но выбрался без особых проблем.