Нейлоновый ангел

И теперь она все поняла.

Я растолкала Столовского, и мы ушли.

Глава шестая

Мы направлялись к жилищу Мэй, расположенному в городе Теней на Шлаковой улице. Нас нес вперед мопед, работавший на солнечных батареях, которые торчали в разные стороны, словно покореженные антенны. Подобный транспорт не слишком популярен, поскольку не может двигаться при пасмурной погоде.

Большинство жителей Терта предпочитают путешествовать на спине у роботов. Но мне совсем не нравится ездить на человекоподобном создании, даже если это и машина, способная выдержать твой вес. Роботы напоминают мне лошадей с детскими головами.

Конечно, они совсем не беззащитны и могут за себя постоять. Не найдется дурака, который осмелился бы обижать их где-нибудь среди ядовитых шлаковых куч. Эти роботы находятся ниже всех на социальной лестнице, но и у них есть свои средства защиты.

Я решила направиться этим путем потому, что из-за перекрытых станций в Трубном Яблоке воцарится настоящий хаос. К тому же в людном месте Столовского могли запросто узнать.

Шлак, Пластический городок и Торли были отгорожены друг от друга по периметру, поэтому жителю Терта легко ориентироваться в них. Паутина монорельсовых дорог соединяла все населенные территории с Большой железной дорогой, идущей вдоль восточной границы. Но теперь все изменилось, и эта структура лишь поддерживает хрупкие висячие дома.

Недостаток жилплощади и дорог сводят людей с ума. Шоссе достаточно широки для мобилей, мопедов и роботов, но вы можете в два счета запутаться в них.

Для ориентации в пространстве жители Терта пользуются имплантированными компасами. У некоторых на сетчатке глаза есть карта.

Но я не вижу в ней проку. Нужно самому как следует знать территорию, а все остальное меняется слишком быстро.

То и дело приходится проходить мимо пустующих территорий. Раньше они, как правило, были парками, служившими местом встреч для сотен горожан. Тут и там натыкаешься на высохшие бетонированные бассейны, оставшиеся на память о тех временах, когда Австралия была счастливой и процветающей страной. Теперь же под бассейнами прорыли подземные ходы, заселенные черт-те кем.

Когда мы со Столовским остановились у проходного пункта, оказалось, что пошлина возросла вдвое.

Может быть, Топаз Муэно и бурдюк с жиром, но отнюдь не дурак. Я представила, как он потирает от удовольствия свои толстые белые руки. То, что теперь столько народу вынуждено двигаться именно здесь, принесет ему немалую выгоду.

Сборщики пошлины мне совсем не понравились. Внешне они напоминали Топаза Муэно — длинные волосы, мягкие животы, толстые губы. Я поняла, что эти люди симпатизируют лишь тем, кто внешне похож на них.

Прежде всего познай себя!

В Терте вообще необходимо знать людей. Надо видеть и чуять носом опасность. Я могу запастись любым оружием, но по-настоящему сберечь меня может только интуиция.

Мне показалось, что, уплатив двойную пошлину, я смогу спокойно провезти Столовского через пост, и сборщики не обратят на него внимания.

Но, когда мы слезли с мопеда и приблизились к ним, один из них внимательно оглядел его с головы до ног и спросил:

— Кто этот кролик?

— Мой приятель, — ответила я.

— А где его ботинки? В Терте почти все ходят обутыми…

— Я застукала его в постели с моей мамашей и решила проучить, — тут же сочинила я.

Сборщик подозрительно посмотрел на Столовского, потом на меня, потом снова на него. Может быть, ему показалось, что мы не пара? Я бы сама не купилась на такую чушь, но многим подобные вещи казались убедительными.

Когда сборщик начал набирать что-то на своем коммуникаторе, я повернулась к нему спиной и прошипела Столовскому:

— Садимся на мопед.

— Но…

— Ты хочешь выбраться отсюда?

Он быстро кивнул.

— Тогда запрыгивай на мопед!

Мы одновременно оказались в седле. Я нажала на акселератор до предела, и мы рванулись вперед. Ноги Столовского болтались по сторонам, словно вымпелы.

Максимальная скорость мопеда — двадцать пять кликов. Черт возьми, проще было бы бросить его и мчаться на своих двоих! Но было ясно, что Столовскому не пройти босиком и сотни метров.

Я сворачивала на каждом перекрестке, и в конце концов мы оказались в тупике.

— Ч-что такое? — выдавил Столовский. — Для чего ты это сделала?

Если Дарк вызывал у меня приятные чувства, то его дружок мог довести меня до мигрени.

— Послушай, — сказала я, едва сдерживаясь. — Выходы из Терта перекрыты. Ты понимаешь, что это означает?

— Легавые? — спросил он, дрожа.

— Хуже! Легавые вместе с прессой. Мы полностью отрезаны от внешнего мира. Не догадываешься, из-за кого?

— Из-за меня? — Он сглотнул так, будто у него в горле застрял мраморный шар величиной с кулак.

Я кивнула.

— Они думают, что это ты убил Разз Ретрибушн. Но ведь это не так, верно?

— В-верно…

— Убийство репортера из нашей программы никому не сойдет с рук. Пресса почти что безраздельно правит в нашем полушарии. Тебя кто-то подставил. Возможно, Кабал.

— А кто это?

Я не успела ответить. На дороге раздался шум, от которого у меня волосы встали дыбом.

Его мог издавать только «Прайер» [8] , репортерский вертолет. Он напоминает военные, только раза в три меньше их. Такой аппарат может приземлиться, где угодно. В нем сидит лишь один человек — журналист, он же пилот. Кроме него там еще есть робот-оператор, один к одному военная модель «Интегратор».

8

Любопытствующий (англ.). — Прим. перев.

Казалось, что Столовский вот-вот упадет в обморок. Еще чуть-чуть — и его кожа станет такой же, как у альбиносов. Только веснушки оставались прежними.

После того как Айо Лэнг повесил на меня свое дело, я не могла думать ни о чем другом. Мне хотелось поскорее стащить информацию и взять Мондо за жопу. А Столовский, Дарк и оцепление только мешали этому.

Может быть, бросить Столовского здесь? Вертолет подберет его, и мне не о чем будет беспокоиться.

И тут у меня снова зажужжало в ухе.

Интересно, кто звонит на этот раз?

— Шевелись же!

Я бросила мопед у стены и потащила Столовского к ближайшей двери, понимая, что вертолет наверняка навели на нас сборщики пошлины.

Что ж, если мы нужны репортеру, пусть полазает в грязи.

Итак, я подтащила Столовского к крайней двери, видневшейся в ограждении. Вокруг, словно телохранители, выстроились дома. Они поднимались в высоту всего на четыре этажа, но если прибавить к этому спутниковые антенны и подобия осиных гнезд, прилепившиеся на крыше, то сломаешь шею, пытаясь увидеть вершину этого нагромождения. Наверное, сверху оно напоминает искореженный улей. Может быть, когда-нибудь мне удастся посмотреть на него с этой позиции.