Нейлоновый ангел

Я перескочила через нагромождение всякого хлама и гулко ударила ногой в дверь, предупреждая жильцов о своем приближении.

Внутри стояла жуткая вонища, в которой вряд ли могли обитать люди. По звукам, раздавшимся за спиной, я поняла, что у Столовского слабый желудок.

Я посочувствовала ему… ровно секунду.

В помещении не было ничего, кроме нескольких досок. Столовский опустился на одну из них. Ее дальний конец обгорел, но она напоминала скамейку.

— Как думаешь, наверное, это пропитанное дерево, а? — сказала я, разглядывая грязного кота-мутанта с циркониевыми когтями, свернувшегося под доской и вылизывавшего себя.

— Как это — пропитанное?

— Вымоченное в пестицидах. Его поджигают и вдыхают дым. Мгновенный приход.

Он дернулся так, будто я ужалила его.

Кот, не обращая на нас внимания, вылизывал свой живот.

Несмотря на напряженность момента, меня разбирало любопытство. Этот мужик ведет себя, как овца, а мне нужна хоть какая-то информация.

— Слушай, Столовский, а ты вообще откуда? Где родился?

Его бледно-зеленые глаза затуманились. Губы задрожали.

— Из Ц-центральных земель. Меня завербовали в Мертвое Сердце. Мы… я сбежал. П-пожалуйста, не говори никому…

Теперь я понимала многое. Но только не плач. Сильные переживания никогда не вызывают у меня слез. Когда мне плохо, я чувствую злость, но если плачут мужики вроде Столовского, это приводит меня в замешательство. То ли мне поколотить его, то ли утешить? Словом, мне совсем не понравилось то, что он разревелся.

Может быть, просто пытается разжалобить?

Впрочем, по сравнению с Мертвым Сердцем, Терт может показаться раем. Людей туда отправляют потому, что они обходятся дешевле, чем роботы. Сейчас посылать людей на подземные работы запрещено, потому что копи стали старыми и опасными. Но никто не знает, что происходит за пределами Супергорода.

А может, не хочет знать.

В Австралии селения всегда сосредоточивались на побережье. Но с тех пор, как перестали хорошо очищать питьевую воду, люди начали проявлять интерес к внутренним землям, где обитало множество ужасных созданий.

Столовский сбежал от компании, и она послала своих людей на розыски. А теперь за ним еще охотится пресса и легавые лишь потому, что он сел не на тот мотоцикл. Некоторые просто рождаются невезучими…

Мой ушной имплантант снова засигналил. Скоро у меня от него голова превратится в телефонную вилку.

— Послушай, Столовский, снаружи вот-вот приземлится «Прайер». Нужно скрыться от него и найти коммуникатор. Твой дружок уже меня замучил. — Я указала на свое ухо.

Столовский слабо улыбнулся. По глазам было видно, что он полностью рассчитывает на меня.

Только этого мне не хватало!

Снаружи раздался какой-то грохот, и стена обрушилась. Один из оторванных кошачьих когтей впился мне в грудь.

Это был первый залп.

После второго доска загорелась ярким пламенем.

Вертолет!

Мы кинулись бежать по лестнице, кашляя от дыма.

«Прайер» не мог разнести все здание в щепки, так что атака носила скорее устрашающий характер. Если бы огонь велся прицельно, нас могло бы разбросать на все стороны света, как и кота.

Я восприняла это как добрый знак. Значит, Столовский нужен им живым. Может быть, они рассчитывают поднять рейтинг на его процессе.

Ой, я сказала «процесс»? Никакого процесса не будет. Может быть, именно поэтому я защищаю этого тощего бедолагу. Может быть, именно поэтому я его до сих пор не бросила.

Ходит много историй о том, каким образом пресса «освещает» глобальные события.

У «Прайера» огневой мощи куда больше, чем у легавых. И пилот должен отчитываться лишь перед хозяевами канала. Если Столовский понадобится прессе мертвым, то пилот его просто изжарит. Судья, прокурор, палач и фотограф в одном лице.

— Улыбочку!

— В каком смысле улыбочку? — спросил Столовский.

Он вбежал вслед за мной в ванную, расположенную на четвертом этаже. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым.

— Ни в каком, — ответила я. — Послушай-ка.

Мы услышали, что винт вертолета вращается все ближе к нам. Пилот сканировал здание.

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ФОРМАМ В ЗОНЕ СЛЫШИМОСТИ! У ВАС ТРИ МИНУТЫ НА ИДЕНТИФИКАЦИЮ ЛИЧНОСТИ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ НАЧНЕТ РАБОТУ СЛЕДОВАТЕЛЬ. СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИТ ЗАКОНУ О ПРЕССЕ.

Потом сообщение повторилось на нескольких диалектах.

Интересно, а когда начались эти три минуты? Когда кончились все сообщения, или то, которое ты понял? Подобные вещи очень важны для тех, кто не имеет права на ошибку.

— Перриш, а что такое Следователь? — спросил Столовский.

Я указала ему на люк в потолке и подтолкнула к нему.

— Послушай, деревенщина, мне кое-что от тебя нужно. Благодаря этому ты до сих пор жив. Когда мы с тобой выберемся отсюда, то проведем долгую разъяснительную беседу. А теперь полезай!

На этот раз его больше не нужно было подгонять. Стало быть, он не так уж безнадежен.

Да, сейчас нужно думать о хорошем!

Я пролезла вслед за ним и включила фонарик на лбу. Оказалось, что Столовский обнаружил семью того самого кота. Я не стала объяснять им, что их папочка больше не вернется, и крикнула Столовскому, чтобы он двигался по центральной балке. По моим подсчетам, у нас оставалось секунд десять.

За пять из них мы успели проскочить чердак и оказаться в каком-то переходе. Он вел к другому зданию. А на десятой секунде кошкин дом взорвался.

Значит, Столовский все-таки не нужен им живым?

Мы пробежали еще по двадцати крышам, все время меняя направление. Потом я остановилась и расправила затекшие мышцы. При моем почти двухметровом росте не очень-то удобно лазить по чердакам. К тому же мои руки почернели от грязи.

— Как думаешь, за нами все еще гонятся? — поинтересовался Столовский. Он не жаловался, хотя его ноги кровоточили от множества ссадин и заноз.

— Да. — Я могла бы солгать, но зачем? Страх делает людей более решительными, а именно этого ему и не хватало.

Впрочем, стоит ли его упрекать? Наверное, ему довелось такое пережить в Мертвом Сердце!

А что, если он даже попал туда не по своей воле?

И тут меня осенило. Неудивительно, что Дарк так покраснел при виде голой попки Мэй. Он был сельским простаком!

В ухе у меня снова зажужжало.

— Столовский! — позвала я.

Он поднял на меня обведенные кругами глаза. Если он снова заплачет, я ему как следует наподдам.