Нейтрал: падение

– Она сделала вид, что меня не знает, ты слышишь?
– он начал трусить Андре, когда они уже достигли его жилища вновь, давясь в собственных рыданиях.
– Не знает! Меня! Понимаешь! Я ни на секунду не забыл ни одной ее черты. Ничего! А она? Неужели она не помнит меня?

– Успокойся, Жак. Пойми, я был там и видел: она была ошарашена тем, что тебя увидела. Поверь. Просто все это выглядело так, словно у нее просто не было другого выхода. Пойми: то, чем она сейчас является для них... Ей нельзя иметь слабые стороны. Выказав она привязанность сердечную к тебе, это бы поставило тебя в опасность.

– Пусть! Ну и пусть бы поставило! Я ничего не боюсь! Но я бы знал, что она меня еще любит. А так, так она чужая понимаешь? Я, правда, ничего не боюсь. Только одного: что она меня разлюбила. Это будет все. Конец. Крах всему. У меня и так уже нет жизни,- опять начал плакаться он.

– Да, возможно, я в процессе разрушения. Но что поделать? Такова, наверное, моя судьба. Но я легко принял этот удар. А вот то, что она, возможно, никогда больше не будет мне принадлежать. Нет-нет,- глаза Жака хоть и были открыты, но не видели ничего.

Андре прекрасно понимал, что тот становится неуправляемым. Чего ожидать от него в следующий момент, было непонятно. Тот пятился обратно. Его глаза продолжали впираться в какую-то непонятную точку, которую он, разумеется, не видел. У Андре не было сомнений, что призрак Мартины все еще был рядом с ним. Он не понимал, что может натворить Жак в этом наваждении. Нельзя сказать, что он хотел сейчас избавиться от друга, что тот ему надоел или он стал хуже к нему относиться. Нет, единственным, о чем он, наверное, попросил бы Бога в этот момент, было помочь Жаку, отнять у него память, чтобы тот смог жить как раньше, до знакомства с Мартиной. Он хотел, чтобы тот совсем поменял свой жизненный путь. Но, к сожалению, сделать это было просто невозможно.

– Хотя ладно, говоришь, она заметила меня? И как она смотрела? Расскажи мне, расскажи, как она на меня смотрела!
– так и не меняя выражения лица, и только безумно вытаращив глаза, проговорил тот.

– Когда ты подходил к ней, я понимал, что она пока что не узнает тебя, видимо она совершенно не ожидала тебя увидеть.

– Еще бы. Я для нее живой мертвец. Она, наверное, уже давно похоронила меня в своем мозгу,- постоянно крутя руки, ответил Жак.

Он судорожно теребил рука об руку. Давил свои кости. Казалось, одна из них сейчас захрустит, и он ее сломает. Сейчас на него напал какой-то бес спокойствия. Казалось, что чувствует он себя довольно таки гармонично и отрешенно. Андре даже сам перестал его побаиваться и продолжил.

– Когда она тебя увидела, она была просто в шоке. На мгновение в ее глазах проскользнул блеск. Такое бывает только, когда видят свою любовь.

Тут Жак начал качать головой.

– Ты зачем мне врешь? Подонок! Не ври мне!- кинулся он на друга как разъяренный зверь.- Зачем, зачем, я повторяю, ты говоришь мне то, что я хочу услышать?!

Тот вырвался из его ненормальных терзаний, встрепенулся, стараясь отряхнуться, и спокойно продолжил.

– Я говорю лишь то, что видел. А потом делай выводы уже сам. Но она испугалась. Да, она посмотрела на тебя как на призрак. Она не поверила своим глазам. И даже если и поверила, то испугалась всего того, что твое появление может принести в ее жизнь. А может, она просто захотела уберечь тебя. Как я тебе уже говорил, никто не должен узнать, что ты ей дорог, что ты часть ее прошлого или, осмелюсь сказать, настоящего. Она всеми силами попыталась показать к тебе равнодушие, Жак. А так люди делают тогда, когда пытаются скрыть сильнейшие чувства, разрывающие их изнутри. Разве тебе это не ведомо, Жак?

– Ладно, узнай мне, где она живет. Я хочу поговорить с ней. Хорошо? Увидимся отдельно от всех. Так уж и быть, поверю тебе. Разузнай пока все. А я буду готовиться к нашей с ней встрече. Даже если она меня и подзабыла, я напомню ей, кто я. Или ей придётся познакомиться с новым Жаком, который, между прочим, по-прежнему любит ее.

– Жак, скажи, вот какие твои впечатления о ней? Там, в баре ты не сказал ни слова с момента, как ее увидел. Помнишь, ты игнорировал все мои расспросы. Ты был чем-то обеспокоен, как мне показалось.

Жак на мгновение вырвался из своего состояния оцепенения, встал и налил себе выпить. Затем снова устало опустился на табурет, на котором сидел и промолвил:

– Андре, я изменился, она изменилась. Она стала другой. Как мне показалось, чужой. Я и сам себя в зеркале не узнаю. Да, признаю, это была не та Мартина, наивная, добрая и вопреки всем тяготам жизни, свалившимся на нее, радостная отчаянная девочка, не боящаяся никаких трудностей. Сегодня я увидел новую Мартину. Мрачную. Закрытую. Таинственную. Загадочную. Великолепную как сама ночь. Моя "солнце-Мартина" сменилась на непроглядную "тьму-Мартину". Но кто сказал, что тьма хуже света? Это лишь другая его часть. Ее изменила жизнь, как и меня. Но сердце,- он ткнул себя в грудь.- Упало так же, если не еще сильней, чем когда я увидел ее впервые. Там, маленький парнишка на улочке своего родного города. Я тогда не видел ее лица, но что-то в моей душе упало, дало знак. Я трусился. Я весь наполнился каждой клеткой этой любовью и эйфорией. Мне просто снесло голову. Это был уже не я. Это можно сравнить с ощущением постоянного опьянения: ты не понимаешь, что происходит, и хочешь, чтобы это длилось вечно. Эта какая-то безумная сладкая пытка.

И сегодня я не мог оторвать глаз от нее. У меня заколотилось все тело. Меня просто бросило в дрожь. Я сидеть не мог. Знаешь, что такое настоящая любовь, а, Андре?

И эта стена между нами, она завела меня еще больше. И я пока не хочу ее рушить. С ней интересней что ли. Эта таинственность, которая теперь нависла над ней, она сделала ее еще желанней для меня. Теперь она не человек. Она какой-то сверхчеловек. Образ. Мечта. А ведь образ тяжело снять с пьедестала. Потом он уже станет просто живым человеком. Пусть она пока побудет на пьедестале, дамой, до которой я не могу дотянуться. Это в стократ заставляет меня чувствовать себя ничем. Никем перед ней и ее чарами. Я ее раб. Я готов распластаться прямо здесь. Умереть за нее. Умереть от того, что люблю ее настолько, что не могу даже дотронуться до нее. И могу позволить себе лишь изредка на нее смотреть. О Боже, Андре, какая это смертельная мука: настоящая любовь. Когда ты любишь другого настолько, что боишься даже его объятий потому что, попав в них, ты теряешь себя, растворившись в другом. Ты падаешь с ног и переносишься в другое царство. Полная потеря контроля над собой и ужасный страх этого, страх утонуть в другом человеке, вот что такое настоящая любовь, Андре.

"Ненормальный. Помешанный",- твердил про себя Андре тем временем, но решил не перебивать Жака, и позволить ему вдоволь насладиться своими иллюзиями.

Мартина же в ту ночь, вернувшись домой с Николь, сама не своя, обратилась к подруге:

– Мне показалось, что я видела сегодня Жака,- в этот самый момент твердила теперь уже Мартина.- Представляешь, Николь, я, наверное, сошла с ума.

– Это ты о том странном мужчине, который к тебе подходил? Мне вообще показалось, что он какой-то больной. У него с головой явно не все в порядке. Он был как в трансе, так смотрел на тебя, глаз не отводил. Я даже испугалась за тебя,- встревожено ответила ей Николь.

– Но это было как сон. Минутная иллюзия. Я потом сразу же поняла, что это не он. Он выглядел совсем уже не как Жак. У Жака был, как сказать, своеобразный блеск в глазах, оптимизм, в глазах его плыли постоянные надежды и фантазии. А этот мужчина, в его глазах я не увидела ничего. Один сплошной мрак. Хотя даже не мрак, а просто пустоту. Бездну пустоты и безразличия. Даже глаза были не такого цвета, наверное. Да и вообще: и тело другое, и волосы какие-то не его. Все не то. И старше этот ...

– Мартина, ты будто себя уговариваешь. Да не он это был.

– А если? А если он?

– Мартина! Да ты просто хочешь, чтобы это было правдой. Смирись. Жак - это твое прошлое. Жак умер. Его больше нет. И ты должна уже признать это, и, наконец, начать жить дальше, найти себе какого-то нового мужчину.

– Николь, о чем ты? Да все боятся одного моего вида, даже если я кого-то и захочу найти, как ты говоришь. Да и где мне в сердце найти столько места? Я люблю Жака. До сих пор. И не важно, живой он или мертвый, со мной или вдали от меня. Он все равно вот здесь.