Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках

– Берегу здоровье… – двусмысленно согласился Max.

– Разумный взгляд на вещи! Я рада тому, как нынешняя молодёжь умеет быть практичной! – развеселилась от сосредоточенного оцепенения Дама в Розовых Очках и, словно из солидарности, отбросила едва занявшуюся сигарету прочь.

– Долго ещё ждать? – переключился на изначальный вопрос Max, приподнимая воротник пиджака, и прячась от налетевшей из приближающихся сумерек прохлады.

– Как повезёт… – с игривой таинственностью, не ответила на его вопрос Дама.

Получив такой ответ, Max ещё больше съёжился, замерзая более от страха, нежели от ветра, в этот тёплый, летний сковский вечер.

Пара наших героев ярко выделялась на общем фоне шныряющих мимо прохожих: Max выглядел изысканно грациозным, элегантным до гротеска в своём новом костюме, атласной шляпе и крокодиловых туфлях, одетых на босу ногу, по совету Дамы в Розовых Очках; ну а подаренная Велгой сценическая рубаха делала его облик недосягаемо праздничным, эстрадным, кокаиновым, звёздным. Сама Дама, и вовсе, воплощала всем своим существом теорию природного неравенства, будучи совершенной в своём облике, движениях, жестах и одновременно завораживающе таинственной, будто воплощённой из сказки.

Испуганные импозантной нереальностью наших героев, вечерние прохожие обступали их, словно кинозвёзд, сохраняя дистанцию с “идолами” в добрых пару метров.

Заметив эти метаморфозы, Max принялся откровенно дрожать, забыв о холоде, от одного лишь страха быть разоблачённым.

– Давай уйдём отсюда! – жалобно попросил он свою Даму, реагирующую на вызываемый ею ажиотаж весьма спокойно, словно как на должное. Было видно, что Дама наша вполне привычна к возникающему вокруг её персоны оживлению.

– Ещё одну минутку… Я понимаю: страшно – мы на виду, за нами погоня, но… иного выхода у нас нет! Мы слишком экстравагантны, слишком неординарны, для того, чтобы затеряться в толпе! Будем ли мы стоять на этом месте, или идти по улице, или ехать в метро – значения не имеет… Мы для них слишком броский объект внимания! – произнеся эти слова, Велга обвела рукой своей, обмахнув расклешённым рукавом, словно крылом, спектр окружающей их улицы.

– Мы ловим машину! – обрадовался спасительной догадке Max.

– Водителя… – со зловещей мрачностью в изменившемся вдруг голосе, поправила его Дама. И не успел ещё Max среагировать на это многозначительное пояснение, как Дама резко одёрнула его и, кивнув в сторону припаркованных автомобилей, резко добавила: «А вот и сам водитель!».

К припаркованному на тротуаре, в паре метрах от наших героев, огромному белоснежному “Mersedance-Dance” приближался чернокожий гражданин солидной наружности.

– Это же негр! – выпалил оборонительное заклятие Max.

– Зато машина – белая! – задорно парировала его неоформленный протест Дама.

Не давая юноше опомниться, Велга ловко захватила инициативу в свои, умощённые колдовскими браслетами и кольцами ладные руки, сделав следующее. Приблизившись к холёному негру парой размашистых шагов, наша Дама грациозно взмахнула пред его лоснящимся коричневой лайкой лицом кистями, от чего резко и легко отлетели в сторону, следом приземлившись на асфальт, очки чёрного гостя, заключённые в золотую, офисного стиля, модную оправу . Вторым движением тех же резвых кистей, Велга изящно проникла под широкие борта дорогущего пиджака заграничного гостя и, погуляв по его, сокрытому белоснежной сорочкой телу своими пальцами, неожиданно отстранилась от толстяка афроамериканца.

Шокированный её дерзкими и безосновательными действиями, чернокожий громила чуть было не осел на тротуар, сильно пошатнувшись и обмякнув, в миг, превратившись в подобие мультипликационного бегемота.

– Вы, что-та хаатеть? Я, есть, у Вас хотеть знать… – перебирая жирными губищами, забормотал чёрный гость, тараща на Даму в Розовых Очках, обнажённые от формализма очков, испуганные и умные на современный лад, свои глаза.

– Хотеть, хотеть! – радостно согласилась с ним Дама и, на тот же манер, что в sex-шопе, резво защёлкала перед его чёрным лицом своими пальцами. Щелчки эти звучали вполне ритмично – словно аккомпанемент музыке городского вечера. Вместе с тем, с уст Дамы зашелестели знакомые заклинательные интонации, в форме нескольких властных слов: «Смотри! Смотри в глаза! В глаза!» – так, согласовываясь с ритмикой пальцевых щелчков, звучали её заклинания, не только на родном для Макса азирийском, но и на некоторых других, не ведомых ему, языках..

– Вы есть хотеть… Я есть иметь… Понять, хотеть, знать… – всё более и более запутываясь в своих собственных недоумениях, бормотал несуразицу черномазый толстяк; грузное тело его, при этом, пассивно обмякло, спина завалилась на стоящий сзади “Mersedance-Dance”. Тут, облокотившаяся на скользкое железо и стекло автомобиля, плотская чёрная масса зарубежного гостя поползла наземь.

– Ключи! Ищи в его карманах ключи от тачки! – в резвом ажиотаже, завизжала приказания для Max’a Дама, стоило лишь телу чёрного гражданина соприкоснуться с асфальтом.

– Умываю руки! – демонстрируя открытые ладони, попятился прочь перепуганный Max, но развернувшись вполоборота, чтобы разглядеть путь к бегству, остановился в своём постыдном намерении, остановился, поскольку увидал выходящих из парадного “Аэробуса”, потрёпанных битвой с Дамой в Розовых Очках, сотрудников Госнаркодоноса.

– От судьбы не убежать! – риторически вздохнув, повторила говоримое ею прежде Велга, и, вопросительно приподняв плечи, кивнула на распростёртое чёрное тело.

– Окей, Окей… Я, кажется, начинаю что-то понимать! – с оглушённой безысходностью забормотал Max, и с рабским повиновением склонил спину над распростёртым телом очередной жертвы Дамы в Розовых Очках. Сама виновница лютого торжества тоже присела на корточки, прячась за припаркованными седанами.

Снующие мимо всего этого действа прохожие, были уже не столь безучастны, и скапливались в лицах особо любопытных экземпляров возле нашей преступной парочки.

Искомые ключи были найдены, и вот уже наши герои ползком залезали в едва приоткрытую белую дверь “Mersedance-Dance”, в прохладный, освещённый матовой синевой автомобильных окон, скрипучий, белый, кожаный салон.

В полуприсядь друзья наши примостились в глубоких, стильных креслах и немедленно принялись разбираться с ожидающими включения приборами на панельной доске. Дама в Розовых Очках яростно нажимала на всё подряд, от чего салон автомобиля ожил изобилием мигающих лампочек, пикающих, мычащих, шипящих и гудящих вразнобой сигналов от множества приборов и устройств. Голубые стёкла, словно пьяные, заползали вверх-вниз, а в унисон их хаотичному движению, наконец, заиграла и сама госпожа Музыка, – всё тот же хард 70-х, всё тот же, порочный, вечерний “Supermax”. Настроение тёмного и жаркого, планового садо-мазо лаконично вползло в “Mersedance-Dance”, из покинутого при чрезвычайных обстоятельствах sex-шопа.

В пример Даме, наш Max проявил большую смекалистость в обращении с ультрасовременной техникой концерна “Dance”. Его руки ловко заиграли пальцами на мигающих клавишах, и салон лимузина, руководимый вниманием беспокойных и цепких глаз юноши, приобрёл упорядоченную целостность, после чего тихо, но весьма внушительно, заурчал зверь моторно-ходовой части, и тело, угоняемого средь бела дня, белоснежного лайнера сползло с тротуара в реку автомобильной магистрали.

– Fuck off, stupid! – восторженно завизжала Дама в Розовых Очках, вертясь на сидении и оглядываясь на творимое за их спинами действо – на отчаянно догоняющих “Mersedance-Dance” сотрудников Госнаркодоноса, на толпящихся в двух метрах возле парковки зевак, мешающих своим скоплением представителям власти и, наконец, на лежащее на асфальте, средь улицы самого центра столицы, тело чернокожего иностранного гостя.