Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках

3. «любовь в пути»

Угоняемая машина, меж тем, удалялась от места происшествия всё дальше, оставляя в отражениях зеркал заднего вида блистательный и многолюдный центр, переулки, напрямую глядящие на самый Кремль Сквы и, полюбившийся всем столичным неформалам, торговый мегашоп музыкального профиля, со странным и ни к чему не обязывающим названием “Аэробус”.

Дама в Розовых Очках, управляющая огромным посольским автомобилем, выглядела, в сей миг, совершенно бесстрастной, хладнокровно безучастной, будто бы посторонней к происходящим с её лёгкой подачи событиям. Холёные и ладные руки её небрежно двигали рулевое колесо, в такт звучащей из динамиков музыке и появляющимся на пути поворотам. Всем своим видом преступница давала понять, что ситуация, в которую невольно втянулся бедолага Max совершенно не выходит за рамки её представлений об обыденности, словно тот лёгкий галоп, что она задала “Mersedance Dance”, был для неё, не более чем вечерней прогулкой. Эта её невозмутимость колко задела Макса, и поселилась в его разуме нарастающим беспокойством, беспокойством, заставившим вскоре заёрзать и тело юноши.

– Нервничаешь, Максик? – небрежно бросила ему Дама, не поворачивая головы.

– Ха-ха-ха! – истерически высоким смехом парировал её спокойствие Max.

– Какой дурацкий смех! Я слышу интонации беспокойства и… даже трусости… – осекла его истерику Дама, и на секунду ослепила глаза юноши световыми бликами со своих очков, резко повернув в его сторону лицо.

– А разве это зазорно?! – обиженно сконфузился её упрёком Max.

– Смотри – я не волнуюсь! – со спокойной бравадой ответила ему Дама, красиво махнув рукавом безупречного серебристого костюма.

– Ха-ха!… Да это же не нормально! Это же какое-то безумие! Как же можно не волноваться в подобной ситуации?! – снова выдавил из себя истеричный смешок Max.

– Да, пожалуй, мы по-разному смотрим на вещи, но это – не более, чем временный изъян. Вот увидишь, скоро и ты сумеешь легче относиться к динамичным ситуациям… – по-философски вразумила его Дама, делая особо крутой вираж на многоярусной эстакаде. От резкого поворота руля, машину бросило с центра шоссе к самой обочине, чудом удержав от соприкосновения с бетонным парапетом высотой в полтора метра. Тело Max’a буквально размозжило по двери, а голова его громко стукнула в крепкое голубое стекло автомобиля.

– Держись крепче! И, вообще, расслабься, что ли! – бодро поддержала его Дама, сама оставшись невозмутимо стойкой, в хладнокровном оцепенении расслабленного, будто опьянённого тела.

– Ты что, рулишь под музыку?! Мы же чуть не улетели с дороги! – ошарашено возмутился исполненным виражом Дамы Max.

– Улетели?! Да, пожалуй… Я-то вообще, частенько прибываю в улетевшем состоянии! А музыка – она, знаешь, придаёт какое-то дополнительное волнение… и я вообще люблю порулить под Музычку! – с несвоевременным, звучащим весьма жестоко в сей миг легкомыслием, отшутилась Дама, удерживая в своей речи ровную, безучастную интонацию светской беседы.

– К чёрту! К чёрту! Я сливаюсь! Довольно на вечер! С меня довольно! – не выдержал шутки Max, и задёргался, пытаясь на ходу вскрыть дверь автомобиля.

– Блокирована! – с садисткой мягкостью в голосе, остановила его Дама.

– Останови тачку, не то раздолблю стекло! – совсем остервенел в желании удрать Max.

– А ты сначала посмотри сюда… – совсем тихо, каким-то вкрадчивым голосом позвала его Дама.

– Чего? Куда? На что посмотри? – нервически закрутился на месте Max, ошалело вращая глазами в поисках выхода.

– Сюда! Посмотри сюда, Максик… – ещё тише и вкрадчивей снова позвала его Дама.

– Куда? Зачем? – продолжал вырыватьсяMax.

– Сюда. Смотри сюда. Вот… вот сюда! – чуть громче и эмоциональнее, более настойчиво звала его Дама, заставив, наконец, отвлечься от животной паники, заставив, всё же, повернуть голову в её сторону. И стоило лишь ему зафиксировать свой взгляд на её лице, как прицел кидающих блики розовых стёкол в форме крыльев бабочки, отразившись в его испуганных зрачках, остановил разыгравшуюся панику, взорвав в голове Макса ослепительный фейерверк глушащей сознание психической атаки.

– В глаза! Смотри в глаза!… Смотрим и успокаиваемся!… Успокаиваемся… Замираем… – ритмически и монотонно заговорила Велга, цепко удерживая зрачки юноши на прицеле своего жестокого взгляда, проникающего за рамки сознания через увеличительные стёкла розовых очков в форме крыльев бабочки.

– Отпусти! Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти… – шептал Max, заворожено вглядываясь в розовые стёкла. Глаза его покрылись дымчатой дурманной пеленой, рот приоткрылся, обнажив зубы. Тело, сохранявшее мятущуюся позу беглеца, оцепенело, застыв в неестественном, сковывающем расслаблении.

– Успокаиваемся и слушаем! Слушаем и спокойно повинуемся… повинуемся и не сопротивляемся… – монотонно выдавала одно заклинание за другим Дама в Розовых Очках, умудряясь, при этом, удерживать несущийся на бешеной скорости “Mersedance Dance” на ходу, и лишь краем гипнотизирующих глаз следя за дорожным движением.

– Слушаюсь! Я слушаюсь и повинуюсь… – шептал уже Max, болезненно шевеля обескровленными пересохшими губами. Глаза юноши сделались совершенно стеклянными, дыхание приостановилось, а тело, потеряв волевой контроль, расползлось на сидении, словно тряпичный лоскут.

– Слушаем музыку! Вслушиваемся в её настроение! Настраиваемся на музыку! Настраиваемся на её настроение… – продолжала колдовать Дама в Розовых Очках, уже менее напряжённо следя своими глазами за зрачками Макса.

– Я слушаю музыку… Она во мне! Она моё настроение… Моё настроение – это музыка! – зашептал в ответ на заклятия чародейки Max, увеличивая, с каждым произносимым словом, силу голоса, всё более эмоционально оживая в каждой собственной фразе.

– Да! Да! Делай это! Ты и музыка! Музыка и ты! Вы – одно целое! – радовалась его пробуждению Дама, отвлекшись, наконец, от созерцания его глаз, и посвятив своё нераздельное внимание автомобильному движению. Пальцы её пробежались по клавишам пульта управления стереосистемой, настраивая доносящиеся из динамиков звуки на мощное и ладное, бескомпромиссное звучание.

– Какая это музыка?! – резко спросила, опьянённого грёзами Max’a Дама, и щёлкнула пальцами, принуждая к ответу.

– Какая?… – пьяно плывя голосом, бессмысленно переспросил Max.

– Какая она? О чём? Чего она хочет? – продолжила допытываться ответа Дама.

– Чего хочет музыка? – чуть внимательней, с интонацией зарождающегося понимания, снова переспросил Max.

– Да! Чего хочет музыка?… Чего хочешь ты?! – с глубоким придыханием допытывалась Дама, настраивая “Lovemachinetown” “Supermax” на оптимальное, проникновенное звучание.

– Ооо! Музыка хочет… Музыка хочет того же, чего хочу я! – обалдело развеселившись, безумно улыбаясь, и глядя в никуда стеклянными глазами, с вожделенной интонацией, громко заговорил Max.

– Да! Да! Чего ты хочешь?! Чего ты хочешь, Max?! – вторя его вожделеющей интонации, всё более оживляясь в эмоциональном накале, настаивала на ответе Дама. Глаза её, при этом, делали хищные выстрелы в сторону плывущего в гипнозе юноши.

– Ооо… Я хочу… Я хочу… Я хочу любви! Да! Я хочу любви! Прямо сейчас! – разразился ожидаемым откровением Max.