Незаменимый

Женщина демонстративно сморщилась и отмахнулась, словно отгоняла от себя эту вонь. Витян же и носом не повел, как сидел, развалившись, на кресле, так и остался сидеть.

– Родным племянничком брезгуешь, тетушка? Когда тут мазу держал и дела решал, был хорош. А теперь нос от родной крови воротишь, - укоризненно качал головой, издевательски растягивал слова.
– Не меньжуйся, тетушка. Скоро от меня будет французскими духами пахнуть, как от каких-нибудь графьев. Портянки из атласу носить стану. Бабла столько будет, что ужраться можно.

Камова, глубоко затянувшись дымом, удивленно покачала головой. Словом, провоцировала племянника на дальнейшую откровенность. Очень уж хотелось ей узнать, чего такого он задумал. Ведь, у того после возвращения с Севера совсем плохо с головой стало. Запросто мог какую-нибудь глупость задумать.

– А глазки-то заблестели, все узнать хочется - фыркнул Витян.
– Сразу видно, что бабье племя. Помаши перед вами чем-нибудь, а у вас уже слюни текут.

Явно издевался. Смотрел ей прямо в лицо и смеялся. Камова же продолжала молчать, ждала, когда у него «язык развяжется».

– Ладно, расскажу, - видно было, что ему очень хотелось чем-то поделиться. Его прямо жгло изнутри.
– Я ведь, тетушка, Рафу все же прогнул. Ты пугала меня, просила не рыпаться. А я все-таки пошел и побазарил с ним, на пальцах ему объяснил за жизнь. Шпалером перед носом махнул пару раз, пообещал тыкву прострелить. Теперь Рафа на меня шестерить будет.

Глаза у женщины сузились от удивления. Неужели ее бесшабашный племянник впервые смог что-то толковое сделать?

– Да, - кивнул парень, наслаждаясь ее реакцией.
– Я ему честь по чести пояснил. Мол, будет теперь на меня работать, или я его фараонам сдам. Толково ведь?

Та покачала головой, соглашаясь с ним. Хороший, сильный ход получался. Рафаэль Мирский, так высоко взлетев, явно не захочет все потерять.

– Похоже, Витяй, каторга пошла тебе на пользу, - из уст женщины это прозвучало, как комплимент, отчего Витян тут же горделиво вскинул голову.
– Раньше ты бы просто вальнул его или пером порезал, а сейчас вот на несколько шагов вперед думаешь. И что теперь делать будешь? За старое примешься или какое другое дело уже присмотрел?

– Осмотреться прежде надо. С людьми перетереть, о себе словечко замолвить, а то меня уже и забывать стали. Может кому и напомнить придется, - Витян хищно клацнул зубами. Мол, он свое обязательно возьмет и любого к ответу призовет, если нужно будет.
– У меня теперь считай свой одарённый на подхвате… А ты опять мнешься, тетушка. Чего снова не так?

Камова оторвалась от комода, на который опиралась, и села в кресло рядом. Наклонилась в его сторону, словно хотел что-то важное, не для чужих ушей, сказать.

– Ты раньше времени лыбу не дави, Витяй, - женщина понизила голос до заговорщического шепота.
– Думаешь, шпалером помахал, фараонами погрозил, и дело в шляпе? Чай, Рафаэль не дурней нас с тобой. В оба за ним смотри, если кончить не хочешь. А лучше пусти за ним пару шкетов, чтобы день и ночь с него глаз не сводили. Пусть о каждом его шаге тебе докладывает. Только чует мое сердце, не справишься ты с ним.

Сказала, и еще головой покачала с недоверчивым видом. Ясно дала понять, что Рафаэль птица совсем другого полета. Такого не посадить в золотую клетку и не заставить нестись золотыми яйцами.

– Я сказал, что этот сопляк будет на меня шестерить, значит, так и будет!
– Витян вскочил, бешено вращая глазами. Слишком уж обидными ее слова показались. Словно он пень с глазами, которого любой малолетний шкет с улицы вокруг пальца сможет обвести.
– А ты, старая, совсем из ума выжила, если такое несешь! Я на Северах такие места топтал, что тебе и не снились. Там старые кержаки ломались, а я выжил. Мне этот сучонок на один зуб! Поняла? Если только рыпнется, сразу в Могилевскую губернию его определю! И любого другого туда же отправлю…

Это уже явно в ее сторону намек был. Камова, не будь дура, затихла. Племянник в таком состоянии запросто мог чем-нибудь приложить. С него не убудет.

– И чтобы этого гонева больше не слышал.

Сверкнув глазами, харкнул прямо на паркетный пол гостиной. После развернулся и вышел из комнаты, а через мгновение громко хлопнул дверью.

Некоторое время в гостиной ничего не происходило. Хозяйка дома, по-прежнему, сидела в кресле с пришибленным видом, словно до сих пор еще думала об недавней вспышке гнева своего племянника. Но вдруг все изменилось. Камова лениво потянулась, напоминая движения огромной дикой кошки. Со скучающим видом зевнула и неожиданно громко рассмеялась.

– Ха-ха-ха! Эх, Витяй, Витяй, не знаю, чего или кого ты там на Севере топтал, но, как был дурачком, так и остался. Всему веришь, что говорят.

Вытащив сигарету, прикурила от серебряной зажигалки, и глубоко затянулась. Клубы ароматного дыма медленно поплыли к белоснежной лепнине потолка.

– Как ребенок, в самом деле. Как же легко тобой вертеть… Сказала одно слово и ты радуешься, как неразумное дитяте. Сказала другое слово, и ты уже готов взорваться.

Племянник был и оставался для нее открытой книгой, которая читалась легко и непринужденно. Естественно, все его гениальные планы и задумки она видела без всяких затруднений, и планировала использовать к своей пользе.

– Дурачок, ты, Витяй-ка, как есть дурачок. Обрадовался, что мага шестерить заставил. Да, Рафаэль рано или поздно тебя схарчит, с хрустом, со смаком, как сушеную рыбу. Не по зубам он тебе, Витяй, не по зубам, - не переставала улыбаться Камова, продолжая глубоко затягиваться сигаретой.
– А вот мне очень даже по зубам.

Довольно расхохотавшись, она легко вскочила на ноги. А оказавшись у зеркала, лихо подмигнула своему отражению.

– А вот ты, Рафаэль, умненький мальчик. Я сразу это поняла, как тебя увидела. Не сомневаюсь, что тебе этот поводок на один зуб. Хитрый мальчишка… Только не хитрее меня.

Застыв у большого зеркала, женщина внимательно вглядывалась в свое отражение. Давняя привычка одинокой женщины, вот так смотреть и говорить с собой. Сейчас же для этого был двойной повод: она приняла очень важное для себя решение, о котором вряд ли с кем-то чужим поделишься. Только с самой собой, да и то за плотно закрытыми дверьми.

– Извини, Рафаэль, но мне придется это сделать. Ничего личного, малыш. Просто ты слишком дорого стоишь…

Камова грустно улыбнулась. Ей, и правда, было печально. Этот мальчишка ей действительно очень нравился, напоминая давно умершего сыночка. В какой-то момент она даже хотела усыновить его, зажив все вместе одной семьей. Но, к сожалению, ничего не получится.

– Извини, - покачала головой, прикусив губу.

Ее охватило какое-то странное чувство, в котором одновременно смешалась и грусть, и облегчение. Казалось, с души слез здоровенный камень, что лежал там много-много лет.

– Я, правда, больше не могу так жить, не могу обманывать саму себя. Не могу, - смотрела прямо себе в глаза, не отводя взгляда.
– Никакая я не мадам Камова, почтенная вдова одного добропорядочного гражданина. Я Ирка Шило, - женщина с угрозой ощерилась, словно злобный пес. В глазах сверкнули хищные огоньки. Казалось, еще мгновение, и она вцепиться в горло.
– Не мое сидеть в этой каморке! Свободы хочу, настоящей жизни! Чтобы как раньше все крутилось, вертелось, бежало…