Незапертая дверь

–  Не хочу... Не надо...

–  Где ты была?
– тревожно спрашивал Руслан.

–  Не знаю. В какой-то квартире.

–  Что с тобой делали?

–  Ничего.

–  Тебя били? Пытали? Тебе угрожали? Что они от тебя хотели?

–  Не знаю... Ничего...

Наконец Ира потянула Руслана за рукав и силой вытащила на кухню.

–  Оставь ее в покое, - тихо заговорила она.
– Ты что, не видишь? Она в шоке. Не хочет говорить об этом. Жива - и слава богу. Сейчас из милиции приедут, им она все расскажет. Пусть пока отдохнет, в себя придет. Не трогай ее.

–  Но я должен знать!
– волновался Руслан.
– Где она была? Кто ее увез, куда и зачем? И потом, почему ты думаешь, что милиционерам она все расскажет, если она мне не хочет говорить?

–  Потому что для тебя она жена, а для них - свидетель убийства. Яна не может не понимать, что с милицией она разговаривать обязана. За отказ от дачи показаний, между прочим, статья предусмотрена. Я точно знаю, мне бывший муж рассказывал.

Во втором браке Ирина Савенич побывала замужем за следователем и теперь считала себя крупным экспертом в области уголовного процесса.

–  Ладно, я подожду, не буду пока ее дергать. Руслан тяжело опустился на табуретку, но уже через несколько секунд снова вскочил и помчался в комнату, где сидела Яна.

–  Девочка моя, - приговаривал он, склоняясь над ней и пытаясь обнять, маленькая моя, все прошло, все закончилось, ты со мной, мы вместе. Все хорошо, все в порядке. Хочешь душ принять? Пойдем, я тебе помогу, помою тебя, как тогда, помнишь?

Но Яна еще глубже забивалась в кресло и каменела под его руками. Ирина, стоя на пороге комнаты, наблюдала эту сцену со смешанным чувством радости и жалости. Хорошо, что маленькая Янка вернулась, хорошо, что ее не убили и не покалечили. Но отчего-то жалко Руслана. Он так страдал все эти дни, так переживал, мучился, собирался с мужеством, чтобы встретить любое известие, даже самое страшное. И вот теперь Яна рядом с ним, но какая-то чужая, незнакомая, закрытая. Он старается изо всех сил отогреть ее своей заботой, лаской, любовью, а она только еще больше сжимается в комок, все глубже забивается, как улитка, в свою раковину.

На лестнице послышались голоса, и Ирина открыла дверь прежде, чем звякнул звонок. Перед ней стояли трое - двое мужчин и женщина. На женщину Ира обратила внимание в самую последнюю очередь, зато мужчин оценила сразу. Один совсем невысокий, примерно как Руслан, некрасивый, но ужасно милый, с хитрыми глазами и лукавым выражением простоватого лица. Второй - его Ира уже видела в воскресенье, когда примчалась в Сокольники после звонка Вороновой, - настоящий опер, какими их в кино показывают, широченные плечи, хмурый взгляд, глубокие носогубные складки. Классическая парочка из американских детективов: один тяжеловесный, неповоротливый и суровый, без чувства юмора, а второй - юркий, шустрый и веселый, любитель шуток и розыгрышей.

Составив мнение о стоящих на пороге мужчинах, Ирина переключилась на женщину. Высокая, почти одного с Ирой роста, но во всем остальном - полная ей противоположность. Светлые волосы, небрежно сколотые на затылке, светлые прозрачные глаза, бледное тонкое лицо. И сама она вся тонкая, стройная, размера сорок шестого, не больше. Вот бы Ирине такой размер! Но она, как ни силится, из своего пятьдесят второго никак выбраться не может вот уже лет пять. Чего только не пробовала: и диеты самые разные, и таблетки, якобы сжигающие жир, и тренажеры. Ничего не помогает.

Три-четыре килограмма уйдут и тут же вернутся буквально через месяц.

–  Здравствуйте, Ирина Николаевна, вы меня помните?
– хмурый опер одарил ее неожиданно ласковым и теплым взглядом.
– Моя фамилия Коротков, зовут меня Юрий, а это мои коллеги, Анастасия и Сергей. Нам нужно побеседовать с Яной Геннадьевной.

–  Конечно, - Ира посторонилась, пропуская их в квартиру, - проходите. Только я не знаю, как вы с Яной разговаривать будете, она на вопросы не отвечает и вообще все время молчит.

–  Может быть, ей нужен врач?
– заботливо спросила женщина, которую представили как Анастасию. Ира внезапно сообразила, что это, наверное, и есть та Анастасия, которая приходила к Наталье. Наташка говорила, что она тетка умная и приятная во всех отношениях.

–  Если только психиатр, - усмехнулась Ирина и тут же заметила острый взгляд, брошенный на нее украдкой сыщиком с хитрыми глазами.

–  Ирина Николаевна, сколько в квартире комнат?
– быстро спросил Коротков.

–  Одна.

–  И кухня?

–  Ну да, как у всех.

–  Значит, нам с вами придется разговаривать на лестнице.
– Теперь Коротков уже не казался ей хмурым, морщины на лбу разгладились, глаза стали еще более теплыми.
– Анастасия поговорит с Яной, Сергей - с ее мужем, а я, если вы не возражаете, - с вами.

Она не возражала. Утро было холодным, к середине июня так и не потеплело, Ира взяла на кухне сигареты и зажигалку, сунула их в карман куртки, которую накинула на плечи, и вышла на площадку. Коротков ждал ее на балкончике, расположенном между лестницей и лифтовым холлом.

–  Ну, рассказывайте, Ирина Николаевна.

–  О чем?

–  О том, например, почему, по вашему мнению, Яне Геннадьевне нужен психиатр.

Заметил все-таки! Хмурый-хмурый, а не дурак. Вообще-то сегодня этот Коротков нравится ей куда больше, чем в воскресенье. Правда, тогда почти весь день лил дождь, и у человека, вынужденного в таких условиях работать в выходной день, вряд ли могло быть хорошее настроение. А сегодня он ничего, очень даже ничего...

–  Вас как зовут?
– неожиданно спросила Ира.

–  Юрий Викторович.

–  Значит, так, Юрий Викторович, давайте мы с вами договоримся. Вы будете Юрой, я - Ирой, а Янка - просто Яной. Иначе у нас с вами вместо разговора получится протокольное мероприятие. Если же вы настаиваете на церемониях, тогда вызывайте меня к себе в кабинет.

–  Это вы мне условия ставите?
– чуть вздернул широкие брови Коротков.

–  Да нет же, - Ира улыбнулась, - вы поймите, Юра, я актриса, и мне повезло учиться у хороших педагогов и сниматься у хороших режиссеров. Тональность сцены задается массой мелочей, в том числе местом, одеждой персонажей, а также тем, как они друг друга называют. Если в смокинге и вечернем платье, на приеме и на "вы" - это одна песня, а если голые, в постели и на "ты" - совсем другая. Понимаете? Я органически не могу стоять на грязном балконе, курить, кутаться в старую спортивную куртку и при этом называть Янку Яной Геннадьевной. Ну не могу я.

–  Значит, вы плохая актриса, - без улыбки заметил Ко-ротков.
– Хорошая актриса может все, она может представить себя герцогиней, будучи одетой в лохмотья. Но я готов перейти с вами на простую форму обращения. Итак, Ирочка, расскажите-ка мне все по порядку с того момента, как сегодня появилась Яна. Только очень подробно и с деталями, как вы рассказывали бы подружке. Знаете, как подружкам рассказывают? А он говорит... а я... а она... а я в это время... Вот так примерно.

–  Я так не смогу, - Ира невольно рассмеялась.