Незапертая дверь

–  Вот, значит, как дело обстоит, - понимающе протянул Гмыря.
– Ваш Афоня очередной охотник за лаврами, хочет раскрыть преступление, которое обернется громким скандалом. Муж-бизнесмен мешает своей знаменитой жене снять кино. Славненько, славненько. Что, Анастасия, плохо без Колобка-то?
– спросил он неожиданно серьезно.

–  Плохо, - призналась она, но тут же добавила: - Ничего, прорвемся. Колобок был эксклюзивным продуктом, мало кому в жизни везет с таким начальником работать. Подавляющее большинство людей работает с такими руководителями, как Афанасьев, и живут же, работают, никто не умирает. И мы выживем. А мне что делать прикажете?

–  Ясно что. Занимайся Нильским вплотную. Я тебя у начальника отмажу, садись за компьютер, залезай в Интернет и поднимай все публикации Нильского, какие найдешь. Выясни, в каких московских изданиях у него есть знакомые, опроси их, пусть расскажут, как он собирал в Москве материалы, чем интересовался, с кем контактировал. То, что Яне Геннадьевне не причинили ни малейшего вреда, кроме морального, говорит о том, что преступление организовано человеком, которому она не безразлична. Или мужем, или любовником. Муж известен, любовник - нет. Ганелин - всего лишь предполагаемая фигура, любовником Нильской может оказаться кто угодно. Просто если ее любовник не Ганелин, а кто-то другой, то совершенно непонятно, зачем ему вообще все это нужно. У Ганелина хотя бы мотив есть.

–  У другого человека тоже может быть мотив, - возразила Настя.
– Мы же установили, что Теймураз Инджия был далеко не ангелочком. Конечно, это уж слишком красивое совпадение: враг Инджия одновременно является любовником Яны Нильской. Хотя в жизни и не такое бывает. Я бы еще согласилась с тем, что враг Тимура специально закрутил роман с Яной, чтобы облегчить себе совершение убийства.

–  Или не роман, а просто деловые отношения, - вставил Гмыря.
– Ты мне помощь в убийстве, я тебе деньги. Короче, дорогуша моя, Нильская прожила в Москве три недели, эти три недели надо восстановить по минутам, чтобы понять, могла ли она где-то как-то завязать новые знакомства, скрытые от глаз ее мужа и всей съемочной группы.

–  Могла, - твердо ответила Настя.
– Я точно знаю.

–  Это где же и каким же образом?
– заинтересованно спросил следователь.

–  А помните, нам рассказывали, что Яна постоянно уезжала со съемок вместе с Тимуром? То с поручением его посылали, то он актеров привозил-увозил, а то и просто так, если водитель не был нужен. Во время таких отлучек Тимур запросто мог встречаться со своими приятелями и знакомить с ними Яну. А потом, будучи парнем компанейским и в общем-то добрым, возил Яну на свидания с кем-то из них, тогда как официально они ехали обедать или по делам. Чего проще-то? Допустим, Тимура посылают на "Мосфильм" за костюмом или за париком, который забыли взять на натуру. Он сажает Яну в машину, быстренько звонит приятелю, по пути забрасывает ее в нужное место, на обратном пути забирает. При московских расстояниях и традиционных пробках нежное свидание в пределах часа точно обеспечено, а то и больше. То же самое может происходить, если снимают в павильоне на студии. Знаете, есть такие актеры капризные, которые сами машину не водят, но требуют, чтобы их непременно возили. Особенно если актер не московский, а приглашенный из другого города. Своей машины здесь нет, а такси дорого. Вот тут и нужен водитель, чтобы привезти его и потом обратно отвезти. У Вороновой в картине снимаются четыре актера из Питера, двое из Минска и один из Нижнего Новгорода. На съемочной же площадке Тимур и Яна по совместной договоренности делали вид, что вполне невинно флиртуют друг с другом, дабы Руслану Нильскому и в голову не пришло, что у его женушки завелся кто-то еще.

–  Славненько, - в третий раз протянул Борис Витальевич.
– Значит, после очной ставки я мадам Нильскую потрясу насчет ее совместных передвижений с водителем. Куда ездили, когда и с какой целью. И если она хоть один раз не сможет мне описать место, куда посылали Тимура, считай - она попалась. Значит, она по каким-то причинам до этого места не доехала. Созвонись с директором картины, пусть представит справку по использованию автомашины, на которой ездил Инджия. Когда, куда и зачем он его посылал.

–  Борис Витальевич, у нас не советская власть, - осторожно заметила Настя.
– Вряд ли в частной продюсерской компании принято выписывать путевые листы.

–  Это точно, - со вздохом согласился Гмыря.
– Хоть и ругаем мы советскую власть, а раскрывать преступления в определенном смысле тогда было легче. Чихнуть нельзя было, чтоб тут же об этом справочка с печатью не появилась. Ну да ладно, дорогуша моя. Пока я буду утрясать с твоим шефом вопрос о командировании капитана Зарубина в Кемерово, пусть-ка он поработает на эту версию. Надо выяснить, каких актеров и когда возил Инджия, найти их и опросить на предмет Яны. Была ли она в машине все время или ее высаживали и подсаживали по дороге. О чем они говорили с Тимуром. И какие между ними могли быть отношения. Актеры - люди наблюдательные, не в пример многим другим. Все поняла?

–  Все.

–  Тогда беги исполнять. Что ты на меня так смотришь? Спросить о чем-то хочешь?

Настя уже подошла было к двери, решив не задавать вопрос, который у нее возник, но который она не считала важным и существенным. Но в последний момент все-таки передумала и спросила:

–  Борис Витальевич, а почему вы меня сегодня все время "дорогушей" называете? Раньше я от вас такого слова не слышала.

–  Ах, вот ты о чем!
– расхохотался Гмыря.
– Это я дома подцепил. К жене родственница приехала погостить, так у нее эта "дорогуша" прямо с языка не сходит. Неделю целую слушаю, слушаю, а теперь, видишь, вот и сам говорить начал. А что, ты обиделась?

–  Да нет, удивилась.

–  Ну валяй, удивляйся дальше. Может, я еще чем-нибудь поражу твое воображение.

В сторону метро Настя направилась почти бегом, пока следователь не выполнил свое обещание и не поразил ее воображение еще каким-нибудь заданием. Однако не успела она войти в свой кабинет и включить компьютер, как Гмыря позвонил.

–  У нас ЧП, - коротко сообщил он.
– Только что явились супруги Нильские. Им подбросили какое-то странное письмо.

–  Как это подбросили?
– удивилась Настя.
– Куда? Они же обедать ходили.

–  После обеда Нильский обнаружил письмо в кармане куртки. Куртку сдавал в гардероб в ресторане.

–  И что в письме?
– тревожно спросила она. Вот наконец что-то начало проясняться. Письма с угрозами или требованиями. Только почему-то не после похищения Яны, а после ее возвращения. Какая-то несостыковка по срокам у исполнителей? Или похищение Яны было предварительной "страшилкой", демонстрацией силы, чтобы сделать Нильского более покладистым? В любом случае сейчас станет понятным, чего же от него хотят.

–  В письме-то?
– переспросил Гмыря.
– Одна фраза. "Если бы все люди думали одинаково, никто не играл бы на скачках".

Настя ушам своим не поверила.

–  И все?
– недоверчиво проговорила она, все-таки надеясь, что следователь прочтет еще что-нибудь.

–  Все, Анастасия. Набрано на компьютере, распечатано на принтере. Я отдаю это экспертам, а ты - ноги в руки и бегом в ресторан "Джаник", где Нильские обедали.

–  А как же Интернет? Вы же мне задание дали...

–  Сам дал - сам и взял обратно. Давай, выполняй.

* * *

К вечеру ноги у Насти гудели, а язык, казалось, распух. Давно уже ей не приходилось так много передвигаться и говорить.

Ресторан "Джаник" ее огорчил. То есть кухня там была замечательной, официанты обслуживали быстро и вежливо, а дизайн радовал глаз умелым сочетанием дерева и текстиля. Однако первой неудачей для Насти оказалось отсутствие гардероба как такового. "Джаник" был недорогим демократическим ресторанчиком быстрого обслуживания, и верхнюю одежду здесь не сдавали на хранение исполненному достоинства дядьке в униформе с галунами, а вешали на крючки, прибитые на стены по обеим сторонам от входа, или же на спинки стульев. Поскольку с утра дождь несколько раз затевался с выступлениями, а в районе двух-трех часов пополудни хлынул в полную мощь, одежда у супругов Нильских, как и у других посетителей, задумавших в это время пообедать, оказалась изрядно вымокшей, и ее, естественно, повесили именно на крючки, а не на стулья, обитые симпатичной светло-сиреневой материей. "Джаник" расположен очень удачно, вокруг огромное количество учреждений, сотрудники которых любят здесь обедать, и в будние дни с часу до примерно половины четвертого ресторан всегда полон. В такой обстановке нет ничего легче, чем, снимая с крючка собственную одежду или, наоборот, вешая ее на крючок, незаметно сунуть в чужой карман конверт. Да, пожалуй, именно вешая, а не снимая. Человек следил за Нильскими, видел, что они вошли в "Джаник", через некоторое время вошел следом, разделся. Еще на улице он хорошо видел, какой плащ на Яне и какая куртка на Руслане. Может быть, он был совсем рядом и вошел практически следом за ними, поэтому точно знал, где именно висит их одежда, и вешал в том же самом месте свою куртку или что там на нем было надето. И в этот момент сунул в чужой карман письмо.