Нежданно-негаданно

— Что ж, самые невероятные вещи могут оказаться веселыми, если посмотреть на них правильно.

— Ты мог умереть, — медленно повторила она.

— Но не умер же. Мог, но не умер. Разве ты не понимаешь? Это был замечательный день.

— Как ты можешь так говорить? — взорвалась Ферн. — Пойти на такое безумие! Спасти ребенка — да, это чудесно. Но точно так же рисковать ради собаки — о чем ты только думал?

— Я люблю собак. И малыш был бы убит горем, если бы его собачка сгорела.

— А как насчет тебя? Разве тебе все равно, будешь ты жить или умрешь?

Он пожал плечами:

— Чему быть, того не миновать.

— Это случится гораздо скорее, если бездумно рисковать.

— Может, да, а может, и нет. Что плохого в риске? Такая жизнь гораздо интереснее. Представь себе квикстеп с судьбой в качестве партнера. Ты двигаешься быстрее и быстрее, никогда не зная, кто из вас доберется до края первым. Все возможно. Лучше уж умереть так, чем… гм… как-то иначе.

— Ты чуть не упал, — напомнила Ферн. — На лестнице ты потерял сознание. Что случилось?

— Ничего. Тебе показалось.

— Не показалось.

— Всюду был дым, и я мало что помню. Теперь это не имеет значения.

— Имеет. Возможно, ты все же пострадал. Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач.

— Это ни к чему. — Данте внезапно напрягся. — Все закончилось.

Но Ферн стояла на своем:

— Ты потерял сознание на лестнице и…

— Откуда, черт побери, ты знаешь?

Внезапная холодная ярость в его голосе заставила ее отшатнуться.

— Тебя там не было, ты не знаешь, что произошло, — зло бросил Данте. — Я закрыл глаза и дал себе минутку отдыха, прежде чем продолжить спуск. И это все! Прекрати драматизировать!

— Я не хотела… Я просто беспокоюсь за тебя.

— Разве я похож на человека, за которого надо беспокоиться? — поинтересовался он.

Ферн вынуждена была сделать глубокий вдох, прежде чем смогла храбро ответить:

— Вообще-то да. Каждому нужно, чтобы о нем беспокоились. С тобой произошло что-то ужасное. Ты мог пострадать. Почему это так злит тебя?

— А почему любой мужчина злится, когда над ним суетятся? Просто забудь об этом, пожалуйста. — Его тон был угрожающим.

— Но…

— Я сказал, забудь.

Ферн не осмелилась больше ничего добавить. Она, как бы странно это ни звучало, боялась Данте, его ожесточенной, пугающей ярости.

Но самообладание уже возвращалось к нему.

— Извини, — проговорил он. — Я несколько не в себе. Но совсем скоро буду в порядке. Только пообещай мне одну вещь: ты ничего не расскажешь об этом дома.

— Думаю, эта история все равно рано или поздно дойдет до них.

— Я не это имел в виду. Не говори о том, что мне стало плохо на лестнице. Хоуп изведет себя. — Видя ее колебания, Данте добавил: — Ты должна дать мне слово.

— Хорошо, — быстро согласилась Ферн, испугавшись, что он снова взорвется.

— Обещаешь?

— Да, обещаю.

— Прекрасно. Тогда все в порядке.

Все было далеко не в порядке. Ей никогда не забыть того, что она видела.

— Взгляни на ситуацию с другой стороны, — предложил он. — Подумай о том, какие потрясающие снимки я тебе обеспечил.

Снимки? Потрясенная Ферн осознала, что ни разу не вспомнила о фотоаппарате.

Она даже измену любовника запечатлела для потомков, однако забыла о камере в тот момент, когда Данте начал взбираться по лестнице.

— Я не снимала, — прошептала Ферн.

— Что ты хочешь сказать? — притворно возмутился он. — Ты же фотографируешь все на свете. Неужели я совсем не стою твоих усилий?

— Ты прекрасно знаешь ответ, — огрызнулась она. — Я переживала за тебя.

— Не знаю, куда катится этот мир, — печально вздохнул Данте. — Ты упустила величайший момент в моей жизни. Может, вернемся и дадим тебе второй шанс?

— Не трудись, — решительно отрезала Ферн. — Второй шанс никогда не бывает таким эффектным, как первый.

Она оба понимали, о чем говорят на самом деле. Женщина, которая не остановится ни перед чем ради хорошего снимка, упустила момент, потому что Данте оказался в опасности.

Какое удовольствие это, должно быть, ему доставляет! Но когда Ферн посмотрела на Данте, в его глазах была лишь усталость.

— Идем, — наконец проговорил он. — Поехали домой.

Они нашли машину и ехали назад в молчании. На вилле Данте тут же отправился в душ. Пока его не было, Ферн описала семье все события, но, памятуя о своем обещании, не сказала ничего о том, что случилось на лестнице.

— Только Данте могло прийти в голову спасать собаку, — вздохнула Хоуп.

— Ему это нравится, — заметила Ферн. — Как будто риск придает его жизни какую-то остроту.

— Его отец был таким же, — заявил Тони. — Всегда находил повод, чтобы совершать безумства.

— Да, но… — начала было Хоуп, затем осеклась.

Озадаченная Ферн ждала продолжения. Хоуп посмотрела на мужа, и тот чуть заметно покачал головой.

— Если человек такой, то он такой, и тут уж ничего не поделаешь, — неуклюже закончила синьора Ринуччи. — Пойду посмотрю, как он там.

Минуту спустя она вернулась:

— Я заглянула к Данте. Он спит. Думаю, ему это необходимо.

Потом она ловко увела разговор в сторону, однако Ферн не сомневалась, что от нее что-то скрывают.

На следующее утро, когда она встала, Данте уже уехал в город. Неужели он избегает ее?

Прибыли по почте новые кредитные карточки, а из консульства сообщили, что и паспорт готов. Она поехала и забрала его, потом зашла в кафе на берегу и сидела, размышляя.

Ей пора уезжать, не так ли? Флирт с Данте приятен, но он ни к чему не приведет. То, что она забыла о фотографировании, — угрожающий знак, потому как раньше такого никогда не случалось. Однако мысль о серьезных отношениях с ним — безумие.

На первый взгляд Данте Ринуччи — красивый паяц, который шутками и поддразниваниями прокладывает дорогу к женскому сердцу. Но когда она отдаст ему свое сердце, что будет дальше? Не окажется ли она лицом к лицу с другим человеком, который скрывается под маской беззаботного весельчака и которого следует бояться? Или Данте позволит ей видеть лишь то, что его устраивает? Любая из перспектив не внушает оптимизма.

Ферн вспомнила их первую встречу в поезде, когда они сидели, несясь сквозь ночь и беседуя о кругах ада и рая. Тогда разговор казался тривиальным, но теперь у нее возникло убеждение, что Данте каким-то образом знаком с адом. Вчера он заглянул в его огненные глубины не один раз, а дважды. Без страха. Даже с готовностью.