Нежданно-негаданно

— И не без причины. Есть на что посмотреть.

— Думаю, лицо у нее мягкое и доброе, как и голос. Судя по голосу, она чудо.

— Она и есть чудо, — пробормотал Данте.

— Она правда уже переболела тем парнем… ну, которого прозвали Мистер Сексуальные Ноги?

— Я уклонюсь от ответа, — бросил он через секунду. — Идем ужинать?

Тот вечер оказался одним из самых приятных вечеров в жизни Ферн. Когда солнце село, в саду зажгли фонари, и в конце концов все отошли от стола, предпочитая выпить вина под деревьями.

— Полагаю, ваша семья нашла секрет счастливого брака, — задумчиво проговорила Ферн. — Все ведут себя как влюбленные в период ухаживания, даже Тони и Хоуп — после стольких-то лет совместной жизни.

Данте кивнул:

— Хоуп считает, это заслуга Тони, милейшего человека в мире. Он всегда был очень добр ко мне. Я рад, что сейчас он счастлив, даже если жизнь ближе к закату, чем к рассвету.

— А что лучше?

— Можно только гадать.

— Гадать — еще одно из удовольствий? — улыбнулась Ферн.

Он чуть заметно пожал плечами и сменил тему:

— Пойдемте полюбуемся неаполитанским закатом. Они наслаждались чудом, которое творилось над заливом. На одно ослепительное мгновение свет стал насыщенно красным, и, казалось, солнце вот-вот вспыхнет.

— Не важно, сколько раз я видел это, — пробормотал Данте. — Никогда не надоедает. Пока в мире так много красоты… — Он замолчал.

— Вы много времени проводили здесь? — поинтересовалась Ферн.

— С тех пор как умерли родители, я, так сказать, курсировал между родственниками, жил с тетями, дядями, дедушками и бабушками. Однажды летом я приехал сюда и влюбился во все это. Здесь я почувствовал себя почти как дома.

— Это звучит так грустно — переходить от родственников к родственникам, не имея родного гнезда.

— Мне нравится, что у меня большая семья. Ничто не сравнится с ощущением, что у тебя за спиной целый клан.

— Разве нет ни одного члена клана, в котором вы нуждаетесь больше, чем в остальных?

— Хоуп и Тони стали для меня вторыми родителями. Как и вы, я единственный ребенок, зато у меня целая куча кузенов и кузин.

Наконец все снова вернулись в дом. Детей надо было укладывать спать, да и Хоуп хотела лечь пораньше. Ферн была рада возможности удалиться в свою комнату, побыть в одиночестве и подумать обо всем, что с ней произошло.

Поразмышлять о Данте Ринуччи.

Он привлекательный, забавный, сексуальный и явно не прочь поразвлечься. Поскольку она тоже не против, нет никакой проблемы, за исключением ее внутреннего голоса, который то и дело твердит: «Остерегайся!»

Но чего остерегаться? Есть в нем нечто не укладывающееся ни в какие рамки. Чепуха! Она все выдумывает.

Ферн надела ночную рубашку, взяла свой ноутбук и подсоединила его к цифровой камере. Секунду спустя она рассматривала снимки, которые сделал Данте.

Кто эта женщина с дразнящим взглядом, зазывно улыбающаяся мужчине? Не может быть! Это Данте заставил ее так посмотреть на него. Этот мужчина — прирожденный шоумен, обладающий даром вовлекать в свое шоу всех.

Послышался стук в дверь и голос Данте:

— Это я.

Ферн испустила вздох отчаяния. Она, конечно, ожидала, что он появится у ее двери, но не так скоро. Где же опытный, чуткий мужчина, чью ненавязчивость она оценила? Неужели он окажется в конце концов вульгарно банальным? Жестокое разочарование.

Пока Ферн подбирала слова для отказа, он постучал еще раз:

— Можно войти?

— Да, — поспешно отозвалась она, хватая халат и набрасывая его.

— А, вы вывели снимки на экран, — заметил он. — Я надеялся посмотреть на них. Хороший я фотограф?

— Э… да, некоторые снимки очень неплохи, — растерянно проговорила она.

Данте был полностью одет и, казалось, не замечал, что Ферн уже переоделась ко сну. Его заинтересованный взгляд был устремлен на экран компьютера.

— Мило. Вы фотогеничны, и освещение было удачное.

Он просмотрел снимки до конца, затем в обратном порядке, потом еще раз сначала, пока не выбрал тот, который ему особенно нравился. На нем Ферн только что встряхнула волосами, и они легли мягкими волнами вокруг лица, обрамляя улыбку.

— Я бы хотел копию вот этого снимка, — сказал Данте. — Вы выглядите просто классно.

Вот он, первый ход. Следует быть осторожной.

Но трудно осторожничать, когда ты внезапно осознаешь свою наготу под тонкой рубашкой. Все тело Ферн ожило и не обращало внимания на ее попытки держать себя в руках.

— Боюсь, на это может потребоваться некоторое время, — пробормотала она. — У меня нет с собой принтера.

— Никаких проблем. Вот мой электронный адрес. Пришлите ее мне, я сам распечатаю. А сейчас я бы на вашем месте лег спать. У вас был напряженный день, а завтрашний будет еще напряженнее. — В дверях он обернулся. — Спокойной ночи. Извините, что потревожил. Приятных снов.

Дверь закрылась.

Этот звук закрывающейся двери услышала пара, умиротворенно лежащая в объятиях друг друга в спальне, расположенной чуть дальше по коридору.

— Так скоро уходит? — удивился Тони. — Данте теряет сноровку. Обычно он сразу получает любую женщину, какую пожелает… На какое-то время.

— Знаю, — вздохнула Хоуп. — Как только отношения начинают становиться серьезными, он исчезает. Но можно ли его винить? Подумай, каково это — жить, зная, что… Ох, какой ужас!

— Он не позволяет никому заговаривать на эту тему, — мрачно подхватил Тони. — Ему хочется делать вид, что все в порядке, но, если застигнуть его врасплох, в глазах мальчика мелькает страх.

— Стоит ли нам рассказать об этом Ферн? — спросила Хоуп. — Ну на всякий случай?

— Предостеречь ее, ты имеешь в виду? Не сейчас. Может, позже. Данте придет в ярость, если узнает, что его тайна стала известна.

— А разве она в конце концов не выйдет наружу?

— Не знаю, — печально отозвался Тони. — Может, о ней вообще придется молчать… пока не станет слишком поздно.

Рассвет был лучшим временем суток. Чистый, прозрачный воздух придавал заливу и виднеющемуся вдалеке Везувию особую яркость. Каким спокойным выглядит вулкан сейчас, когда спит, и с каким трудом, должно быть, завоеван сей покой. Этому научила Ферн прошедшая ночь.