Неживой - том 2

Присмотревшись получше, он «записал» всё, что увидел, сделал «слепок» остатков чужой аурыи, выбросив дохлого разведчика в кусты, вернулся к японцу.

— Пойдём. Там никого нет, но с машиной точно что-то не так, нужно возвращаться, — они, проведя всю ночь в тренировочном зале, закончили под утрои, решив, что спать уже не имеет смысла, поехали к оговорённому месту пораньше, надеясь немного размяться уже непосредственно перед дуэлью, но назначенное время уже подходило, и второй участник вот-вот должен был появиться.

Шиноби кивнул, исчезая прямо на глазах Алекса.

И никакой магии… — вздохнул князь, понимая, что повторить такой трюк вряд ли удастся. Не то чтобы сильно хотелось, но осознание того, что есть что-то недоступное ему, слегка раздражало.

А дойдя до машины, он застал любопытную картину: Разумовский, опоясавшись водяным щитом, напряжённо застыл, приготовив какое-то атакующее заклинание, и оба его секунданта, так же наготове, насторожено смотрели на появившегося в трёх метрах от них Кобу, который, не желая провоцировать граждан, мирно показывал пустые ладони.

— Успокойтесь, господа, — ещё издали прокричал Алекс, на всякий случай готовя защитную связку кастов. — Всё в порядке!

— Что тут происходит? — опуская щити поворачиваясь к Алексу, — секунданты же так и остались стоять, держа «на прицеле» японца, — громко спросил Разумовский.

— Я бы тоже хотел знать это, граф, — остановился в нескольких метрах Алекс, — там дальше, по дороге, припаркован микроавтобус.

— И что такого?

— Может и ничего, но приехал он без водителя, управляемый дистанционно, и остановился так, что, как ни крути, а проехать можно лишь впритирку к нему.

— Зачем? — кивнув секундантам, чтобы те оставили в покое японца, заинтересовался Разумовский.

— Мне это неизвестно, но я думаю, в автобусе заложена бомба, и если бы мы случайно с ним не встретились на дороге, он встал бы где-то здесь, — показал Алекс на удобный для укрытия карман, окружённый густым кустарником.

— С чего вы решили, что в нём бомба? Вам угрожали? — изобразив высшую степень недоверия, скривился бретёр.

— Помилуйте, граф… я чист как агнец… — улыбнулся князь и добавил. — Во всяком случае пока, а про бомбу я предположил, но на всякий случай снял остаточный слепок аур последних, кто находился в кабине, могу поделиться…

— Отлично. Давайте! — обрадованно воскликнул бретёр, принимая копию слепка.

Затем замер на мгновениеи, сжав кулаки — так, что Алекс даже напрягся, грязно, совсем не по-благородному выругался:

— Ах ты ж сука драная! Вот старик! Решился таки!

— Простите?

— Это не вам, граф! Я узнал эту ауру!

— И кто же это? — у князя даже от сердца отлегло, когда он понял, что охотились не за ним, а значит, он не раскрыт со всеми вытекающими.

— Один из людей старика Дукайтеса, князя, — я убил его сына на дуэли, — всё честь по чести! Он оскорбил Анну, за что и поплатился!

— Ясно, — кивнул Алекс. — И этот подарок, значит, от него…

— Ну конечно! А потом бы всё списали на вас, граф! И ведь как удобно придумал!

Дукайтесы, старинный прибалтийский род, весьма сильный и богатый, насколько знал Алекс, обитал в основном на Балтике, в Кёнигсберге, подмяв под себя почти весь рынок янтаря, но после последних событий серьёзно заявил о себе здесь, в Санкт-Петербурге.

— И что вы намерены предпринять?

— Дуэль! Всенепременно дуэль! — воскликнул Разумовский. — Единственное, — прямо посмотрел он на Алекса и повторил, — единственное, я бы хотел отложить наш с вами спор граф, если, конечно, это возможно. По рукам?

— Само собой, — спокойно кивнул князь, — но только при одном условии.

— Что за условие!? — тут же встал на дыбы импульсивный бретёр. — Говорите!

— Эти Дукайтесы, решив меня подставить, — а если бы Разумовский погиб непосредственно перед дуэлью, на жизни графа Камнева можно было сразу ставить крест, ни один, даже самый захудалыйдворянчик, не подал бы ему руки, — нанесли мне серьёзное оскорбление, за которое, — повысив голос, не дал перебить себя Алекс, — придётся ответить.

— Вы тоже решили с ними драться? — удивлённо воскликнул Разумовский.

Употребив множественное число по отношению к виновнику, он имел ввиду тот факт, что сам глава рода уже стар и при вызове на дуэль будет выставлять вместо себя кого-то из молодых представителей клана.

— Нет, граф. Я не вижу смысла, время потеряю, а толку не будет.

— Тогда что? — непонимающе захлопал глазами дуэлянт, не воспринимая других решений проблемы, кроме как через дуэль.

— В этом случае вызовом вы ничего не добьётесь, не получилось убрать вас сейчас, получится в следующий раз. Решать нужно кардинально.

— Что вы имеете ввиду, граф? — весь превращаясь во внимание, потянулся Разумовский.

— Я же говорю, кардинально, — повторил Алекс, не желая раскрывать карты до получения согласия или несогласия бретёра.

— А-а… Мне кажется, я понял, — настороженно посмотрел граф и, покосившись на своих спутников, взглядом показал на необходимость поговорить без лишних ушей.

Отойдя в сторону, он, накинув полог тишины, коротко оглянулсяи произнес:

— Ну? Что вы задумали?

На что Алекс, подстраиваясь под «своеобразность» этого человека, связанную с повышенной вспыльчивостью из-за слишком горячего темперамента, осторожно проговорил:

— Надо разобраться с князем так, чтобы он понял неправильность мщения за справедливую дуэльи оставил такие попытки в дальнейшем. Вы готовы дать такие разъяснения?

— Конечно! — горячо поддержал Разумовский. — Я давно искал повод поговорить с ним! Но он меня избегает!

— Значит, вы не против, если мы наведаемся к нему в гости? — в голове князя уже дозревала сложная комбинация, успешность которой зависела только от того, как бретёр воспримет его предложение и как поведёт себя в дальнейшем.

— Конечно не против! — засуетился граф. — Я наконец-то смогу поговорить с ним как мужчина с мужчиной! Он должен понять, что я не мог поступить иначе! Честь превыше всего!

«Отлично», — обрадовался Алекс, — «клиент клюнул, а значит, остаются детали». Он, конечно, пока не видел развития ситуации целиком, но прекрасно понимал, что такой шанс выпадает раз в пятилеткуи не воспользоваться им будет непростительной глупостью.

— Значит, тогда сделаем так, — продолжил князь, — вы же убедились, что мой японец может быть совершенно незаметным?