Нежное создание

— Хенни, — госпожа Маргрит предупредительно помахала указательным пальцем.

Служанка потёрла ягодицу и промычала:

— Синяк уже образовался. Болючий.

Набрала воздух в лёгкие и выпалила:

— Скажу вам сразу, что как только поднимусь спать на чердак, вниз не ходите. На нижних ступенях будет лежать швабра для незваных гостей. Услышите грохот и крик — не пугайтесь.

Ника хотела рассмеяться, но согнулась и схватилась за поясницу.

Хенни заметила:

— Сейчас, госпожа, перестелю постель и ляжете. Спину камфорой натереть?

— Пройдёт, — уверила её Ника, представив, как от неё будет благоухать утром.

— Принеси мне успокоительной настойки и воды. Горшок не забудь, а то вчера забыла, — напомнила госпожа Маргрит.

— Всё сделаю. Ничего не забуду, — отозвалась Хенни.

Глава 36

Как Ника и ожидала, утром ей легче не стало. Болело всё тело, общее состояние ухудшилось.

Сдерживая рвущийся стон, она потянулась. Лёжа на спине, через силу сделала несколько простых упражнений, помассировала икры ног, растёрла плечи, шею.

Хенни вошла с кувшином и переброшенным через плечо фиолетовым, почти чёрным платьем. Под мышкой — чёрные туфли на высоком каблуке. Украшенные чёрными кружевными розетками с лаковыми пуговками в центре, они смотрелись симпатично. В другой руке — курильница, из которой вился лёгкий дымок.

Запахло лавандой, полынью, розмарином, чем-то ещё не менее острым и приятным.

Служанка сбросила на спинку стула платье и поставила туфли. Отнесла кувшин к туалетному столику и вернулась к молодой госпоже.

Размахивая курильницей под её носом, внесла ясность:

— От дурных мыслей. Хозяйка велели обойти весь дом, подымить в каждом углу.

— Не порти мой микроклимат, — отмахнулась Ника. Чихнула, разгоняя направленный на неё дымок. — Сходи, подыми у мужчин. Да побольше, погуще.

— Микро… что? — замедлила движения Хенни.

— Не мешай мне страдать, — приподнялась Ника на локте. — Ты уже сходила к госпоже... как её... всё время забываю… Шрай...

— Шрайнемакерс, — вздохнула Хенни. — Сходила. Скоро придёт. Вставайте. Мне велено вас красиво одеть и причесать.

— Для кого? — зевнула Ника, потягиваясь и замирая от боли в мышцах. — Или уже смотрины будут? — испугалась ни на шутку.

— Крайне важно, чтобы у госпожи Шрайнемакерс сложилось о вас благоприятное мнение, — нравоучительно пояснила Хенни, явно с чужих слов. — От этого будет зависеть многое, если не всё.

— То есть и здесь не все равны? — удивилась Ника. — Понравлюсь свахе — подсуетит красивого, молодого и богатого жениха, не понравлюсь — дорога в монастырь?

— Господь с вами, — пугливо перекрестилась служанка. — Зачем же сразу в монастырь?

Ника негодовала:

— Почему обязательно выдавать замуж меня? По старшинству я вообще последняя в списке стою. Первая в нашей очереди на выданье — госпожа Маргрит.

Перечисляла, загибая пальцы:

— Вдова, умница, красавица, хорошо готовит, с титулом, молодая душой. Пусть госпожа Шрай… как её там… подберёт для неё подходящего вдовца — этакого старичка-боровичка, у которого много денег и мало наследников. В Зволле есть такие?

— Кхм, — поперхнулась Хенни. — Хозяйка разве смогут родить дитя? Да и господин губернатор имеют на неё серьёзные виды.

— Кто? — теперь поперхнулась Ника. — Господин Хендрик ван Деккер? — заёрзала под одеялом, путаясь в сбившихся простынях.

— Будто вы не знаете, — ответила служанка. — Все знают.

— Не поняла, — возмутилась Ника.

Госпожа Маргрит в мужья дочери прочит старика, а сама собирается выйти замуж за нестарого, состоятельного мужчину при титуле и высокой должности? Где справедливость?! Понятно, для кого она старалась на том званом обеде.

Охая, Ника сползла с кровати.

— И давно это у них? — схватившись за спинку стула, стала делать упражнения с приседаниями и поворотом туловища. Клин клином вышибают.

— Уже несколько лет. Неужели не знали? — поняв, что сболтнула лишнее, Хенни преувеличенно старательно принялась перестилать постель. — Не могу найти вашу накидку. Куда вы её положили?

Ника вспомнила, что накидку обещал принести Алан Матфейсен, когда пойдёт со службы. А если не принесёт? Поспешила сменить тему разговора:

— Как твоя ловушка со шваброй? Сработала? Корнелис попался?

— Не попался, — вздохнула служанка. — Наверное, видел, как я швабру на ступенях пристраивала. Такой противный, фу, — сморщила она нос. — Скорее бы уехал.

— Это нам придётся съехать, — заметила Ника. — А они останутся.

Хенни затягивала шнуровку на корсете госпожи:

— Так где ваша накидка?

— Отстань, — буркнула Ника, прислушиваясь к боли в теле. — Не помню. Пока ты здесь приберёшься, я поищу в кухне. — Эй, полегче, душегубка! У меня и так всё болит!

— Простите, — Хенни отпустила шнуровку. — Вы вроде как поправились. И есть стали лучше.

— Рада, что ты за меня рада, — оскалилась Ника, рассматривая почти новое бархатное платье с кружевными белыми манжетами. — Госпожа Маргрит где?

— Читают Библию в комнате. Господин Питер ушли со своим слугой. Поутренничали и ушли. Наверное, к господину судье пошли, как грозились. Какие же они бессердечные и злые.

Ника хмыкнула: не одна она подслушивает. Только у Хенни подслушивание носит не случайный характер, а сродни хронической болезни. Скорее всего, Корнелис тоже страдает подобным недугом.

Слуги — уязвимое место господ. Они должны быть если не глухими, то обязательно немыми. И безграмотными. Только где таких взять?

— Ты на рынок одна ходила? — Ника щурилась от резких движений служанки, расчёсывавшей её волосы.

— Одна. Вы хотели пойти со мной?

— Я бы предупредила, — смотрела на лицо Руз в зеркале. Показалось, что оно стало красивее: щёчки округлились, порозовели, глаза блестели.

Хенни приподняла волосы молодой хозяйки, открыла лоб и закрепила пышный локон черепаховой заколкой.

Ника перебросила свободные концы на плечо, закрутила их тугим жгутом и отпустила, формируя живописный завиток — именно такая причёска была к лицу Руз. Зевнула и подошла к окну.