Нежный зверь

Выходя из подъезда, я вспомнила еще кое о чем и набрала на мобильнике номер фирмы, с которой Коршунов заключил сделку. Или сказал, что заключил. Но оказалось, по этому пункту Тимур Парамонович не лгал — он и в самом деле заключил блистательный контракт с одним из крупнейших тарасовских супермаркетов на поставку продуктов питания из Москвы. И мне подтвердили это.

Выйдя из подъезда, я огляделась. Кучку местных пьянчуг я увидела сразу же. Мужики сидели за столом, сколоченным из занозистых досок, на лавочках, и, невзирая на морозец, пили водку. При этом шумно общались между собой.

Я подошла к ним и небрежно бросила:

— Добрый день.

Мужик, сидевший на лавочке с краю, в потрепанной ушанке и пятнистом армейском бушлате, молча подвинулся и кивнул. Я присела, рассматривая остальных членов этой очаровательной компании. Симпатяги подобрались, как один! Заросшие щетиной физиономии изящно декорированы сине-желто-лиловыми синяками. Глаза алчно блистают, когда взгляд падает на бутылку, стоящую в середине стола.

Мне так же молча налили водки в не слишком чистый стакан, и я покорно поднесла бившую в нос алкогольным запахом жидкость к губам. Не выпить оказалось невозможно, потому как мужики подозрительно взирали на меня. Проверка на вшивость называется. Если выпью — свой человек, со мной можно иметь дело. Если же нет — значит, брезгую, и тогда «до свидания, девушка». Ну что оставалось делать?

Я вспомнила, что «антиполицай» у меня еще остался, и с покорностью судьбе залпом выпила обжигающую жидкость. Один из мужиков тут же вручил мне сморщенный огурец, но я помотала головой, пытаясь отдышаться, и выудила из кармана сигарету. Водка обжигающим теплом растеклась по телу, и декабрьский холод уже не замечался. Я закурила и улыбнулась в ответ на обращенные ко мне ухмылки.

— Ты кто? — поинтересовался мужик.

— Я Таня, — ответила я так, будто это совершенно ясно и не нуждается в уточнениях.

— А че надо?

— Да вот, слышала, вы общаетесь с Тимуром Коршуновым, — слабо улыбнулась я, глубоко затягиваясь.

— Ну и чего? — пожал плечами все тот же тип.

— Он в понедельник вечером был с какой-то бабой, сама видела, — буркнула я обиженно.

— Какая баба? — все хором произнесли эту коротенькую фразу, и физиономии выразили высшую стадию ошаления.

И тут я услышала, что Коршунов говорил чистую правду — они пили.

— Сначала тут сидели, потом там, — мужик с синяком под левым глазом кивнул в сторону «Закусочной Гаврилова», видневшейся в стороне. — Никаких баб с нами не было.

— А чего тебя это интересует? — подозрительно уставился на меня мужик в бушлате и ушанке.

Ну надо же, с пьяным сознанием, а сообразил, что такие вопросы достаточно странны!

— Да люблю я его! — с надрывом высказалась я. И подумала: если судьба сведет меня с Коршуновым еще раз, объясню, что это лишь один из журналистских приемов.

Мужиков такое объяснение вполне удовлетворило, и они начали меня успокаивать. В духе «люби лучше нас, хочешь — всех сразу, хочешь — по очереди!». Послушав их сомнительные рассуждения и комплименты еще пару минут, я поспешно ретировалась.

Добежав до закусочной, расспросила еще и там и выяснила, что Коршунов в самом деле всю ночь с понедельника на вторник просидел у них. Вместе со слесарями. Сначала у них, потом рядом с забегаловкой.

Значит, господин Коршунов здесь ни при чем. Чудесно, одна версия отпала сама собой. Правда, для проверки алиби подозреваемого пришлось выпить гадкой халявной водки, но это уже издержки профессии.

Вернувшись наконец к машине, я увидела, что моя «девятка» стоит нетронутая, снег аккуратненько сметен с лобового стекла, а добровольный сторож в пуховичке верно сидит на корточках рядышком. Он вскинулся при моем появлении и заявил гордо:

— Все в порядке, машину никто не тронул. Пытались покрышки проткнуть, но я их всех отогнал, — для пущей убедительности собственной важности нахально соврал парнишка.

Я улыбнулась и вручила ему полтинник — достойную, на мой взгляд, награду за его героический подвиг. Парнишка улыбнулся, довольный, и убежал, а я уселась в машину.

Высыпав в рот целую горсть «антиполицая», я разжевала маленькие таблеточки и закурила, пытаясь изгнать отвратительный привкус. Помогло. После чего задумалась — в голове возникла новая версия. Водитель Виктор погиб вроде бы как из-за Курского. Точнее, Курский тут ни при чем, но родители и семья водителя могут думать иначе и обвинять Илью Станиславовича в его смерти. Значит, надо проверить семью Виктора.

Кстати, где их искать? Стоп.

Я напрягла память, и нужные сведения всплыли на поверхность сознания. Виктор Черемешко, жена Алиса, проживает на Первомайской, одиннадцать.

Моя память обладает одним завидным и очень удобным в работе свойством — я никогда не забываю информацию. Сейчас, например, я могу с легкостью вспомнить уравнения, которые мы проходили в школе. Только мне это не нужно, следовательно, напрягать мозги ни к чему.

Я завела машину и, пару раз буксанув в снегу, поехала на Первомайскую. Эта улица располагалась в центре города, и я приблизительно поняла, где искать нужный мне дом. Одна надежда, что Алиса Черемешко не сменила место жительства.

Конечно, мало вероятности, что жена решила отомстить за своего супруга. Тем более случай с водилой Витьком скорее относится к разряду несчастий, а вовсе не продуманных планов убийства. С другой стороны, последствия стресса у каждого различны. Кто-то будет сидеть дома и тихо лить слезы, другой предпочтет оторваться на полную катушку и зависать во всевозможных барах, лишь бы забыться. А некоторые люди, не способные спокойно жить, не отомстив, ищут виновного. И находят его, даже если причина смерти любимого человека — ее величество Судьба. И карают.

Так что этот вариант я просто должна проверить. Иначе, ближе к концу расследования, могу начать кусать локти. Подобное со мной случалось. Недальновидность сыщика всегда воздействует на финал расследования.

На Первомайской я поставила машину на платную стоянку и отправилась искать одиннадцатый дом. Он оказался многоэтажкой с одним подъездом. Ну хоть в этом мне повезло. В единственном подъезде отыскать мадам Черемешко несколько проще, чем в многоподъездном доме.

На лавочке сидели старушки. Привычный интерьер любого дома, будь то зима или лето. Но эти старушки оказались не слишком обычными — они играли в домино с азартом выкрикивали:

— Дед!

— Баба!

— Рыба!

Загадочные бабушки.

По грубо сколоченному столику, стоящему перед лавочкой, метались стайки звенящей мелочи. Азартные бабушки играли не просто так, ради интереса, а на копейки из собственной пенсии. Надеялись, что денег прибудет, что ли…

Я подошла к ним и спросила у одной:

— Простите, пожалуйста, вы случайно не знаете, здесь живет Алиса Черемешко?

— А зачем вам Алиса? — подозрительно поинтересовалась другая бабуська, не та, у которой я спрашивала, уставившись на меня глазами-вишенками.