Незнакомец. Суровый батя для двойняшек

На моем лице расцветают алые пятна.

– Вещи. Рейс сегодня?

Понимание того, что сегодня моя жизнь берет какой-то крутой поворот приходит не сразу.

Поднимаюсь к себе в комнату, открываю чемодан, и понимаю, что не знаю, какая там погода в этой России. Я всю жизнь прожила в Испании у моря.

Там, наверное, холодно. По улицам бродят белые и бурые медведи, как минимум выходят из леса к селениям, чтобы поживиться едой… или людьми?

Начинаю дрожать от страха и неизвестности.

Папа…

Уже завтра я встречу своего родного отца. Если он захотел увидеть меня, значит любит! Сердце ликует. Надо будет отправить эсэмэс всем друзьям. Засовываю пальцы в задний карман джинсов и не обнаруживаю в нем телефона.

Спускаюсь в гостиную.

Мама по-прежнему сидит в той самой позе, в которой я ее оставила десять минут назад. По ее загорелым щекам текут бесконечные слезы.

– Может поедешь со мной?

– Нельзя….

– Папа не разрешил?

– Нельзя…

– Понятно, – осматриваюсь по сторонам. – Не видела мой мобильный?

– Нет.

– Странно. – Поискав трубку во всех возможным местах – за диваном, в кресле, удаляюсь в комнату без него.

Не смогу никому сообщить об отъезде! Дэвид будет думать, что я его бросила. Это ужасно.

В груди царапаются какие-то новые чувства. Я привыкла жить по накатанной, у нас с мамой всегда водились деньги, мы ни в чем себе не отказывали, жили у моря, я училась, мама работала моделью. Мы были счастливы и беззаботны.

Я не знала, что можно испытывать подобные эмоции, как сейчас.

Чувствую, как рвется живая ткань, и мне бесконечно больно. Только надежда заставляет меня успокоиться. Надежда на то, что разлука с другом, с мамой не навсегда. Это временно. Как только папа поправится, я вернусь домой. В Испанию.

– Машенька, – в комнату заходит мама. – Возьми вещи из того синего пакета, – показывает дрожащей рукой на огромный пузатый пакет в моем шкафу.

– Что это? – достаю, открываю. – Шуба, куртка? Зачем? – округляю глаза.

– Вдруг папа будет долго болеть, – отвечает спокойно и смотрит мне в глаза.

Я вижу ее стеклянный взгляд, и как на дне зрачков плещется отчаяние, но не понимаю, к чему это относится.

Похоже, она любила папу и сейчас жутко переживает за него.

Бросаюсь к матери, обнимаю ее, и она меня в ответ обнимает очень крепко.

– Машенька. Девочка моя. Прости. У меня не было выбора…

Глава 2

Седой

Светлые волосы девушки касаются моей щеки. Шелковистые. Вкусно пахнущие.

Но мне сейчас не до нюхательных упражнений.

Похоже, эта Маша становится моей обузой и преградой. Хотя, надо подумать, как использовать ее, чтобы заставать Угрюмого сотрудничать с нами.

По всему видно, что шибко любит он эту девчонку.

Всю жизнь скрывал ее от людских глаз, а когда жареным запахло, тут же взял под крыло и дал ей телохранителя в моем лице.

Вечно дружелюбная и доброжелательная Машенька, сейчас не кажется мне такой.

– Пусти, – лупит меня кулачком по спине.

Спина у меня широкая, сплетена из жгутов мышц, поэтому физически ничего не ощущаю. Так только что-то человеческое отзывается внутри на писклявый голосок девушки с нотками обиды и злости.

– Я не выйду за тебя замуж! Не надейся! – плачет бессильно.

– Почему? – спрашиваю безразличным тоном. – Недостаточно хорош для тебя? – усмехаюсь.

– Ты старый!

– Мне всего двадцать семь!

– У тебя уже есть седые волосы, – показывает глазами на прядь седых волос на моей голове.

– Прядь седых волос – это еще не старость!

– Ты – плохой! – выдает следующий аргумент девушка.

– Почему?

– Потому что используешь моего отца. Тебе нужны только его деньги.

– Вот как? А я думал, это ты всю жизнь жила за его счет.

Странный разговор между нами заканчивается, как только останавливаюсь около комнаты, отведенной для Маши отцом.

– Я всё равно сбегу! – говорит запинаясь.

– Это вряд ли! – толкаю дверь ногой и заношу девчонку в комнату. Осматриваюсь. Здесь всё абсолютно нелепое – розовое с рюшечками. – Похоже, твой отец ни черта не разбирается в интерьере для женщин. Придется тебе жить в этом розовом кошмаре.

Подхожу к широкой кровати и сбрасываю Машу.

– Ты… ты… – девушка тяжело дышит и отползает от меня подальше, на всякий случай.

– Что я?! – наклоняюсь, угрожающе гляжу в огромные, обезумевшие от страха и гнева синие глазищи.

– Еще пожалеешь, что не дал мне уйти.

– Это точно. Еще сто раз пожалею, что ты приехала так невовремя, – бубню себе под нос. – Шестое чувство подсказывает, что я огребу проблем от присутствия дочери Угрюмого в доме.

Блондинка с упрямым характером… прямо перед началом операции.

Всё может пойти не по плану. Потому что она – лишняя фигура в этой игре.

До прилета Марии в Москву у меня была туча планов – закончить дело и гулять смело. Вернуться к невесте, жениться, улететь в свадебное путешествие на море.

Что теперь?

Машенька перечеркнула всё своим появлением!

Из-за этой маленькой дряни, дочери своего отца – негодяя, я должен превратиться в няньку и опекать девушку до тех пор, пока не получу сигнал «брать всех».

Девушка фыркает, чем злит меня окончательно. Ловлю ее за лодыжку и подтаскиваю к себе.

– Послушай! – склоняюсь очень низко, нависаю над ее хрупким телом своим огромным, так, что наши грудные клетки соприкасаются, и я на мгновение замираю, почувствовав женскую упругую грудь.

Внутри меня распрямляется какая-то пружина, и вместо того, чтобы наехать на малышку, как полагается, я делаю это совсем странным образом.

Касаюсь пальцами чуть пухлых розовых губ девушки.

– Маша, не зли меня. Не перечь. Слушайся. И мы с тобой выберемся из этой ситуации целыми и невредимыми. – Скольжу изучающим взглядом по тонкой шее, на которой бьется венка.