Незнакомец. Суровый батя для двойняшек

– Нет, у меня нет жены! – лгу. Открываю окно и вдыхаю свежего воздуха.

– Можете выключить печку, я согрелась.

– Спасибо.

Поздно. Голову сдавливает тисками боли.

Седой

Меня злит тот факт, что я должен лгать и извиваться лишь бы не нервировать хозяйскую дочку.

Молча везу Марию к ее отцу.

Вашу мать!

При чем здесь я. Не нянька я этой великовозрастной девчонке. Пусть сам Угрюмый объясняется с наследницей. Мне-то на черта лезть в его дела.

Подъезжаем к особняку, где нас никто не встречает, кроме охранника.

– Хозяин у себя? – блуждаю взглядом по окнам, наблюдаю горит ли свет.

Выход из этой ситуации вижу один – притащу к нему его дочку, пусть разговаривает с ней.

Пусть его Машенька, мнящая себя психологиней, решает папуля был прав или нет, когда лгал ей.

По мне так он отъявленный мерзавец. Так прокатить родную дочурку.

А она пусть сама оценку дает его мерзкому поступку.

Возможно, Мария простит отца сходу, всё-таки родной человек, кормилец. Может, он для нее особенный и априори заслуживает прощения.

По моей вере – не прощать лгунов. Если они соврали тебе раз, будут и последующие.

Уверен, что веры у нас разные с этой девицей, выросшей в тепле и комфорте у синего моря, среди чужеземцев.

Хмыкаю.

Ловлю себя на мысли, что не хочу быть глашатаем и нести плохие новости. Девушка моментально запишет меня в чудовища, я видел, что сразу пришелся ей не по душе.

Ладно. Не буду отнимать у нее ее веру, пусть это сделает кто-нибудь другой!

Ощупываю ментально свои ощущения, и понимаю, что меня даже чувство вины не жрет.

Черствый я стал. Давным-давно.

Жизнь не облизывала, и таких как Угрюмый не жалею от слова совсем. Они же не жалеют простых людей, отнимают последнее, подставляют невиновных.

С чего бы жертве жалеть палача?

Бросаю на малышку беглый взгляд, понимаю краем мозга, что по какой-то неизвестной мне причине не желаю показывать Маше своих демонов. Ни к чему.

Машенька – она как светлый лучик в нашем царстве тьмы угрюмых мужиков.

Пусть она станет для своего отца частичкой света.

Может Угрюмый захочет пойти за ней, и найдет свет.

Он разлагается, а она его вылечит.

– Угрюмый занят. Просил тебя прийти к нему. А Маше занять ее комнату. Он увидится с дочерью завтра.

– Папа так плох? – шепчет девушка и я слышу в ее голосе вину. О боги! Она еще и винит себя за то, что сразу не приехала.

– Да, – отвечает сухо охранник, добивая ее.

– Может, не так плох, а устал, – говорю, пытаясь исправить ошибку бессердечного мужлана – сторожа.

Тот удивленно мотает гривой и утыкается въедливым взглядом в меня, потом в Машу.

Ощущение складывается такое, что порвет нас обоих, потому что мы такие тупые, не хотим выполнять приказ главного.

– Идем, – хватает вещи Марии.

– Я к папе…

– Нет. Иди за мной, – бездушно смотрит на гостью, появление которой его страшно раздражает.

Глава 5

Седой

Я – маньяк своего дела, но Угрюмый сумел вывести из равновесия даже меня.

Вхожу в кабинет хозяина и бросаю на него недобрый взгляд.

– Как тебе Мария? – задает мне очень странный ответ. Не знаю, что отвечать, потому что не понимаю цели вопроса.

К тому же вижу, как внимательно отец рассматривает дочь на мониторе (по всему дому, начиная от ворот понаставлены камеры).

Молчу.

С Угрюмым это так работает, пока он отрабатывает в своей бедовой голове разные варианты развития событий, лучше заткнуться и молчать в тряпочка. Иначе будет туго. Возьмет он случайно твою мысль, она не выгорит, а тебе башку снесут.

Проходили. Видели и не такие зверства.

– Думаю, из нее выйдет наш человек! – выдает босс. И я едва справляюсь, чтобы не воскликнуть что-то типа: – Ау! Она всего лишь девчонка!

– Хорошенькая, да, – перепрыгивает на другую мысль.

– Симпатичная, – отвечаю честно.

– Серьезно? – вспыхивает отец в оскорбленных чувствах.

– Красавица! Ты бы ее мать в молодые годы видел! Поэтому я ее и выбрал, чтобы наследника красивого родила. Здорового. С великолепными генами.

Твою мать!

Всё у Угрюмого не так как у людей. Он даже бабу выбирал по породистости, как лошадь скаковую.

– Ты не любил еще. Не знаешь, как с ними бабами сложно! – выговаривает мне.

– Это точно, – поддакиваю, прищуривая глаза. Не хочу, чтобы босс рассмотрел на дне моих зрачков боль, которую я испытываю вдали от своей девушки.

– Я однолюб, – выдает спокойно Угрюмый. И я цыкаю тихо. С трудом верится, что этот человек решил со мной поговорить о жизни.

Ну да. Ну да. Любишь всю жизнь одного себя!

– Седой! – голос мужчины оживляется. – А ты – однолюб? Сможешь одну женщину любить до самой смерти. Заботиться о ней? Не изменять. Не предавать. Холить. Лелеять. Заботиться о ваших детях.

В принципе, я так и собирался!

Нервно сглатываю ком, застрявший в горле.

Мозги плывут, набекрень встают. Пытаюсь понять, зачем он затеял со мной этот непростой душевный разговор?

– Я не допущу, чтобы моя дочь вышла замуж за кого попало. Выдам ее только за своего. За самого лучшего! – рассуждает отец Марии.

Ага!

Ты еще конкурс объяви среди царевичей. Кто победит Змея Горыныча в лице твоего врага, за того дочь и отдашь!

Осмеливаюсь открыть рот:

– Маша уверена, что ты болен. Неизлечимо.

Угрюмый громко хохочет, затем выдает:

– Выбора не было. Горин узнал о Маше, охоту объявил на нее! А кто защитит родную дочь, как не отец… и муж, если отца вдруг не станет.

– Вот как… – стараюсь выглядеть безэмоциональным. – Горин открытую войну объявил нам?