Незримая

Я тряхнул головой, сбрасывая лютый гипноз Вывертыша, злобно зарычал, и метнулся к нему. Тот на миг даже опешил, видя, что какой-то залётный «уголёк» не слушается его. У него тоже память оказалась короткая — стоило мне исчезнуть ненамного из поля зрения, как вся его злость переключилась на другую добычу.

Он отбросил труп, и я заметил, как контуры демона внутри сгустились. И через миг новая волна псионики ударила по моему «угольковому» сознанию… Я споткнулся, перекатился через спину, даже непроизвольно заскулил.

«Убить! Ты, низшее огненное существо, я приказываю тебе — убить!»

Мне едва удалось силой воли сбросить эти мысленные оковы, и я смог сделать ещё несколько прыжков в его сторону. И снова сгустился контур в огненном смерче, стал ещё чётче…

Но едва раздался следующий вой Вывертыша, как я кувыркнулся, в воздухе разворачиваясь обратно в человека. У меня вышло улётное сальто, я даже мягко приземлился на ноги, присел, а уже человеческие мои руки перехватили лежащую по пути винтовку…

— Оп-па! — я радостно ощерился.

Мне в лицо ударил нестерпимый жар и оглушающий, чуть ли не срывающий волосы с головы, вой. Вывертыш ревел, сконцентрировав всю мощь своего контроля на мне одном. Вот только у него вышла осечка… На людей это не влияет.

Ну да, страшно, аж коленки трясутся. Да вот только в армии нас так и учили — стрелять, когда и коленки трясутся, и штаны от страха полные. Это не мешает глазам целиться, а пальцам нажимать на курок.

Я сразу выцепил в прицеле яркое сердце в огненном смерче. Палец нажал на крючок и… винтовка жалобно щёлкнула в моих руках, выдав какой-то пучок дыма из казённика. Осечка?!

Вывертыш, кажется, захохотал и сразу ринулся ко мне.

— Она многозарядная, — хмыкнул я, моментально передёргивая рычажок.

Выстрел. И звезда внутри смерча рассыпается, а потом развеиваются огненные вихри в нескольких шагах от меня.

Вывертыш перестал быть… Лютое исчадие Вертуна, страшнейший сон любого солдата. Увидеть его может только маг, и убить его может только маг.

— Какая хорошая капитская… тьфу ты… великолунская разработка, — с улыбкой сказал я, оглядывая винтовку, а потом повернул голову.

Звучали последние выстрелы у бревна. Великолунцы всё-таки добивали «угольков», которые после исчезновения Вывертыша дезориентировались. Слишком долго тот держал их мозги под контролем.

Лошадь, тащившая волокуши с Одержимым, валялась с перегрызенным горлом. А вот сам монстр-«уголёк» не пострадал, так и валялся связанный и всеми брошенный.

Я тут же метнулся к нему, подхватывая по пути другую винтовку с прицепленным штыком. Остановился. Прицелился… и минус одна голова за бревном.

— Воу! — я тут же упал, когда совсем рядом просвистели пули. Кто-то всё-таки заметил меня.

Я уставился на лечебный артефакт, лежащий перед самым лицом, с бело-синим камнем в оправе. Какой-то великолунец перед смертью вытащил его, надеясь успеть исцелиться. Не успел…

— Спасибо, — я перехватил артефакт, засовывая в карман.

Потом подскочил, и, через два шага оказавшись возле Одержимого, плюхнулся спиной в его морду. Кажется, в задницу ему сразу прилетели шальные пули… Ну ничего, эта туша выдержит, вон какой бронированный.

Я сгрёб большой ворох пируса, выпавшего из рук великолунца рядом, и запихнул всю эту горсть в пасть «угольку». Потом штыком, стараясь не высовывать голову, срезал путы, и тут мне показалось, что монстр даже вздохнул с облегчением.

— О-о-о… — его пасть раскрылась, — Хорошо…

— Твою ж луну! — выругался я, — Даже забыл, что ты разговариваешь…

— Я сам чуть не забыл… — тот попытался пошевелиться, — Стрелы вытащи.

Я выглянул, перехватил торчащую из бока стрелу, и заорал, как бешеный. Мне удалось её выдернуть, вот только ощущения были, будто я руку в чан с азотной кислотой засунул — до того холодная была стрела.

Мне едва удалось спрятаться обратно, как просвистели пули. Великолунцы успевали отстреливать и последних «угольков», кружащих рядом с бревном, и по мне работать.

— Си-и-ила… — протянул Одержимый.

— Оживай давай! — рявкнул я, а потом, улучив момент, выскочил из-за него, прицелился и выстрелил.

Ещё одного не убил, но здорово посёк ему лицо опилками. Кстати, именно тому, кто ко мне прицепился. На тебе, хмырёныш, федералов так просто не возьмёшь!

Я передёрнул затвор, но патронов в казённике больше не оказалось.

— В Пробоину вас всех, — выругался я и, повинуясь инстинктам, перебежкой ринулся к деревьям, где оставил лежать Ключевца.

Времени искать ещё винтовку не было, потому что Вячеслав в любую минуту мог отбросить копыта.

Кубарем закатившись за ствол, я замер. Над Вячеславом как раз склонился «уголёк», неизвестно за каким хреном оказавшийся здесь. Он разинул свою наглую пасть, вот-вот собираясь оттяпать диверсанту часть лица.

— А ну, стоять! — я протянул руку, вкладывая в слова властный приказ, и заодно пытаясь настроить псионику на такую же частоту, которую выдавал своим воем Вывертыш.

«Уголёк» тут же вытянулся по струнке, уставившись в одну точку. О, а так действительно лучше работает!

— Давай, пошёл умирать на баррикады, — я махнул рукой за спину, и «уголёк», не издав ни звука, послушно присоединился к битве.

Упав перед Вячеславом на колени, я тут же вынул артефакт и приложил тому к шее. Как оно работает-то? Надеюсь, всё правильно делаю…

Через пару секунд Ключевец раскрыл глаза и судорожно вдохнул.

— Василий?! — тот уставился на меня, потом схватился за шею, выгибаясь от боли.

Он перехватил у меня артефакт, что-то на нём нажал, снова приложил, и камень просто рассыпался в его пальцах. На лице Ключевца расплылось облегчение.

Я в который раз позавидовал — вот же грёбанный магический мир. Нашей бы Свободной Федерации такую медицину, столько жизней могли бы спасти.

Уже через секунду взгляд Ключевца обрёл былую цепкость.

— Эти сволочи чуть не придушили меня… Вроде.

Поджав губы, я пожал плечами:

— Не знаю. Я тебя здесь нашёл, еле успел.