Незримое пламя

— Нажимная плита. Банальщина, но эффективно. Срабатывает только если наступить всем весом. Видите щель в стене на уровне наших шей? Отсюда по ходу вылетит тонкое лезвие, которое попробует снести нам бошки. Просто обходим по противоположной стеночке и идём дальше.

Несмотря на развязную иронию Ронана, в воздухе повисло небольшое напряжение, случайные разговоры прекратились. До этого гробница играла по достаточно чётким правилам, в которые не входили ловушки в коридорах. Теперь, очевидно, входят — значит, не отвлекаемся.

— Ещё одна, по центру. Перешагиваем строго как я.

— Обходим слева, затем сразу справа.

— Шаг в шаг за мной, пока не скажу «стоп».

Ронан снова был на высоте, проводя нас через коридор, стены которого были напичканы смертью. По крайней мере для меня — я допускал, что у ребят хватало очков здоровья, чтобы пережить как минимум одну ловушку, но приятного всё равно мало. Казалось бы, сохранились буквально полчаса назад, а умирать всё равно совсем не хочется.

— Где-то я уже такое видел, — пробормотал я, не обращаясь ни к кому, но как бы ненароком в сторону гримуара. — Нажимные плиты, ловушки…

— У меня в башне, между прочим, были загадки и качающиеся топоры, — с достоинством ответил Маэстус. — А не какая-то ерунда, спрятанная в стенах.

— Цыц, — беззлобно сказал Ронан, не оборачиваясь. — Тут ещё одна, на редкость всратая. Любовь моя, не поможешь?

— Что там? — Мила подошла поближе, и парочка погрузилась в обсуждение механизма «на редкость всратой» ловушки. Обойти или перешагнуть её, судя по всему, не выходило. Проползти — тоже, щели в стенах теперь располагались на любой доступной высоте.

— Нихрена не понимаю, — сплюнул на пол Ронан. — Весь участок метров на пять вперёд утыкан этими грёбаными плитами, стык в стык. Кто это должен нормально пройти, кенгуру?

— Не обязательно, — сказала Мила, приседая и разминаясь. — Какой у нас мировой рекорд по прыжкам в длину?

— В реале-то? Типа метров девять.

— Тогда что нам какие-то пять?

Прежде чем Ронан успел возразить, Мила почти без разбега сиганула вперёд, перемахнув через означенные пять метров одним изящным прыжком. Учитывая здоровенный мешок у неё за спиной и деревянную «броню» из турели это выглядело крайне впечатляюще. Но по приземлении её левая нога опустилась на сантиметр левее, и плита под ней издала отчётливый сухой щелчок.

ВЖЖЖЖИУЗЗЗЗЗЗ!!!

«Тонкое лезвие» на деле оказалось чем-то вроде лезвия циркулярной пилы. В количестве трёх штук. Они резко и одновременно выдвинулись из стены, бешено вращаясь и издавая жуткий металлический визг. Вихрь металла скрыл от наших глаз Милу, и я увидел, как лицо Ронана стремительно побледнело.

— Я цела! — раздался голос Милы, едва слышимый за адской какофонией.

— Слава богу, — прошептал Ронан, тяжело переводя дух.

Где-то через полминуты пилы втянулись назад с той же скоростью, что и выдвинулись. Если бы они задели любого стоящего на плите человека — даже чужака с парой сотен хп — без вариантов превратили бы его в груду свеженарубленного фарша. Миле повезло, что она попала в безопасную зону и вовремя отступила от ловушки.

— Дура! — рявкнул мародёр, к лицу которого вернулся привычный цвет. — Раз сохранились, так сразу играем в камикадзе?! По жопе давно не получала?!

— А кто меня отшлёпает, ты что ли?! — расхохоталась Мила в ответ. — Ты сначала допрыгни! Ловкости-то хватит?

— Вот на такие случаи пяток нераспределённых очков и оставил, — буркнул Ронан, в свою очередь тоже разминаясь. Его прыжок получился не таким изящным, но, с другой стороны, и плиты он в конце не задел — Мила поймала и подстраховала. Вместо шлепков пара обменялась долгим поцелуем. Через несколько секунд я деликатно кашлянул.

— Ребят, не то чтобы я хотел вас прерывать. Но вы ничего не забыли?

— У тебя же этот телепорт твой, Макс, — сказала Мила. — Давай уже к нам.

— «Телепорт» только метров на двадцать, и с точностью большие проблемы, — хмуро напомнил я. — Ближе никак.

— А ловкости сколько?

— Восемь. На шестом вложился в инту и телосложение.

— Беда.

Ребята снова начали шушукаться, обсуждая варианты, но теперь до меня доносились только обрывки, типа «блокануть пилы» или «а если перебросить?». Я с сомнением посмотрел на свой верный посох, вспоминая, как в своё время воспользовался копьём как шестом для прыжков в схожей ситуации. Но и там получилось спорно — если бы в угодившем в меня под конец дротике был смертельный, а не усыпляющий яд. Ошибусь тут, и ловушка просто пошинкует в капусту.

— Ты обратил внимание на время активации? — донёсся из гримуара задумчивый голос Маэстуса.

— Не то что бы… Секунда, кажется?

— Полторы. Механизм рабочий, но сказывается возраст. Даже умелый атлет успел бы проскочить, набери он разбег.

— Это совет? — с подозрением спросил я. Казалось бы, при чём тут атлетика, если я даже перепрыгнуть не мог, а уж разогнаться и подавно…

— Нет, просто люблю излагать случайные факты, — слегка ядовитее чем нужно ответил некромант. — Кто тут решил стать пиромантом, я или ты?

На секунду я почувствовал себя абсолютным идиотом. Я настолько привык применять «Поступь саламандры» в боевых условиях, что сейчас застопорился и даже о ней не подумал. Но разгон разгоном, а останавливаться тоже как-то нужно…

— Эй вы, двое! Если не поймаете меня, то ждите реса четыре часа!

Вскоре кошмарный визг пил «мясницкого коридора», как окрестила его Мила, стал чем-то обыденным. Примерно каждые двадцать-тридцать метров Рон командовал остановку, и мы повторяли одну и ту же схему — два прыжка и рывок. Два прыжка и рывок. Сперва ребята обменивались шуточками после каждого прыжка, но метров через сто игривое настроение сошло на нет. Занятие выматывало, от оранжевого освещения болела голова, а по ушам раз за разом проезжал скрежет металла ловушек. Вскоре свободное место между участками с нажимными плитами начало сокращаться, пока не началось чередование «пять метров пола — пять метров ловушек». К концу второго часа мы расположились на небольшой перерыв, кое-как уместившись на свободном пятачке.

— «Путь отчаяния», чтоб его… — ворчал Ронан, отпивая воду из фляги маленькими глоточками.

— А что тебе не нравится? — спросила Мила. — Всё правильно назвали. Я вот уже потихоньку начинаю отчаиваться.

— Назвали правильно. Потому и хреново.

Дальше выросли размеры плит-ловушек, заставляя Милу и Ронана использовать каждый сантиметр свободного места для разгона. После четвёртого прыжка Ронан не долетел на добрые полметра. Он быстро сориентировался, но выскочившее из стены лезвие рассекло ему предплечье на десяток урона, оставив кровоточащую рану. Так прошло ещё полчаса. «Поступь саламандры» экономила мне выносливость, но и этому был предел. Мы жутко вспотели, нам не хватало воздуха.

— Приехали, — прохрипел мародёр, останавливаясь перед очередной зоной с нажимными плитами. — Пассивка отказывает, я больше не могу оценить размер этого говнища. Шесть с половиной или семь метров, не меньше.

— Зараза, — прохрипел я в ответ. — А конца даже близко не видно. Мы что, ходим по кругу?

— Не сходится. Паттерн плит и щелей везде разный. Я хер знает как это проходить, но через пару прыжков мы просто станем мясом.

— Я могу врубить «Поступь» и бежать до максимума. Если повезёт, в конце будет какой-нибудь выключатель.