Незримое пламя

— Сколько твой форсаж пашет?

— Пятнадцать секунд.

— Зашибенный план. Ну пролетишь ты на нём метров двести, а дальше? Тоже в мясо.

— У тебя есть вариант получше? — спросил я несколько более раздражённо, чем следовало. Ронан был явно готов ответить в том же духе, но не успел.

— У меня есть, — негромко сказала Мила, изучая ближайшую стену и потолок над ней. — Но сначала мне нужен мел.

На стене «мясницкого коридора» возникла схема последнего зала гробницы и пути, который мы выбрали. Расстояние, время, чередование ловушек — Мила чертила всё не так быстро, как Ронан, но последовательно и аккуратно.

— Ни хера себе, — выдохнул мародёр через пару минут, рассматривая рисунок. Я молча с ним согласился.

— Мы не ощущали наклона и не видели поворотов из-за этого мерзкого света, — сказала Мила, пряча мел и утирая пот со лба. — Но вы оба правы. Только это не круг, это спираль.

Спираль, постепенно заворачивающая наверх. По которой, если верить схеме, мы уже намотали несколько витков. И продолжили бы наматывать, пока не упёрлись бы… в стену? В обрыв с шипами на дне? В бесконечно длинную вереницу нажимных плит?

— Я поняла суть третьего квеста. Сначала кажется, что тут простое испытание на внимательность и ловкость, но затем кто-то обязательно оступится и погибнет. Партии снова и снова придётся начинать заново, пойдут ссоры, но в итоге пройти не сможет никто. Чтобы выбраться, нужно немного выйти за рамки. Рон, подсадишь?

Сидя на плечах у возлюбленного, Мила пригнулась, чтобы не упереться головой в потолок. Она начала прощупывать плиты одну за другой, морщась и упираясь в них ладонями со всей возможной силой. Сперва это занятие казалось необоснованным, бессмысленным. Но четвёртая плита дрогнула и поддалась, неохотно открыв за собой черноту тайного хода.

— Есть, — прошептала Мила. — Победа.

Она подтянулась и забралась вглубь прохода, затем свесившись и подав Ронану руку помощи. Спустя несколько минут туда удалось втянуть и меня. Поддавшаяся плита, задетая моим неуклюжим подъёмом, отправилась вниз, разлетевшись вдребезги и вызвав к жизни последний визг лезвий-пил. Из-под наших ног он звучал приглушённо и жалко.

Пространство над «мясницким коридором» оказалось значительно более тесным — Рон цеплялся макушкой за потолок — и было полностью лишено освещения. Мила зажгла факел, и мы двинулись вперёд, пока не упёрлись в вырезанные в скале грубые каменные перекладины, образующие вертикальную лестницу, ведущую далеко наверх. Чертыхнувшись, Мила потушила факел — для подъёма требовались две свободных руки. Карабкаться пришлось без света, что в свою очередь здорово било по нервам. Я вспомнил неяркое голубое сияние, исходящее от Эми, и моё сердце болезненно сжалось. Если бы она просто была тут, даже без свечения, мне бы стало легче.

Подъём прервался резко — Ронан матернулся, ударившись головой об камень и потратил пару минут, судя по звукам, отодвигая новую плиту. Мы все выбрались в новое место, залитое таким же непроглядным мраком, пока Мила снова не подняла факел.

— Да вы, нахрен, шутите, — с выражением сказал мародёр, выразив тем самым мнение всей партии.

Единственное отличие этого коридора от того, который мы покинули с полчаса назад, заключалось в отсутствии освещения. От узоров на стенах всё ещё мутило, но сейчас скорее просто по ассоциации — отвратительная магия исчезла вместе с оранжевым светом. Одно направление коридора, примерно ведущее в направлении зала с постаментом, было намертво завалено обломками камня.

— Может, сразу потолок проверить? — предположил я, но мы только потратили десять минут, пока Мила безуспешно пыталась найти подвижную плиту.

— Глухо, — коротко сказала она, спрыгивая с плеч Ронана. — Попробуем подальше, между ловушек.

И те не заставили себя долго ждать — правда, они оказались уже не такими, как внизу. Сперва это были лишь раздробленные и выломанные нажимные плиты — мародёрское чутьё на них не реагировало, они не могли активировать механизмы в стенах. Затем на полу стали попадаться обломки острого металла, тускло отражающие свет факела и не способные причинить нам вред. Но худшее ожидало дальше — через полчаса похода по мёртвому коридору «трупы» ловушек начали преграждать путь.

Изломанные, погнутые, искорёженные диски-лезвия торчали из стен — где наполовину, где целиком, заставляя пригибаться, прижиматься к камню или даже пробираться ползком. Учитывая то, что пол теперь был попросту усеян теми же обломками, мы тут же заработали себе несколько неприятных порезов. На пустых участках Мила регулярно забиралась на плечи Ронану и простукивала потолок, но нового хода нигде не было. Напряжённая внимательность и рутинные прыжки с рывками сменились на изматывающую осторожность против тонн мёртвого, но не менее опасного металла. Коридор словно ощерился тысячью прогнивших зубов, а мы изо всех сил пытались не стать его обедом. Так продолжалось какое-то время — наверное, больше часа — пока не поранилась Мила.

Если порез на предплечье мародёра стоил ему десятка очков здоровья, Мила лишилась аж пятнадцати, глубоко пропоров основание шеи. Рана тут же была перебинтована, и дебаф «Кровотечение» быстро спал, но по глазам Ронана я видел, что с него достаточно. Мила тоже заметила это и попыталась его успокоить, но было поздно.

— Я сыт по горло этим сраным дерьмом, — прошипел он, доставая из-за спины двуручный меч. — Нас нагибает грёбаная гора ржавчины, а мы молчим? Ну так я больше молчать не буду.

— Рон, давай сначала передохнём, а потом…

— Нет, любимая. Сначала мы расчистим дорогу, а затем уже передохнём, — в его голосе звенело нездоровое веселье. Мила коротко вздохнула и оттащила меня назад, за его спину. Ронан повёл плечами и предупредил:

— Сейчас будет капельку громко.

До этого момента я не подозревал, что у мародёра могут быть такие скиллы — и Ронану удалось меня удивить. Удар его меча породил силовую волну, сминающую и крошащую ржавый металл впереди. Звук и в самом деле вышел оглушительным, но вскоре смолк, задавленный глухим пространством коридора. Ронан двинулся вперёд, ритмично взмахивая двуручником и расчищая дорогу.

— А что, на щитоносце это бы не сработало? — спросил я, вклиниваясь в паузы между взмахами.

— Пашет только на объекты. Двери выносит только в путь.

С новым методом наше продвижение не стало быстрее, зато стало заметно безопаснее. Я не стал спрашивать, сколько Ронан был готов применять навык расчистки, но тот определённо требовал плату — маной или выносливостью. Пот стекал по лицу мародёра гораздо обильнее, чем раньше, и Мила взялась вытирать его после каждого третьего удара. Затем после каждого пятого. А затем перестала, заставив его недовольно заворчать.

— Всё, отдых, — строго приказала она, присаживаясь на расчищенное от обломков местечко и доставая флягу. — Хочешь заранее получить «Усталость» и заночевать тут?

Ронан не хотел — и молча подчинился. Наш передых вышел ужасно коротким, не больше чем на пять минут. Ровно до нового дрожания земли.

Только на этот раз трясся не только пол, а всё пространство коридора вокруг нас. Дрожь нарастала, словно разбуженная злостью Ронана и его прямолинейной попыткой уничтожить преграду вместо того, чтобы обойти её. Мы вскочили на ноги, не зная, как реагировать — бежать вперёд, назад или просто ждать, пока всё затихнет?