Незримый гений

— Я думал, что потерял его, — произнес Эрик с ноткой смущенного изумления. — Странно, что раньше я не ощущал его в кармане. Уверен, я уже надевал этот жилет после… но… — Оборвав себя, Эрик мгновенно помрачнел. «Перестань вести себя, как идиот… эти воспоминания — фальшивка… ты ЗНАЕШЬ это».

Собрав цепочку в ладонь, Эрик медленно накрыл пальцами благостный лик святого, стиснув медальон в кулаке. Когда кожа перчатки скрипнула от резкого натяжения, ему кое-что пришло на ум. «Мне следовало бы догадаться. Позволила незнакомцу разделить день рождения со своей дочерью… ха… я был дураком, раз еще тогда не задался вопросом о ее мотивах. Но я выучил урок, как всегда».

Отведя кулак назад, Эрик дернулся было, чтобы швырнуть символ своего разочарования с крыши Оперы, но в последний момент что-то остановило его руку. Дрожа от усилия избавиться от кулона, он застыл посреди движения. Но чем яростнее Эрик боролся, тем труднее ему было пошевелиться. Воспоминания неумолимо вспыхивали в его голове. Закрыв глаза, Эрик воскресил образы зардевшейся и смеющейся Брилл, когда та многие месяцы тому назад учила его танцевать, и застенчивых, но притягательных глаз Арии, широко улыбающейся ему, несмотря на все его очевидные странности. Даже мимолетное видение весельчака Коннера, так легко принявшего его, поднялось из глубин памяти. Затолкав воспоминания обратно в подвалы разума, Эрик медленно опустил кулак вдоль тела. Тогда-то он и понял, что выкинуть прочь и медальон, и воспоминания будет вовсе не так просто, как он думал. И что его борьба за это только началась.

Тяжело вздохнув, Эрик выпрямился и отошел от края крыши — лишь затем, чтобы развернуться и подбежать обратно. Чувствуя себя не в своей тарелке, он нервно потер руки.

— Брилл умна… слишком, черт возьми, умна, чтобы не изучить досконально мои привычки… тропки, по которым я перемещаюсь по театру. Когда это произойдет, она станет досаждать еще больше. — Пнув основание статуи, Эрик поморщился от прострелившей замерзшую ногу боли. Бегло выругавшись на нескольких языках, он вслепую запрыгал на одной ноге по плоской поверхности крыши. — Черти и преисподняя! Держи свой гнев под контролем. Все в порядке. — Опасливо опустив пульсирующую ногу, Эрик осторожно перенес на нее свой вес и направился к двери, ведущей обратно в Оперу. — Никогда в жизни не встречал еще человека, способного побить меня на поле иллюзий и трюков. Никто и никогда не сумеет до конца раскрыть все секреты Призрака, и здесь я практически несомненно Призрак. Не знаю, почему я с таким трудом приноровляюсь к старым способам. И вообще, я был Призраком почти двадцать лет… и стал всего лишь Эриком, после того как Брилл притащила меня к себе домой.

С громким хлопком дернув на себя ведущую на крышу дверь, Эрик ворвался в здание. Вздымающийся с нижних этажей воздух омыл его кожу, наконец-то возвратив лицу чувствительность. Глубоко вдохнув, он согнал в кучу рассеявшиеся мысли и притворил за собой дверь.

— Отныне я полон решимости обращаться с этой женщиной со всем безразличием незнакомца. Это будет легко, стоит мне только вспомнить все, что она натворила. Я не позволю себе вновь обмануться ее симпатичным личиком. Это будет легко…»

*

Утром дверь в дормиторий Брилл, скрипнув, медленно отворилась до середины. Все обитатели комнаты сладко спали — лишь созвучный храп разбивал молчание, когда пара грациозных ножек прошествовала туда, где спала Брилл. Присев на корточки возле кровати последней, симпатичная блондинка протянула руку и нежно потрясла ее.

Подскочив на кровати, как будто ей влепили пощечину, Брилл громко выдохнула и лишь потом узнала скорчившуюся рядом фигуру.

— Мэг! Во имя всех святых, ты едва не устроила мне сердечный приступ. Какого черта ты тут отираешься?

С извиняющейся улыбкой Мэг Жири повернулась и открыла сундук в ногах ее кровати.

— Прости. Я напугала тебя. Я не хотела. — Порывшись в небольшом сундучке с одеждой и личными вещами подруги, Мэг вытащила самое лучшее платье, какое смогла найти: простое, темно-синее, с узенькой кружевной отделкой по горловине и вокруг запястий. Подняв взгляд и заметив недоуменное выражение лица Брилл, она быстро встала. — Мне ужасно жаль, что я тебя разбудила. Я знаю, что прошлой ночью ты работала допоздна, но у нас тут переполох на сцене, и в связи с этим мадам Дюбуа велела мне привести тебя.

Потирая заспанные глаза, Брилл села, пытаясь вникнуть в слова Мэг.

— О чем ты? И который сейчас час? — покосившись на соседнюю кровать и осознав, что та пустует, она нахмурилась. — Ты заодно случайно не в курсе, куда сбежала Ария?

Стянув с подруги одеяло, Мэг прижала палец к губам.

— Чшш. Мы же не хотим перебудить всех остальных. Но да, я знаю, где Ария. Чуть раньше утром я отвела ее в классную комнату. Она сказала, что хочет посмотреть на занятия, пусть даже сама еще слишком мала для них. Но давай же, тебе надо поторапливаться!

Закатив глаза и встав, Брилл выхватила платье из рук Мэг — более чем слегка раздраженная внезапной побудкой.

— С какой стати мадам Дюбуа велела меня разбудить? Эта женщина начинает действовать мне на нервы!

Повернувшись обратно к сундуку, Мэг вытянула комплект свежего нижнего белья и передала его подруге.

— Я все понимаю. И чувствую себя ужасно. Но она сказала, что сегодня приехало несколько важных людей, а ты вроде бы умеешь вести себя достаточно благоразумно, чтобы находиться рядом с ними. Полагаю, что именно поэтому она хочет, чтобы ты пришла.

Когда Мэг отвернулась, Брилл тайком поправила парик, стараясь не обращать внимания на то, как ужасно чешется голова под этой проклятой вещицей. В очередной раз помечтав об отдельной комнате для себя и дочери, она тихо прошла в дальний конец дормитория, где стояла, прислоненная к стене, ширма для переодевания. Установив ширму и спрятавшись за ней, Брилл стянула через голову ночную сорочку и надела тонкое хлопковое белье, которое достала для нее Мэг.

Уступив соблазну, она вытащила из парика множество закреплявших его шпилек и сняла черную копну, затем размотала собственную косу, скрученную в тугой пучок на макушке. Резко тряхнув головой, она позволила волосам разметаться по спине, массируя пальцами кожу черепа, чтобы уменьшить зуд и щекотку, вызванные практически круглосуточным ношением маскировки. Зная, что передышка долго не продлится, Брилл быстро перезаплела волосы, заколола косу шпильками, которые держала во рту, и снова натянула парик. Закрепляя его оставшимися шпильками, она слегка вздрогнула, когда одна из них воткнулась слишком глубоко, — но не успела она поправить своенравную шпильку, как за ширму заглянула Мэг, принесшая пару туфель.

— Хочешь, я помогу со шнуровкой на спине? — спросила та, не заметив, как поспешно Брилл отдернула руки от парика. — А еще я могу заплести тебе волосы, если хочешь.

Нагнувшись, чтобы подобрать упавший на пол корсет, Брилл неопределенно махнула рукой в ее сторону.

— Я заранее зашнуровала корсет, поэтому осталось только затянуть его спереди. Так быстрее, и это позволяет мне контролировать, насколько тугим его сделать. С тугой шнуровкой и тонкой талией полы особо не поскребешь, — криво улыбнувшись, сказала она и, обернув корсет вокруг талии, споро застегнула крючки. Потянувшись, она сдернула перекинутое через ширму платье и надела его через голову.

Не сказав ни слова, Мэг шагнула вперед и принялась застегивать пуговицы на ее спине. Чуть вздрогнув от ощущения двигающихся вдоль позвоночника ловких пальцев, Брилл ждала, когда же в животе образуется противный комок, как обычно бывало в щекотливых ситуациях. Но ощущение все не приходило. Немало удивившись, она поняла, что чувствует себя совершенно комфортно, принимая помощь от новой подруги. Взглянув через плечо на Мэг, Брилл невольно ухмыльнулась. «Даже в детстве я не думала, что у меня появится подруга, которой я позволю помогать себе в чем-то столь личном. Подозреваю, что врожденная сдержанность часто не давала мне завести подобную дружбу. Мне всегда было нелегко знакомиться с новыми людьми… и до сих пор так. Но почему-то, несмотря на все это, я всего за несколько недель сумела заполучить подругу, с которой сблизилась настолько, насколько мне за всю жизнь не удавалось сблизиться ни с одной женщиной. Забавно, как все складывается».