Незримый гений
Шрифт:
Открыто нахмурившись, Брилл перевернула несколько страниц.
— Ты слишком придирчив. — Остановившись на определенном отрывке, она положила книжку на колени. — Спорю, над этим ты смеяться не станешь… «Может ли измена Любви безмерной положить конец? Любовь не знает убыли и тлена. Любовь — над бурей поднятый маяк, Не меркнущий во мраке и тумане»**. — С торжествующим стуком закрыв тоненький томик, Брилл посмотрела на Эрика, чтобы увидеть его реакцию. — Это один из моих любимых. Особенно мне нравится последняя строка. «Над бурей поднятый маяк…» Как восхитительно думать о любви подобным образом. Именно такой она
В этот миг по его телу прошла слабая дрожь, и Брилл почувствовала, как его плечи затряслись под ее щекой. Когда она подняла глаза на его лицо, то обнаружила, что Эрик очень пристально смотрит на нее — все его внимание было сосредоточено на ее лице, на каждом произнесенном ею слове. То, что ее так пристально изучают столь неудержимо прекрасные глаза, немного приводило в замешательство. Под пылающим взором Эрика разум Брилл полностью опустел, и на секунду она подумала, что, возможно, он коснется ее и свободной рукой. Но в его лице вновь читался какой-то конфликт, и еще мгновение спустя Эрик моргнул и слабо улыбнулся — его чертов бесконечный контроль снова победил.
— Нет, не думаю, что стал бы смеяться над этим.
После этого они погрузились в звенящую тишину, каждый занятый собственными мыслями. Вскоре Брилл вспомнила одну из основных причин, по которой ей в этот день необходимо было переговорить с Эриком. «Я не должна это больше откладывать. Хотя и хотела бы…» Она неуютно поерзала: эта мысль превратила ее внутренности в свинец. Почувствовав ее беспокойство, Эрик сжал ее ладонь и вопросительно посмотрел на нее. Зная, что время пришло, но все равно боясь того, что предстоит, Брилл прикусила нижнюю губу.
— Эрик… мне нужно сказать тебе кое-то очень важное… — слабым голосом начала она.
— Хмм? И что же? — спросил тот и, услышав ее тон, сел ровнее; на его лице возникла раздражающе отстраненная улыбка.
— Эрик, я не знаю, как сказать это, потому что опасаюсь, что это тебя расстроит, — пробормотала Брилл, чуть сощурив глаза на его нарочито отчужденное выражение. «Почему он это делает?.. Все время отступает… раньше он так не делал… Я и без того достаточно на взводе из-за того, что придется рассказать ему о Кристине… черт бы его побрал за то, что делает все еще хуже».
— Ну что ж, тогда просто скажи и покончи с этим. Сомневаюсь, что, что бы это ни было, оно всерьез меня расстроит, — умиротворяюще сказал Эрик.
«Ага, как же…» Тяжело вздохнув, Брилл потянулась и похлопала по их сплетенным рукам.
— Сегодня я видела кое-кого, кто… — Остановившись, она кашлянула, пытаясь набраться смелости. Очевидно, храбрость покидала ее всякий раз, как она глядела на Эрика. Отвернувшись от него, Брилл зажмурилась. — Сегодня я видела Кристину… — торопливо сказала она; слова налетали друг на дружку в ее стремлении поскорее вытолкать их. Открыв глаза, Брилл украдкой покосилась на Эрика — лишь затем, чтобы обнаружить, что тот по-прежнему смотрит на нее озадаченно, без тени ожидаемого потрясения.
— Кого? — медленно спросил он со смущенной улыбкой.
— Кристину… Кристину… — многозначительно продолжила она. — Бывшее ведущее сопрано Опера Популер.
Улыбка Эрика быстро потускнела, он
напрягся.— Что? — прерывисто выдохнул он, и в его взгляде проступила горечь, какой Брилл никогда раньше не видела. — Нет… этого не может быть… ты ошиблась.
— Я не ошиблась, — понизив голос, Брилл ощутила, как в ней начинает закипать паника. — Я видела ее сегодня в своей комнате. Она пыталась разобраться, как открывается зеркало. Она сказала, что вернулась, чтобы похоронить тебя, Эрик… она думает, что ты мертв…
Пока она говорила, Эрик вытащил свою руку из ее и прижал к груди, как будто ее прикосновение каким-то образом ранило его. Острое, беспокойное раздражение заставило его рот сжаться в тонкую линию.
— Да, она могла бы решить, что я умер… все-таки именно она оставила меня там умирать, — горько выплюнул он — в его взгляде быстро росла тихая ярость. Гнев такой силы, что он сиял в его широко распахнутых глазах подобно безумию.
— Я попыталась удержать ее подальше от зеркала… поэтому мне и нужно было сказать тебе, что она здесь. Думаю, это, скорее всего, единственный известный ей путь в подвалы.
Словно бы не вполне слыша ее, Эрик вскочил на ноги — его безвольно опущенные руки дрожали.
— Она здесь… она здесь… — снова и снова шептал он, его лицо исказила столь глубокая мука, какой Брилл никогда и ни у кого не видела.
Тоже поднявшись, она последовала за Эриком, принявшимся расхаживать между стойлами.
— Эрик… мы с Коннером рассудили, что тебе всего лишь следует держаться от нее подальше. Ей вообще не нужно знать, что…
Крутанувшись на каблуках, Эрик развернулся к Брилл, его глаза были острыми, как крошево речного льда. Подняв руку, от ткнул в ее сторону пальцем, его жесты демонстрировали едва контролируемую агрессию.
— Коннер узнал об этом раньше меня? Коннер! — крикнул он, громкость его голоса выросла до опасной высоты.
Отшатнувшись, Брилл могла лишь кивнуть перед лицом его бешенства.
— Он стоял там… когда…
Вцепившись обеими руками в волосы, Эрик отвернулся от нее, целиком охваченный черным, неконтролируемым гневом. Лошади в ближайших к нему стойлах принялись тревожно ржать в ответ на невообразимые звуки, исходящие из его рта. В его горле поднимался вой, больше подобающий дикому зверю, нежели человеку.
— Значит, пускай приходит… — прорычал он.
— Ты правда думаешь, что это…
Резко повернув голову, чтобы свирепо глянуть на Брилл, Эрик оскалился, обнажив зубы, что придало ему исступленный, злобный вид.
— Прекрати указывать мне, что делать… — гаркнул он. — Ради бога, просто оставь меня к черту в покое!
Сжавшись от ярости в его словах, Брилл подняла руку, чтобы прижать к ноющему сердцу. Свинец в ее животе стал тверже, отчего она физически почувствовала себя больной.
— Эрик… не говори так… Мы с Коннером можем помочь, мы…
— Заткнись! Заткнись! Или ей-богу я…
— Или ты что? — медленно потребовала Брилл, и боль, вырубающая дыру в ее груди, слегка шевельнулась, превращаясь в гнев. С радостью приветствуя его очищающий жар, Брилл позволила ему взять верх. Он был лучше, чем боль, он ощущался оправданным. Обогнув кипящего негодованием Эрика, она помахала рукой через плечо и направилась прямиком к двери.
Проклятья позади нее стихли, и Эрик повернулся ей вслед.