Незримый гений

— Все это время вы мне врали! Вы знали о проходе, потому что крали вещи из его дома! Это его музыкальная шкатулка! Она не ваша!

Впившись пальцами в спинку своего кресла, Брилл оскалила зубы, когда увидела, как в глазах Арии начинают собираться слезы.

— Лучше бы вам положить это прямо сейчас, или, боже, помоги мне, я заберу ее у вас… и не думаю, что вам понравится, как я это сделаю.

Почувствовав скрытую в этих словах угрозу, Кристина лишь крепче вцепилась в шкатулку.

— Я не обязана вас слушаться. Вы ничего не можете мне сделать. Я виконтесса… на случай, если вы не знали. Мой муж из очень могущественной семьи. Вы ничего не можете мне сделать.

— Вашего мужа здесь нет… — безапелляционно заявила Брилл.

Задохнувшись, Кристина перевела испуганный взгляд на мадам Жири, ища поддержки.

— Вы это видите? Она угрожает мне! Посмотрите в ее глаза! Я вижу это в ее глазах… они такие же, как были у него, когда он шел и делал что-нибудь безумное! — истерически взвизгнула Кристина.

— Перестань орать, глупая девчонка, — огрызнулась мадам Жири и шагнула в комнату. — Разве ты не видишь, что на самом деле тут происходит? Она вовсе не украла эту музыкальную шкатулку…

Прервав ее, Кристина встряла, отказываясь слушать любые возражения тому, что она уже сочла правдой.

— Так, значит, вы не поможете? Я так и знала… все ненавидят меня за то, что произошло! Никому нет дела до того, насколько мне плохо! — Развернувшись, она выбежала за дверь, протиснувшись мимо мадам Жири в процессе своего поспешного отступления.

Увидев, что ее музыкальная шкатулка скрылась за дверью вместе с виконтессой, Ария начала плакать.

— М-мама! Она украла м-мою игрушку! Ту, что д-дал мне Эрик!

— Ложь! Вы все лжете! Он бы никогда и ничего вам не дал, — проверещала Кристина и бросилась прочь по коридору, оставив всех присутствующих в потрясенном молчании глядеть ей вслед. Брилл никогда прежде не видела, чтобы взрослый человек вел себя подобным образом. Тревожило, насколько быстро изменилось все поведение Кристины. Буквально за пару секунд она перешла от тупого отчаяния к яростной истерике.

Подняв руки в успокаивающем жесте и двинувшись вперед, мадам Жири встала между Брилл и дверью.

— Не берите в голову. Она всегда именно так и справлялась с эмоциональными переживаниями. Она просто не может не вести себя так… она так и не смирилась со смертью отца… так и не сумела после этого повзрослеть. Сперва я решила, что ей стало немного получше, но, кажется… она снова взялась за старое.

— Это не детское поведение. Арии четыре года, и она не разгуливает вокруг, крича на людей и врываясь в их комнаты. — Мадам Жири попыталась взять Брилл за локоть, но та отпрянула от прикосновения. — Нет! Это поведение юной девушки, которую никогда в жизни не осаживали. Люди жалели ее из-за ее горя, но, честно говоря, это не оправдание тому, чтобы вести себя, как избалованный ребенок. И я буду той, кто НЕ станет делать ей поблажку!

Повернувшись, Брилл быстро опустилась на колени перед Арией и обхватила ее личико ладонями. Пока она наблюдала, как полные слез глаза ее дочери поднимаются, чтобы встретиться с ее, в ней еще сильнее разгорелся гнев, отчего стало трудно проявить нежность, даже когда она отерла мокрые щеки Арии. «Вырвать игрушку прямо из рук ребенка…»

— Побудь здесь немного, мамочка скоро вернется и принесет тебе твою шкатулку. — Брилл поцеловала Арию в лоб, когда та начала икать сквозь слезы. — Не волнуйся… — Поднявшись, Брилл повернулась и направилась прямиком к двери, ее щеки ярко полыхали от ярости.

Когда мадам Жири попыталась остановить ее, она лишь уклонилась в сторону и выбежала за дверь; каблуки ее закрытых туфель застучали по деревянному полу. Крепко держа руками свои юбки, Брилл домчалась до конца коридора аккурат вовремя, чтобы заметить исчезнувший за очередным поворотом кружевной турнюр виконтессы де Шаньи. Ускорившись, Брилл завернула за тот же угол и с обновленными силами рванула за удирающей виконтессой. Месяцы работы уборщицей укрепили ее мышцы, и ей не понадобилось много времени, чтобы изловить более субтильную девушку. Загнав ее в тупик, Брилл физически блокировала Кристине пути побега. Та раздраженно грохнула кулаком в стену и развернулась лицом к преследовательнице.

Прижав руку к груди, Брилл пыталась отдышаться.

— Ну ладно, довольно этих глупостей. Верните мне музыкальную шкатулку, и я буду готова забыть обо всем этом.

Попятившись, Кристина прижалась к стене, неистовство в ее глазах отточилось до ярости. Она явно не могла поверить, что Брилл действительно стала ее преследовать.

— Не подходи ко мне, ты, чокнутая ирландская… э… м…

Слегка изогнув вверх уголки губ, Брилл проигнорировала приказ Кристины и сделала угрожающий шаг вперед.

— Что? Ирландская шлюха?.. Воровка… Ковыряющаяся в картошке сучка? Выбери что-нибудь одно… Я слышала их все.

Разинув рот от выданных Брилл эпатажных выражений, Кристина могла лишь неопределенно мотать головой.

— Нет… то есть я не хотела… нет… я бы не сказала такого…

— Ой, прошу тебя… не стоит так пыжиться. Я знаю, что ты так думала. — Поскольку Кристина продолжила протестовать, Брилл ткнула в ее сторону пальцем, заставив умолкнуть.

— В чем дело? Ты слишком хороша, чтобы кого-то оскорблять? — Виконтесса уставилась на Брилл так, словно та была исчадьем ада.

— Ты чокнутая.

— Верни это, — потребовала Брилл, не обращая внимания на выпад Кристины, и указала на музыкальную шкатулку, которую та по-прежнему прижимала к себе.

— Нет! Я не стану! И не позволю тебе запугать меня! Это тебе не принадлежит. Если уж на то пошло, она моя!

— О? И с чего ты так решила? — спросила Брилл, скрещивая руки на груди.

Неловко переминаясь, Кристина переводила взгляд с пола на лицо Брилл и обратно.

— Она принадлежала моему другу… я говорила тебе. Я была его единственным другом, так что… так что… можно сказать, что она моя, потому что больше некому позаботиться о его вещах… и ему больше некому было их оставить.

Издевательски усмехнувшись монологу Кристины, Брилл неверяще всплеснула руками. «Его единственный друг? Боже мой, у нее забавный способ вспоминать события». Не в состоянии больше держать язык за зубами, она шагнула вперед и схватила шкатулку — ее лицо оказалось едва ли в пяти дюймах от Кристининого.

— Ты невероятна. Не знаю, как ты представляешь себе дружбу… но я определенно не рассматриваю оставление человека в задымленном подвале как акт дружбы!

Отказываясь выпускать из рук игрушку, которая теперь была единственным разделяющим их предметом, Кристина потрясенно заморгала.