Незримый гений

— Не могу поверить, что вы это сказали.

— Ну, я человек, опередивший свое время. Я способен распознать, когда дама нуждается в хорошем поцелуе. А также парня, который должен целовать мою сестру, и делать это часто.

— И вы выбрали для выполнения этой миссии меня? Вы сумасшедший? — спросил Эрик, чувствуя, как острие ярости прорезало его смущение. Как смеет этот человек настолько походя предлагать подобные вещи? Словно быть с женщиной проще пареной репы. Это выводило из себя.

— Возможно, чуть-чуть, — отозвался Коннер, снимая черную ковбойскую шляпу и кладя ее рядом с собой на пианино. Улыбка Чеширского кота вернулась на место, хотя его изумрудные глаза насторожено следили за Эриком, когда тот начал мерить комнату шагами.

— Нет, тут вы ошибаетесь. Вы совершенно чокнутый! — взорвался Эрик, ткнув пальцем в сторону Коннера. — Как вы можете быть столь небрежны с репутацией вашей сестры? Вы часто так делаете? Занимаетесь сводничеством, как старая кумушка? Или это особый случай, потому что по какой-то причине вы находите смешным терзать своего товарища невозможным!

Пока Эрик разорялся, Коннер продолжал молча следить за ним, по-прежнему плотно скрестив руки на груди и положив ногу на ногу. Видимо, его не особо напугала эта демонстрация ярости, хотя его характерная ухмылка уступила место нахмуренности.

После нескольких минут выслушивания наиболее изобретательных проклятий Коннер, вероятно, решил, что с него достаточно. Он оттолкнулся от пианино и сделал шаг к мечущемуся Эрику, мгновенно завладев его вниманием.

— Ладно, парень, кажется, я наткнулся на твое больное место. Ты не очень удачлив с дамами, да? — протянул он, умышленно подчеркнув каждое слово, чтобы перекричать проклятия.

Эрик на долю секунды застыл на месте, точно наткнувшись на стену, и слепая ярость застлала красным его зрение. А потом он метнулся через всю комнату и врезался Коннеру в живот, швырнув того на землю. Они покатились по персидским коврам, размахивая кулаками, пока спина Эрика не врезалась в одну из ножек пианино. Тетрадь с нотами взлетела в воздух и обрушилась на их головы, когда Эрик нанес удар и рассек Коннеру губу.

В отчаянном усилии Коннер спихнул с себя Эрика и сел прямо, стукнувшись головой о нижнюю часть пианино. Он осторожно тронул языком ранку на нижней губе; кривая ухмылка вновь тронула уголки его рта.

— Черт побери, ты бьешь сильнее, чем лягающийся мул! — воскликнул он, стирая кровь с подбородка. — Ох, я нашел очень больное место. Скажи мне Эрик, кто она? Та, что разбила твое сердце…

— Поговори еще, тупой вульгарный ублюдок — и я вырву тебе язык! — прошипел Эрик, с презрительной усмешкой согнув ноющие костяшки пальцев.

— Значит, это то, что останавливает тебя? — перебил его Коннер, пытаясь пригладить свои буйные волосы.

— Предупреждаю…

— К черту предупреждения, друг мой. Я перехвачу любой твой бросок. — Коннер откинулся назад, зловеще щелкнув суставами пальцев. — Что ж, это произошло, потому что она встретила кого-то еще, или потому что она в конце концов устала слушать твои причитания о неправильности…

Коннер уклонился от следующей атаки Эрика и, пригнув голову, налетел на противника, сбив того с ног. С кряканьем они оба тяжело грохнулись на пол; эхо от столкновения двух тел с твердым деревом раскатилось по дому. За хрипом своего тяжелого дыхания, они услышали звук поспешно поставленной на плиту кастрюли.

Помутузив друг друга на полу еще несколько минут, они, задыхаясь, отодвинулись в разные стороны. Эрик схватился за маску, чтобы убедиться, что та по-прежнему на месте, а Коннер распластался на полу, прикрыв глаза окровавленной рукой.

— Ты уже угомонился? — наконец спросил Коннер, когда смог восстановить дыхание. Не услышав иного ответа, кроме задумчивого молчания Эрика, он повернул голову и покосился на него.

— Я угомонился? — воскликнул Эрик все с той же яростью. — Это вы, месье, все это начали. Что я тебе сделал, что вызвало такую жестокость?

— Жестокость? Значит, вот как ты обо мне думаешь? — спросил Коннер, на сей раз без улыбки. Он с кряхтением сел — несколько непослушных рыжих прядей упали ему на глаза — и пристально посмотрел на Эрика. — Слушай меня очень внимательно. Ты нравишься Бри. Она реагирует на тебя сильнее, чем на кого бы то ни было за последние четыре года. Часть ее умерла в тот день, когда они опустили Джона в землю, и лишь совсем недавно я увидел, что она снова начала возвращаться к жизни. И это произошло из-за тебя. Так что я решил не дать тебе все испортить, даже если это означает, что мне придется немного истечь кровью, чтобы настоять на своем.

Тронув пальцем свою разбитую губу, Коннер наконец отвернулся от сгорбившегося Эрика.

— Что же на самом деле удерживает тебя? Возможно, вначале это и была другая девушка, но теперь-то что?

Слишком уставший, чтобы спорить дальше, Эрик покачал головой, отчаянно стараясь уследить за происходящим.

— Ты говоришь о вещах, которых просто не может быть. Ты заблуждаешься насчет наших отношений: я ее друг… ничего больше.

— Проклятье, да ты просто болван, если веришь в это. Разве тебе не оказывали знаки внимания?

— Заткнись! Ты не знаешь, на что это похоже. Должно быть, для тебя подобное в порядке вещей! — выпалил Эрик, ткнув пальцем в сторону Коннера. — В твоей внешности нет изъянов. Ты — чертов ирландский Адонис! Женщины наверняка без ума от твоих глаз, твоих волос, твоего лица! Я ненавижу людей вроде тебя, которые воспринимают всеобщие восторги как должное. — Встав на колени, Эрик расстроено стукнул кулаком по полу, внезапно пожалев, что так раскрылся перед этим идиотом.

Откинувшись назад и опершись на локти, Коннер вздохнул, очевидно, ничуть не обидевшись на уколы Эрика.

— Я так и думал. Мне всего лишь нужно было позволить тебе сказать это, — пробормотал он себе под нос.

— Нужно что?! — прошипел Эрик.

— Я полагал, что если позволю тебе немного поколотить меня, это может расшатать твою зажатость и заставить тебя распустить язык, — отозвался тот со страдальческой ухмылкой. — Признание проблемы — отличное начало для последующего ее решения.

— Тут нечего решать! Я чертов монстр!

— Брилл когда-нибудь показывала тебе фотографию Джонатана? — вдруг перебил Эрика Коннер, испытующе выгнув бровь.

— Какое это имеет отношение к…

— Показывала?!

— Нет, ничтожество!

— А о пожаре она когда-нибудь упоминала?

Не в состоянии предугадать, к чему клонит Коннер, Эрик покачал головой:

— Нет, не думаю.

— Ты ведь понимаешь, что в этом мире нет ничего, что могло бы удивить Бри. Она видела оторванные пушечными ядрами головы и солдат, обгоревших настолько, что их тела были больше похожи на куски мумифицированной плоти.

— Я знаю это, но…

— А ты знаешь, умник, что она вышла замуж за человека, который получил в детстве сильные ожоги, когда сгорел летний домик Донованов? У него пол-лица было сплошь покрыто шрамами. Но наша Бри обладает уникальной способностью видеть то, чего не видят остальные. Удобно, правда?