Незыблемые выси

Что хорошо, поскольку Тит услышал знакомый шорох — к ним ползли сотни охотничьих веревок.

— Сможем ли мы убежать от веревок? — спросила Амара.

То есть смогут ли они убежать от них внутрь пещеры, в лабиринты туннелей, пробитых в камне в древние времена настоящими гигантскими змеями.

— Вряд ли, но я могу сжечь их, если подберутся слишком близко.

При условии, что они не окажутся в тупике. Столько опасностей может подстерегать, если они в отчаянии, не зная пути, ринутся вглубь…

Кашкари выругался:

— Что-то приближается изнутри!

Фэрфакс, всегда отличавшаяся отменной реакцией, тут же обрушила достаточно камней, чтобы перекрыть проход.

Они едва успели отвернуться, чтобы их не посекло осколками рухнувшего свода. Их окружили. Перекрыли все пути, даже темную, опасную и полную неизвестностей нору.

У входа зазмеилась первая волна охотничьих веревок. Фэрфакс не стала сжигать их, а отбросила шквальным ветром. Но что бы они ни делали, это лишь оттягивало неизбежное. Снаружи перекликались атланты, предупреждая друг друга, мол, скалоходы почти на позиции. Тит прокрался поближе к зеву пещеры и понял, что «скалоходом» называлось нечто, с виду похожее на бронированную колесницу, но державшееся на вертикальной стене благодаря клешням, которые вкручивались в камень. Как их сюда притащили, не на драконах ли, которых слышала Амара?

Тит поспешно отошел, и Фэрфакс обрушила вход в пещеру. Они оказались в самой настоящей ловушке. С одной стороны шумели скалоходы, расчищая завал. С другой с металлическим лязгом пробивался кто-то невидимый — то ли «змея-гигант», то ли что-то подобное.

Минута-другая — и с какой-нибудь стороны до них доберутся.

Вспыхнула гирлянда огня, в свете которого решительно блестели глаза Фэрфакс.

— Похоже, мой путь завершен. Знаю, Тит не способен убить меня, да и Кашкари, вероятно, тоже. Богиня Дурга, не откажите в услуге — не дайте меня поймать.

— Да, я окажу вам услугу, — сказала Амара голосом хриплым, но с ноткой торжества. — Только не ту, о которой вы попросили.

Она коснулась Фэрфакс ладонью. И через секунду в центре пещеры стояли две совершенно одинаковые девушки, две Фэрфакс. Та, что была Амарой, сбросила теплое пальто, засучила рукав, и показался изящный рубиновый браслет.

«А на левом предплечье виднелся золотой филигранный браслет с рубинами», — так описывал Кашкари в маяке свой пророческий сон.

«Но я не ношу драгоценности, — запротестовала тогда Фэрфакс, — у меня их вообще нет».

Амара же молча сидела среди них. Давил ли ей на руку браслет, чувствовала ли она невыносимую тяжесть будущего, высеченного в скрижалях?

Ошеломленный Тит невольно отступил на шаг, в затылке словно молотком застучало.

Настоящая Фэрфакс ахнула:

— Ты… ты многоликая!

Кашкари же только полупридушенно стонал, словно смертельно раненный зверь. Не Фэрфакс, а Амару в ее обличье вещий сон показал ему бездыханной!

— Вы спрячетесь в Горниле, — приказала Амара, оплот спокойствия и разума в той беспорядочной куче, в которую превратилась пещера. Все будущее, в которое они верили, оказалось вывернуто наизнанку. — Знаю, там должно быть неспокойно, но ненадолго вы с этим справитесь. Я спрячу книгу под видом камня.

— Я пойду с тобой, — услышал Тит свой голос.

— Почему? — воскликнула Фэрфакс.

Даже смертельный страх не мог заглушить его радость от того, что навстречу гибели идти ему, а не любимой. Тит повернулся к ней:

— Они знают, что я здесь. И будут искать, пока не найдут. Но если меня поймают, я смогу убедить их, что все остальные погибли в Люсидиасе. Если они поверят, то будут менее бдительны. Вдвоем у вас больше шансов достичь дворца незамеченными. Кроме того, Богиня Дурга хоть и выглядит, как ты, но голоса у вас разные — и Лиходей твой знает. Я буду говорить за нас обоих и оттяну момент обнаружения подмены настолько, насколько смогу.

— Но…

— Не трать время на споры. Нам дали шанс. Используй его.

Он обменялся с ней палочками — не хотелось, чтобы в руки Лиходея попала та, которой владели когда-то Гесперия и его мать. Потом поцеловал Фэрфакс в губы и потряс впавшего в ступор друга:

— И ты тоже, Кашкари. Идите!

Амара поцеловала деверя в щеку:

— Не думай о том, как можно было бы что-то изменить. Украшение я ношу на руке с самого лета. Так предназначено.[1]

Дрожащий Кашкари так и не двинулся с места. Фэрфакс пришлось схватить его ладонь и силой положить ее на Горнило. Оба исчезли внутри. Тит замаскировал книгу и спрятал как можно лучше.

— Ты не против, если я тебе оглушу? — спросил он Амару голосом, звеневшим и от страха, и от признательности. — Так я смогу притвориться, будто пытался убить тебя заклинанием казни. Лиходей должен ожидать, что я предпочту тебя убить, чем отдать ему.

И тогда голос Амары — ее собственный — не выдаст подмены.

Она кивнула. Тит знал, что это Амара. Знал, что настоящая Фэрфакс спрятана внутри Горнила. Однако смотревшие на него глаза — расширенные от страха, но светящиеся решимостью — были глазами Фэрфакс.

Он крепко обнял ее:

— На случай, если я не смогу сказать этого потом: что бы ни случилось, мы навсегда в долгу перед тобой.

Амара печально улыбнулась:

— Вот я и прожила достаточно, чтобы меня обнял властитель Державы. Да хранит Фортуна каждый ваш шаг, ваше высочество.

Тит не понял, что же она имела в виду, но времени спрашивать не осталось. Он направил на нее палочку, и не успела Амара упасть, как механические когти продрали вход в пещеру.

Глава 21

На лугу перед замком Спящей красавицы царил хаос: твари всех мастей, огнедышащие драконы, мечи и булавы смешались в один обезумевший хоровод. Над холмами вздымалась Небесная башня.

К беглецам кинулся огр, но тут же попрощался с головой, стоило Кашкари взмахнуть палочкой. Циклопа из «Хранителя Башни Быка» постигла та же участь.

Иоланта еще никогда не видела Кашкари в такой ярости.

Предоставив ему разбираться с угрозами, она развернула палатку, что прихватила из лаборатории, и покрыла ткань слоем дерна, дабы защитить от острых предметов и скрыть от бесчинствующих животных. Подготовив укрытие, Иола затащила Кашкари внутрь и с шумом втянула воздух при виде его пропитавшихся кровью шаровар.