Нф-100: Врата Миров

Мысли о том, что внук, сын и их друзья живы и живут безбедно в лучшем для проживания месте, чем раздираемая противоречиями и катаклизмами Земля, придавали Стерлигову чувство уверенности в его одинокой жизни. И он не мог даже предсказать свое нынешнее поведение, если бы Олег не вышел с ним на телепатическую связь. Вполне возможно, что, не сразу раскусив двойников, Стерлигов принял бы их за настоящих, и, кто знает, что могло быть хуже - реальное забвение в одиночестве или неотвратимое предательство близких, как если бы он думал, ему людей. А то, что клоны прибыли сюда не прогуливаться по национальному парку, а с опасной для землян миссией, теперь ему стало очевидно.

Если же и эта хрупкая телепатическая связь неожиданно оборвется, то за счастье можно принять любой миг своей жизни, когда ты испытал покой и умиротворение, так думал Стерлигов, монотонно следуя за псевдо Диной.

Как-то ему довелось долго ждать автобус на проселочной трассе. Через дорогу, за забором, росла цветущая черемуха. Автобус не появлялся часа три, но они пролетели как одна секунда в созерцании марева белых пенистых кистей под душистый аромат цветения. После связи с Олегом Стерлигов почувствовал точно такой неожиданный прилив бодрости, как и в ту весну рядом со цветущим деревом, поэтому шел, прибавляя скорость вместе со всеми. Двойники передвигались, не отвлекаясь на разговоры и отдых, явно торопились. По ощущениям прошло уже полдня, а не было еще ни одного привала, и, помня предупреждения Олега занять голову философскими мыслями, Стерлигов размышлял о счастье, чувствуя иногда недоуменные вопросы отслеживающего его мысли Саши, который шел следом за ним и невольно выдавал себя, вмешиваясь в его рассуждения отвлеченными комментариями.

Дойдя в своих воспоминаниях до остановки с черемухой, пленник начал прокручивать этот эпизод, вспоминая до мелочей тот майский день. Как наяву возник аромат цветущего дерева, словно марево тумана окутало его прямо здесь, но сзади буркнул Олег,

– Не увлекайся, Саша!
– и Стерлигов понял, что напал на золотую жилу маскировки: он продолжал идти по деревенской улице, стараясь высмотреть цветущее дерево, вот он вывернул за поворот, деревня закончилась, вдали показалась автобусная остановка под металлическим навесом, а напротив - черемуха с опьяняющим запахом. Пал Палыч начал вновь мысленно рисовать видение весеннего чуда, пока в сознании не прозвучало,

– Сдвинулся совсем старик, - словно щёлкнул невидимый тумблер и исчез непонятный шум - прослушивание отключилось, цель была достигнута, теперь можно следить за непрошеными гостями.

– Пришли, - в надвигающейся вечерней темноте раздался голос Олега.

Совершенно неожиданно за густыми елями показалось одноэтажное кирпичное здание. Видеть это сооружение среди густого леса казалось диким и несуразным. Кто построил его в глухой чаще, а самое главное - для чего? Уж очень не походили спутники Стерлигова на людей, обитающих в таких помещениях. С правой стороны от старинной деревянной двери висела табличка, выполненная допотопным методом - черной тушью и плакатным пером и помещенная под стекло. Что написано на табличке, Пал Палыч не успел прочесть, потому что группа стремительно зашла в помещение, увлекая за собой и его.

Прямо перед входом за небольшим столом с разложенными на нем брошюрами, буклетами и восковыми церковными свечками сидела женщина, которая нехотя кивнула идущей впереди Дине и наклоном головы вправо указала им путь до ближайшей двери в стене. Дина открыла ее и исчезла в темном проеме, ребята быстро, друг за другом скрылись за ней, бросив Стерлигова на произвол судьбы. Оторопев от неожиданного безразличия к его персоне после неусыпного внимания, Пал Палыч хотел было выйти и вернуться на ту поляну, откуда они начали путь, но мгновенно сообразил, что эта мысль - наихудшее, что можно придумать. Необходимо следить за пришельцами - двойниками, ведь именно они несут зло и смуту в привычный ход жизни людей. Последующая, более здравая мысль, что просто так его никто отсюда не выпустит, заставила его направиться к входной двери, но ноги не шли, как притянутые мощным магнитом к железному полу, хотя под ними был обычный потертый линолеум.

Стерлигов обернулся, надеясь увидеть кого-нибудь еще, кроме женщины: голые стены, да маленькая черная тень, проскользнувшая под столом,

– Кошка?
– спросил, нависнув всем телом над столом и, пытаясь отодрать подошвы от невидимого магнита,

– Где?
– та меланхолично окинула его пустым взглядом и медленно, вместе со стулом, стала поворачиваться туда, где кроме визуального фантома еще и послышался шорох.

Пал Палыч шагнул в сторону потайного входа, ноги отлипли!

По наитию прихватив со стола свечку, он в два прыжка приблизился к двери в стене. Полумрак глинистого, в рост человека, коридора тускло освещался свечкой, стоящей на невысокой треноге у входа. Стерлигов запалил от пламени свою и начал спуск по скользким глиняным же отполированным ступеням. Коридор извивался непрерывно, так что каждый последующий шаг вел за поворот, и пламя свечи освещало лишь небольшой объем перед глазами профессора. Минут через пять коридор расширился и разделился на два ответвления. Справа висела табличка - "Вход для верующих", далее в полумраке просматривался алтарь и коленопреклоненные люди. Под табличкой стоял монах, лицо его скрывал капюшон.

– Вам туда!
– монах махнул рукой налево, не открывая лица.

– Верующие в кого?
– вопрос Пала Палыча не был услышан. Судя по одеянию монаха, он был приверженцем христианской веры, но какое отношение имели скрывшиеся двойники к подземной церкви и ее невесть откуда взявшимся посетителям, Стерлигов не понимал. Внушительная фигура ревнителя веры загораживала проход вправо, и профессор волей - неволей повернул в левый коридор.

Тяжесть, навалившаяся на него, была сравнима с многотонным грузовиком, опрокинутым на плечи. Стерлигов ощутил себя раздавленной мелкой букашкой, хотя по тени, пляшущей в свете пламени на стене, видел, что не изменился в размере. Сознание жуткими волнами беспричинного страха однозначно запрещало ему поворачивать налево: куда угодно, только не туда.

– Пойду назад, выйду, - решил он, обращаясь к монаху.

– Выйти можно только через левый коридор.

– У меня клаустрофобия, не выдержу.

– Здесь неглубоко, стены крепкие, не обвалятся.

– Выйти хочу.

– Назад хода нет.

– Как нет? Я же зашел.

– Идите, идите, свечку впереди себя держите.

Нависшая над ним массивная фигура монаха источала доброжелательность и сердечное участие. Мягкий южнорусский говор расслаблял и успокаивал, поэтому Стерлигов перестал пререкаться и послушно двинулся налево, выставив вперед руку со свечой. Один в безлюдном коридоре, не имея представления о времени и месте своего пребывания, он шел, сдерживая волну поступающего к горлу удушья и нестерпимого желания повернуть назад, обогнуть монаха и бегом, бегом по лестнице к заветной двери из плена тесноты и подземелья.

Метров через пять увидел подобие выдолбленной двери по левую сторону, попытался зайти, но ноги шли только вперед по коридору, прошел чуть, вернулся, долго стоял, всматриваясь в темноту, - это оказалась подземная комната небольших размеров. В глубине светились свечи и прорисовывался алтарь, перед которым спиной к Стерлигову стояло человек пять, повторяющих молитву, звучащую двойным приглушенным эхом. По всем законам физики в вязкой глинистой породе не должно было быть эха: Пал Палыч вгляделся и увидел священника, еле различимого на фоне стены.

– Нужно ли мне туда?- мысленно спросил сам себя.

– Не ходи, - отозвался голос из стены. Тело пробило мелкой дрожью, но Пал Палыч подавил новую волну страха и, выставив вперед руку со свечой, направился дальше, прибавляя скорость и не разглядывая стены. Напускное безразличие балансировало на грани физического удушья, от глиняных стен шли непонятные тревожные эманации, сердце начало стучать с перебоями, отдавало болью в левом боку, и это нагнетало панику.

– Быстрей, быстрей, - подгонял себя Стерлигов. Попробовал произнести слово вслух, но увязший в глине голос напугал его больше, чем тишина низкого сводчатого прохода. Остановился, оглянулся - никого. Замерцала впереди стена: свет шел из маленького окошечка чуть ниже уровня глаз. Пал Палыч прильнул к нему и тут же отшатнулся - светилась свеча в изголовье саркофага, заточенного в подземной нише. Сзади послышалось шуршание, Стерлигов стремительно обернулся и увидел молодого человека лет тридцати, который поцеловал стекло и зашептал молитву, на присутствие чужого за спиной он не обращал внимания.

Мужчина дочитал молитву и медленно двинулся вдоль стены, то и дело припадая к с молитвенными словами к окошечкам, скрывающим саркофаги со святыми мощами. Профессор молча следовал за ним и глубоко дышал, пытаясь выровнять частый пульс.

Страх немного отпустил Стерлигова, поэтому профессор решил идти за незнакомцем до выхода, не будет же этот мужчина оставаться под землей, на фантом не похож, хотя в упор не видит, кто за ним пристроился. Тусклый свет из подземных гробниц освещал путь паломника и пристроившегося за ним заблудившегося случайного гостя. Рядом с незнакомцем было спокойно и нестрашно, но усилившееся покалывание в левой части груди нешуточно беспокоило Стерлигова. Нестерпимо хотелось вздохнуть как можно глубже, что он и делал вначале беззвучно, но вскоре захотелось прокашляться, кашель подступал все новыми и новыми приступами удушья, и профессору не осталось ничего другого, как обогнуть безучастного ко всему паломника, и бежать, бежать по коридору, с ужасом замечая, как темнеет в глазах и гаснет в руке свеча.