Ничего неизменного

— Ты узурпировал заботу о моей безопасности, когда запер меня в сейфе. Под нелепым предлогом. И без интернета.

— Три снайпера, про которых до сих пор неизвестно, чьи они были. Плюс отряд комеса, плюс все венаторы острова, плюс лично тийрмастер. Чего, интересно, ты ожидал, вламываясь в Мюррей-мэнор?

— Я их ограбил! — Заноза возмущенно растопырился, — я не просто так вломился, а с пользой.

— Которая заключалась в том, что против тебя ополчились все мертвяки Великобритании, включая ирландцев? Мальчик мой, когда вампиры объединяются с венаторами для того, чтобы поймать кого-то, тому, кого они ловят, следует пересмотреть свою трактовку слова «польза».

— Мы сменили климат, — колючки растопырились еще сильнее, — здесь гораздо лучше.

— Да я разве спорю?

В результате вылазки Занозы в Мюррей-мэнор, официальную резиденцию венаторов, их головной офис, вспыхнула локальная война, которая, к счастью, быстро закончилась. В нескольких графствах сменились тийрмастеры, уличенные в связях с охотниками. Полетели головы и в венаторских верхах. В итоге перемены пошли на пользу и вампирам и, наверное, охотникам, но точно не Занозе.

Хасан вывозил его из тийра под обстрелом. Они улетели в Алаатир, сбежали, если называть вещи своими именами, и надолго потеряли возможность вернуться в Великобританию.

Заноза говорил, что здесь лучше климат, говорил, что здесь тепло и океан, и что он больше всего на свете любит океан и когда тепло, и ненавидит дожди. Так оно и было. Только больше всего на свете он любил Англию.

Sevdiginden ayrilan yedi yil aglarsa, yurdundan ayrilan "ol"ume dek aglar [13] .

— Он знал о нас, — Занозе достаточно было услышать, что с ним не спорят, чтобы закончить дискуссию о пользе, — Хольгер знал о нас. Перед тем как поехать в Алаатир, он навел справки о том, насколько опасны местные вампиры. Все мертвяки это делают, когда едут на чужую территорию. Все, кому больше ста лет от афата. Особенно, если они нарушают закон. Мисс дю Порслейн сказала, что он знал о нас, да и то, как он сбежал, едва увидев меня, говорит само за себя. Он ведь не трус. Но и не дурак. Потому и смылся, даже не попробовал подраться.

13

Тот, кто уходит от любимых, плачет 7 лет, тот, кто покидает родину, плачет до смерти (турецкая пословица).

— Это говорит о том, что он знает о тебе, а не о нас, — уточнил Хасан.

— Мы друг от друга неотделимы, — Заноза сцепил указательные пальцы, — всегда вместе, даже охотимся вместе. И сколько мы перебили вампиров — не сосчитать. Вот и представь, Хольгер знает, что он преступник, знает, что мы убиваем преступников, знает, что мы круче всех…

Хасан не удержался от улыбки, и Заноза, досадливо пффыкнув, уселся рядом с ним. Мухтар сразу подошел, чтоб положить башку на обтянутые черными джинсами колени.

— Ладно, — Заноза похлопал пса по лбу, подергал за ухо, — это я знаю, что мы круче всех. Но Хольгер самолюбив. А мы на него охотимся. И мы… достаточно круты, чтобы наше внимание стало поводом для гордости, извращенной, но понятной. Что он знает о событиях в Крестовнике? Он знает, что мисс дю Порслейн исчезла. Их связь прервалась. Значит, мы ее убили, так? А раз мы ее убили, значит, она стала нам не нужна. А раз она стала нам не нужна, значит, она рассказала нам все, что знает о нем. Что он сделает? — взгляд синих, не накрашенных глаз был таким требовательным, что стало ясно — вопрос не риторический.

— Вернется в Европу, заберет из всех своих убежищ все, что представляет для него ценность, обналичит деньги или переведет на другие счета, и будет какое-то время наблюдать за убежищами, чтобы знать, что мы сделаем, когда там появимся.

— Ага, — Заноза широко улыбнулся, и Мухтар завилял хвостом с еще большим энтузиазмом, — деньги он уже перепрятал, я знаю куда, и обязательно ими займусь. Но, Хаса-ан, мы понятия не имеем, где его убежища. И мы там так и не появились. Представляешь? Себя на месте Хольгера представляешь?

— Нет, и не хочу. Это твоя работа.

— Да я бы озверел. Какого хрена?! Стоило лететь через океан, нагадить в душу всем местным вампирам, начиная с тийрмастера, спровоцировать нападение двух самых… ладно, двух очень опасных парней, которые, кстати, известны тем, что всегда убивают тех, кого решили убить. Стоило делать все это, чтобы просто вернуться домой? Вернуться, и убедиться, что тобой абсолютно никто не интересуется. Хасан, признайся, это и тебя бы напрягло.

— Меня. Но не мое самолюбие. Я заподозрил бы нас в чем-то более изощренном, чем могу представить. Счел бы, что мы еще опаснее, чем принято думать… — Хасан хмыкнул и признал, — и постарался бы выяснить о нас как можно больше. Чтобы точно знать, что мы предпримем, и с какой стороны нас бояться. Но для этого не обязательно лететь в Алаатир.

— Ага. Можно поискать информацию у других вампиров, например, у тех, кто ее продает и покупает. Только с ними деньгами не рассчитаешься, им нужна или равноценная информация, или кровь. Хорошая, старая кровь. Такая как у Хольгера сгодится, не вопрос, ему никто не мешает наделать новых най и отдать их в обмен за сведения о нас. Но если мы ищем его, создавать новых най слишком опасно. А представить, что мы его не ищем, он не может, потому что это бесит-бесит-бесит! Он слишком хорош, чтоб мы просто выкинули его из головы.

— Мне уже хочется это сделать. Тебя послушать, так ничего хуже для него и придумать нельзя.

— Можно. Можно его убить. Он прилетел сюда, или вот-вот прилетит, потому что здесь за нами можно следить, знать, что мы делаем. И еще потому, что мы нипочем не догадаемся, что он здесь, у нас под носом. Кстати, его выставка заканчивается через четыре дня. Потом картины упакуют и отправят обратно в Европу, и мы, конечно, посмотрим, куда их отвезут, но к тому месту даже близко не подойдем, да? Чем больше нам пофиг на Хольгера, тем меньше ему пофиг на нас. Подождем, пусть сам спалится.

— На это я бы не рассчитывал.

— Правильно, — Заноза кивнул, — я тоже не рассчитываю. Палить его придется нам. Просто, scheisse, когда я думаю о том, что он где-то в нашем тийре, у меня когти расти начинают. Кривые такие, знаешь? Чтоб хватать, держать и рвать.

— Знаю. Видел я твои когти. Воздержись пока, — Хасан поразмыслил. — Если за «Крепостью» есть слежка, мы ее обнаружим. А дальше будем действовать исходя из обстоятельств. Но поскольку Хольгер в любом случае не станет следить за нами сам, хватать, держать и рвать никого не придется. Надо будет выявлять, встречаться и разговаривать. Это понятно?

В то, что Хольгер действительно может заявиться в Алаатир он так и не поверил. Не до конца. Но на всякий случай по «Крепости» лучше отдать приказ об усилении бдительности. И для дневной смены, и для ночной. Хуже точно не будет.

— Понятно, — Заноза сцапал пульт и включил свой адский телевизор, с многоголосицей полусотни одновременно работающих каналов, — я буду хорошим. Не как с Алахди. Мы с Мухтаром оба будем очень хорошими.

Это было в воскресенье. А во вторник Заноза довез Хасана до «Крепости» и тут же умчался на встречу с Гертом Шольто. Частным детективом.