Ничьи Земли

Янера раньше и сама задавалась этим вопросом. Но сейчас она знала ответ. Здесь её окружали люди, которым была важна она сама, а не её семья. Здесь все её победы и ошибки были только её победами и ошибками. И ещё… Янера почувствовала, что губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

— Да, определённо да, — ответила она.

— То есть мне не удалось отомстить тебе за те шесть лет ада, которые ты мне подарила? — Жинга не выглядела расстроенной, они будто бы просто уточняла.

Янеру такая постановка вопроса немного озадачила, но она вовремя вспомнила, что говорит с предсказательницей.

— Мы ещё не знаем, к чему меня ведёт эта дорога, — сказала она.

— Ты права. У меня ещё есть шанс, — Жинга кивнула, обозначая, что разговор окончен, развернулась и ушла.

“А ты ожидала, что она так просто тебя простит?” — ехидно заметил внутренний голос. Нет, не ожидала. И на душе даже не было паршиво. Но… шесть лет ада. Судя по всему, это определение было весьма точным.

***

Жинга шла куда-то, не разбирая дороги, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег. Чувства бурлили внутри, норовя выплеснуться. Как будто было мало видеть каждый день это холодное лицо, которое тогда было последним, что она видела в своей старой жизни. Воспоминания посыпались на неё, воспоминания о том, что произошло, начиная с того момента, когда она очнулась в кандалах. Когда память дошла до зимы четырёхлетней давности, Жинга упала на колени, вцепившись в какое-то дерево, которому не повезло оказаться у неё на пути.

Жинга прижалась лицом к шершавой коре и дрожала, вновь снедаемая той болью. Горячие слёзы струились по щекам. Рвущиеся рыдания сдавили горло так, будто на шее сомкнулись острые пальцы. Шипастый комок не давал толком вздохнуть. Насколько легче бы было, если бы сейчас можно было разреветься в голос и кричать, выплёскиваю всю боль, всю ненависть! Но за шесть лет Жинга слишком привыкла к тому, что любой лишний звук приводит к проблемам. Истина, которую невозможно объяснить новорождённым детям. Слёзы потекли с новой силой.

Один единственный раз за последние годы Жинга не смогла сдержаться и заплакала при свидетелях — когда её начала лечить Ависар. Это было ощущение из прошлой, счастливой жизни — бережное прикосновение целителя, неповторимое чувство от того, что кто-то работает с твоей аурой. Сочувствие, облечённое в прикосновение.

Нельзя вечно держать всю боль в себе. Однажды она найдёт такой выход, который никому не понравится, как в случае с Доном. Жинга могла сколько угодно убеждать его, что она действовала исключительно в интересах общего дела, и отчасти это было так. Но были ведь способы сделать это менее… болезненно. Но в тот момент Жинга почувствовала эту власть, знакомую многим предсказателям — понимание, ЧТО нужно сказать в этот момент, чтобы человек стал беззащитен. И она не сдержалась. Казалось, что это будет так приятно — направить агрессию в сторону другого человека, а не принимать её в свой адрес. Это дало ощущение силы и собственного превосходства, но счастья не принесло. Редко использование магии приносит счастье предсказателям.

Стоили ли её шесть лет ада того, чтобы сохранить этот дар-проклятье? Жинга с отчаяньем осознавала, что даже сейчас, зная, к чему это приведёт, не смогла бы сделать другой выбор.

Некоторые выборы мы не способны изменить. Но иногда мы можем изменить то, как жить с результатами этих выборов.

Жинга была благодарна Арну и Наяне за то, что они хоть немного, но исправили её ошибку. Теперь ей оставалось только сделать всё, от неё зависящее, чтобы помочь Дону справиться с последствиями.

Сейчас, только уйдёт эта когтистая лапа, сдавившая горло. Голос, как-никак, главное оружие предсказателя, без него никак.

***

Жинга неотвратимо приближалась. Дон не стал убегать. Всё равно это было бессмысленно. Подождав, пока она подойдёт поближе, огородник начал разговор первым.

— Ужасно выглядишь! — заявил он.

Это было, конечно, преувеличением, но имевшим под собой некоторые основания. Жинга и правда выглядела потрёпанной. А ещё грустной и уставшей.

— Спасибо, — она улыбнулась так, будто он сделал ей комплимент. Потрясающая женщина!

Она встала рядом, глядя на него сверху вниз, как обычно, скрестив руки на груди.

— Надо же! — в её голосе прорезались обычные насмешливые нотки. — Всего один раз вышел на зарядку, а такой успех — уже атакуешь первым, лишив противника преимущества.

— Всё-таки мне хотелось бы верить, что мы союзники, а не противники, — проворчал Дон. Непринуждённая беседа давалась тяжело, он в каждое мгновения ожидал удара.

— Твои друзья не перестают быть друзьями, когда ты выходишь с ними на поединок, — пожала плечами Жинга. — Что у тебя под повязкой?

В этот раз усталость и какое-то тупое раздражение почти полностью перекрыли страх, который возникал от этого вопроса. Сердце всё ещё выбивало тревожную дробь, ладони вспотели, но способности размышлять в этот раз Дона не покинула.

— Лоб, — слово далось тяжело, и тон отнюдь не был спокойным, но всё-таки это был разумный ответ. — У меня там лоб, несносная женщина, — Дон решил закрепить успех первой же пришедшей в голову дурацкой шуткой. — А ты что, думала, что я прячу там вторую задницу?

— Очень хорошо, — похвалила Жинга, хотя по её лицу не было заметно, что она довольна.

— Теперь ты от меня отстанешь? — с надеждой спросил Дон, с удивлением осознавая, что опять выжил.

— В следующий раз мы поработаем над интонациями, — заявила предсказательница и удалилась.

Вот ведь стерва! Однако, её тактика давала свои плоды, и это было хорошо.

***

Лагерь был окутан туманом. Он наползал со стороны реки, крадясь по оврагам и лощинам. Иногда казалось, что он немного пах гарью, но, может, это просто был дым от ещё тлевшего костра. Лина села и завороженно уставилась в молочный полумрак. Здесь туман был почти тёплым, не то что в горах.

Лина любила туман. Было что-то невероятное в том, как воздух держал в себе всю эту водяную пыль. А стоило приказать что-то воздуху — и казалось, что водой ты повелеваешь тоже. Лине захотелось пойти прогуляться в тумане. Скрыться в пелене, глушащей звуки и придающей миру такую таинственность. Туман всегда дарил Лине чувство защищённости. Ложное, если подумать — в густом тумане было гораздо проще заблудиться или сорваться с какого-нибудь уступа. Лина собралась было встать, но рука Маирана всё ещё обнимала её, хотя и соскользнула вниз, когда она села. Лина попыталась отодвинуть руку воина, но тот недовольно заворочался и обхватил её второй рукой. Лина тихо рассмеялась. Вырваться из этого кольца рук вокруг талии она не смогла бы при всём желании, но угрозы в этом не было. С еле слышным шёпотом команды Лина сделала жест, будто щёлкала Маирана по лбу, только на расстоянии. Маленький порыв ветра полетел к воину, пошевелил волосы, заставляя их щекотать лицо. Маиран недовольно поморщился, но глаз не открыл и рук не разомкнул. Лина с улыбкой повторила приём, на сей раз более настойчиво, отдельно проследив, чтобы волосы как следуют потрепались по носу, благо, Маиран уже достаточно оброс для этого. Воин стоически терпел, но всё-таки не выдержал. Крепко зажмурившись, он прижался лицом к боку Лины и потёрся об него носом. Лина поворошила ему волосы и после этого он неохотно позволил ей расцепить руки. Лина подоткнула ему одеяло и, наконец, ушла в туман.

Кусты островами торчали из белого моря. Кажется, где-то вставало солнце, подсвечивая туман вверху непередаваемо-нежным оттенком. Даже птицы почтительно молчали. Белое безмолвие. Погуляв, пока туман не начал рассеиваться, Лина вернулась к лагерю, с трудом узнавая дорогу. Почти одновременно с ней к лагерю подошёл Арн.

— Что, следил за мной? — пошутила Лина.

— Да, — ответил эльф.

Лина едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Этот ответ её напугал.

— Я не хотел, чтобы ты заблудилась, — пояснил Арн.