Ничто не вечно
Шрифт:
«Но я не могу заплатить вам сейчас». «Хорошо, — заявляет доктор, — тогда я дам вам еще две недели».
И Джимми ушел.
Пейдж беспокоил Том Чанг. Его настроение менялось от приступов эйфории до приступов глубокой депрессии.
Как— то утром во время разговора с ней Том заявил:
— А ты осознаешь, Пейдж, что большинство пациентов этой больницы умерли бы без нас? Мы обладаем силой лечить их тела и возвращать к жизни.
А на следующее утро:
— Мы все обманываем себя, Пейдж. Наши пациенты поправлялись
С минуту Пейдж молча смотрела на него, потом сказала:
— Что слышно от Сай?
— Я говорил с ней вчера. Она не вернется сюда. Собирается разводиться. Пейдж взяла его за руку.
— Мне очень жаль, Том.
Он пожал плечами и усмехнулся.
— Почему? Меня это не волнует. Больше не волнует. Я найду другую женщину. И у меня будет другой ребенок. Вот увидишь.
Было что— то неестественное в этом разговоре.
Вечером Пейдж поделилась с Кэт:
— Меня волнует Том Чанг. Ты говорила с ним в последнее время?
— Да.
— Он показался тебе нормальным?
— Ни один мужчина не кажется мне нормальным, — ответила Кэт.
Но Пейдж не могла унять тревогу.
— Давай пригласим его завтра вечером на ужин?
— Я не против.
На следующее утро, когда Пейдж приехала в больницу, ей сообщили страшную новость — санитар обнаружил тело Тома Чанга в подвале, где хранилось оборудование. От отравился снотворным.
Пейдж была на грани истерики.
— Я могла спасти его, — сквозь слезы укоряла она себя. — Все это время он звал на
помощь, а я этого не услышала.
— Ты никак не могла помочь ему, — решительно заявила Кэт. — Проблема была не в тебе, и ты не могла решить ее. Он не захотел жить без жены и ребенка. Вот и все.
Пейдж смахнула с глаз слезы.
— Проклятая больница! Если бы не эта изнурительная работа и бесконечные дежурства, его жена никогда бы не ушла от него.
— Но она ушла, — тихо вымолвила Кэт. — Все кончено.
Пейдж никогда раньше не присутствовала на китайских похоронах. Это было незабываемое зрелище. Началось оно рано утром в морге на Грин-стрит в Чайнатауне, где собралась громадная толпа людей.
Под громкие звуки духового оркестра процессия двинулась по улицам Сан-Франциско. Впереди несли огромную фотографию Тома Чанга. Катафалк ехал в конце. Большинство участников похорон шли пешком, а самые пожилые ехали на машинах. Пейдж показалось, что процессия движется беспорядочно, без определенного плана. Это ее очень удивило.
— Куда они идут? — спросила она одного из участников похорон.
— По нашей традиции его последний путь должен проходить по тем местам, которые в жизни имели для него значение, — рестораны, где он ел, магазины, в которых бывал, и прочие места, которые посещал… — с легким поклоном ответил тот.
Свой путь процессия закончила перед окружной больницей «Эмбаркадеро».
Мужчина, к которому Пейдж ранее обратилась с вопросом, повернулся
к ней и пояснил:— А здесь Том Чанг работал. Здесь он нашел свое счастье.
«Не правда, — подумала она. — Здесь он потерял свое счастье».
Проходя как-то утром по Маркет-стрит, Пейдж увидела Альфреда Тернера. Сердце ее заколотилось. Она не могла вычеркнуть его из памяти. Зажегся зеленый сигнал светофора, и Альфред начал переходить улицу, а когда Пейдж дошла до перекрестка, сигнал светофора снова сменился на красный. Не обращая внимания на пронзительные звуки клаксонов и грубые окрики водителей, Пейдж бросилась через улицу.
Перебежав на другую сторону, она догнала Альфреда и схватила его за рукав.
— Альфред… Он повернулся.
— Простите?
Это был совершенно незнакомый мужчина.
Теперь, на четвертом году работы в больнице, Пейдж и Кэт уже оперировали регулярно.
Кэт работала в нейрохирургии. Она не переставала восхищаться той сотней миллиардов волшебных компьютеров, называемых нервными клетками, которые размещались в человеческом черепе. Работа очень увлекала ее.
Кэт с громадным уважением относилась к большинству своих коллег. Это были умные, квалифицированные хирурги. С некоторыми из них ей, правда, пришлось трудно, они пытались назначать ей свидания, а чем решительней Кэт отказывалась, тем больше они домогались.
Она услышала, как один из врачей прошелся в ее адрес:
— Вот идет «синий чулок».
Кэт ассистировала доктору Киблеру. В коре головного мозга уже был сделан крошечный разрез. Доктор Киблер ввел резиновую трубочку в левый боковой желудочек — полость в центре левого полушария мозга, — а Кэт держала разрез открытым с помощью маленького крючка. Все ее мысли были сосредоточены на том, что происходит перед ее глазами.
Доктор Киблер бросил взгляд на Кэт и, не отрываясь от работы, сказал:
— Вы слышали анекдот, как один алкаш заходит в бар и требует: «Быстренько дайте мне выпить». Бармен отвечает: «Не могу, ты и так уже пьян». Алкаш заявляет: «Если не дашь мне выпить, я покончу с собой».
Из желудочка по резиновой трубке потекла спинномозговая жидкость.
— Тогда бармен говорит: «Выполнишь три моих условия — дам тебе бутылку».
В желудочек ввели пятнадцать миллилитров воздуха и сделали прямой и боковой рентгеновские снимки.
— «Видишь вон того футболиста, который сидит в углу? Я не могу его выгнать из бара. Вышвырни его отсюда. Далее, у меня есть домашний крокодил, у него болят зубы, но он настолько рассвирепел, что ни один ветеринар не может к нему приблизиться. Вылечи его. И последнее, есть одна баба-врач из Департамента здравоохранения, которая пытается закрыть мой бар. Ее надо трахнуть. Сделаешь это, получишь бутылку».
Операционная сестра начала откачивать кровь.
— Алкаш вышвырнул из бара футболиста, потом пошел к крокодилу. Выходит через пятнадцать минут, весь в крови, одежда разорвана, и спрашивает: «Ну, где эта врачиха, у которой болят зубы?»