Ничто не вечно
Шрифт:
— Что-то я себя неважно чувствую, — бормотал доктор Кемпбелл. — Может, вы закончите? И с этими словами уходил из операционной. Пейдж и раньше подозревала, в чем была истинная причина его недомогания. А теперь она точно это знала и спрашивала себя, что делать. Совершенно ясно, что, если она расскажет об этом доктору Уоллису, доктора Кемпбелла уволят и, хуже того, его карьере придет конец. Но, с другой стороны, если она ничего не предпримет, то поставит под угрозу жизни пациентов. «Возможно, мне следует поговорить с ним, — подумала Пейдж. — Скажу ему, что мне все известно, и буду настаивать, чтобы он прошел курс
— Да, проблема, — согласилась та. — Он хороший мужик и прекрасный врач. Если ты его выдашь — ему конец, а если не выдашь, то будешь постоянно переживать, как бы он чего не натворил. Как ты думаешь, что он скажет, если ты припрешь его к стенке?
— Наверное, будет все отрицать. Все они обычно так себя ведут.
— Да, тяжелый случай.
На следующий день Пейдж по расписанию оперировала вместе с доктором Кемпбеллом. «Надеюсь, что я ошибаюсь, — молилась про себя она. — Только бы он не опоздал, только бы не ушел во время операции».
Кемпбелл опоздал на пятнадцать минут, а в середине операции сказал:
— Продолжайте без меня, хорошо, Пейдж. Я скоро вернусь.
«Я должна поговорить с ним, — решила она. — Я не могу разрушить его карьеру».
На следующее утро, когда Пейдж и Хони подъехали на стоянку машин врачей, рядом с ними припарковал свой красный «феррари» Гарри Боуман.
— Прекрасная у тебя машина, — заметила Хони. — Сколько же такая стоит? Боуман рассмеялся.
— Если ты спрашиваешь, значит, не можешь позволить себе такую.
Пейдж не слушала их разговор. Она внимательно смотрела на машину, думая о пентхаузе Боумана, роскошных вечеринках, о яхте. «У меня хватило ума родиться у сообразительною папы. Он все свои деньги оставил мне». И все же Боуман работал в окружной больнице. Почему?
Спустя десять минут Пейдж зашла в отдел кадров и обратилась к Карен, секретарше, у которой хранились личные дела врачей.
— Ты не окажешь мне услугу, Карен? Но только это между нами. Гарри Боуман пригласил меня на свидание, а я подозреваю, что он женат. Ты не позволишь мне заглянуть в его личное дело?
— Конечно. Ох уж эти жеребцы. Вечно им юбок мало! Правильно, что ты решила проверить. Сейчас я дам тебе его личное дело. — Карен подошла к шкафу, отыскала нужную папку и протянула ее Пейдж.
Та быстро просмотрела досье. Доктор Гарри Боуман закончил университет в небольшом городке на Среднем Западе, потом работал и учился в медицинском колледже. Он был анестезиологом.
А его отец — парикмахером.
Хони Тафт являлась загадкой для большинства врачей окружной больницы «Эмбаркадеро». Во время утренних обходов она выглядела совершенно не уверенной в себе, но во время вечерних обходов это был совершенно другой человек — Хони становилась на удивление компетентна, очень верно определяла диагноз и лечение для каждого пациента.
Один из старших ординаторов решил обсудить этот феномен со своим коллегой.
— Черт побери, я совершенно ничего не понимаю. По утрам на доктора Тафт так и сыплются жалобы. Она постоянно ошибается, как в том анекдоте, знаешь, о медсестре, которая постоянно все делала не так? Доктор жалуется на нее, что он велел ей дать три
таблетки пациенту из четвертой палаты, а она дала четыре таблетки пациенту из третьей палаты. И вот пока он рассказывает это, то видит, как эта медсестра гонится с кастрюлей кипятка по коридору за голым пациентом. Доктор говорит: «Вот полюбуйтесь: а ведь я же велел ей проколоть ему чирей».Коллега рассмеялся.
— Что ж, такова уж доктор Тафт. Но во время вечерних обходов она просто великолепна. Диагнозы совершенно верные, все точно, никаких ошибок. Она, должно быть, принимает какие-то волшебные пилюли, которые действуют только после обеда. — Он почесал затылок. — Ни черта не понимаю.
Доктор Натан Риттер был педантом, человеком, который жил и работал строго по инструкции. Может, он и не отличался блестящим умом, но был очень способным и преданным своему делу врачом и ожидал подобных же качеств от тех, с кем работал. К несчастью Хони, она попала в его бригаду. Обход начался с палаты, где лежали более десяти пациентов. Один из них как раз заканчивал завтрак. Риттер посмотрел его медицинскую карту, висевшую в ногах кровати.
— Доктор Тафт, судя по карте, это ваш пациент. Хони кивнула.
— Да.
— Ему на утро назначена бронхоскопия. Хони снова кивнула, — Совершенно верно.
— И вы позволяете ему есть? — рявкнул Риттер. — Перед бронхоскопией?
— Но этот бедняга ничего не ел с… — попыталась оправдаться Хони.
Натан Риттер повернулся к своему помощнику.
— Отложите бронхоскопию. — Он хотел было что-то сказать Хони, но сдержался. — Идемте дальше.
Следующим пациентом оказался пуэрториканец, которого мучил сильный кашель.
Доктор Риттер осмотрел его.
— Чей это пациент?
— Мой, — ответила Хони. Он нахмурился.
— Инфекция должна была уже пройти. — Доктор Риттер посмотрел карту. — Вы даете ему пятьдесят миллиграммов ампициллина четыре раза в день?
— Совершенно верно.
— Нет, не верно. Это не правильно! Ему необходимо давать пятьсот миллиграммов четыре раза в день. Вы забыли добавить ноль.
— Простите, я…
— Не удивительно, что у пациента не наблюдается улучшений! Немедленно внесите исправления.
— Да, доктор.
Когда они подошли к следующему пациенту Хони, доктор Риттер сказал с раздражением:
— Этому больному был назначен рентген толстой кишки. Где описание снимков?
— Описание снимков? Ох, боюсь, я забыла заказать описание.
Риттер наградил Хони долгим, подозрительным взглядом.
А дальше пошло еще хуже.
Следующий пациент, которого они осматривали, мучительно стонал.
— Ужасная боль. Что со мной, доктор?
— Мы не знаем, — ответила Хони. Риттер бросил на нее свирепый взгляд.
— Доктор Тафт, позвольте пригласить вас выйти на минутку?
В коридоре он заявил:
— Никогда, никогда не говорите пациенту, что не знаете, что с ним. Ведь он только от вас ожидает помощи! И если действительно не знаете ответа, то придумайте. Вы меня поняли?
— Но мне это кажется нечестным…
— А я не спрашиваю вас, честно это или нет. Просто делайте то, что вам говорят.
Потом они осмотрели пациентов с диафрагмальной грыжей, гепатитом, старческим склерозом мозга и другими болезнями. Сразу же после завершения обхода доктор Риттер направился в кабинет Бенджамина Уоллиса.