Ничто не вечно
Шрифт:
— Хорошо, доктор.
«Он не умрет, — убеждала себя она. — Я не позволю ему умереть…»
Заметив приближающуюся Пейдж, Джейсон вышел из машины.
— Все в порядке?
— Да, все хорошо, — ответила Пейдж. Не было никакого смысла посвящать его в свои проблемы.
— Давайте поиграем сегодня в туристов, — предложил Джейсон. — Существует закон штата, в соответствии с которым все туристы обязаны начинать осмотр города с Набережной рыбаков.
Пейдж улыбнулась.
— Что ж, не будем нарушать закон.
На
— Нигде в мире больше нет такого места, — с гордостью заявил Джейсон.
Пейдж тронули его слова. Она уже бывала на Набережной рыбаков и осматривала почти все достопримечательности Сан-Франциско, но умолчала об этом, не желая портить Джейсону настроение.
— Вы еще не катались на канатном трамвае? — спросил Джейсон.
— Нет. — «Не далее как на прошлой неделе».
— Да вы ничего не видели! Идемте.
Они вышли на Поуэлл-стрит и сели на канатный трамвай. Когда трамвай начал преодолевать крутой подъем, Джейсон сказал:
— Эту канатную дорогу называли «Безумство Халлиди». Он построил ее в 1873 году.
— И наверняка все заявляли, что она долго не протянет!
Джейсон рассмеялся.
— Верно. Когда я учился в средней школе, то по выходным подрабатывал гидом.
— Уверена, что вы были прекрасным экскурсоводом.
— Самым лучшим. Хотите послушать, как я это делал?
— С удовольствием.
И Джейсон заговорил, подражая гидам и слегка гнусавя:
— Леди и джентльмены, к вашему сведению, старейшей улицей Сан-Франциско является Грант-авеню, самой длинной — Мишн-стрит, семь с половиной миль, самой широкой — Ван Несс-авеню, сто двадцать пять футов, и вы удивитесь, узнав, что самой узкой является Де Форест-стрит — всего четыре с половиной фута. Совершенно верно, леди и джентльмены, четыре с половиной фута. Самый крутой подъем на Филберт-стрит, крутизна составляет тридцать один с половиной градус. — Он посмотрел на нее и усмехнулся. — Сам удивляюсь, что все это помню.
— Что дальше? — улыбнувшись, спросила Пейдж, когда они вышли из трамвая.
— Нам предстоит прогулка в экипаже. Через десять минут они уже сидели в конном экипаже, который провез их от Набережной рыбаков через площадь Жирарделли в Норт-Бич. По пути Джейсон рассказывал о достопримечательностях, и Пейдж поймала себя на том, что ей очень хорошо в его обществе. «Не позволяй себе слишком увлекаться», Потом они поднялись на «Койт Тауэр», чтобы осмотреть город, а когда спустились вниз, Джейсон поинтересовался:
— Вы не проголодались?
От свежего воздуха у Пейдж действительно разыгрался зверский аппетит.
— Да, — призналась она.
— Отлично. Я отведу вас в один из лучших в мире китайских ресторанов — «Томми Тойз».
Обед превратился в настоящий банкет. Они начали с омаров под соусом «чили» и горячего супа из даров моря, за этим последовало филе цыпленка с белым горохом и плодами ореха-пекана, потом телячье филе под сычуаньским соусом и жареный рис с четырьмя приправами. На десерт заказали персиковый мусс. Вся еда была превосходной.
— Вы часто бываете здесь? — поинтересовалась Пейдж.
— При каждом удобном
случае. В Джейсоне было что-то такое мальчишеское, что очень привлекало Пейдж.— А скажите, вы всегда хотели быть архитектором?
— У меня не было другого выбора. — Он усмехнулся. — Моими первыми игрушками были конструкторы. Это здорово — мечтать о чем-то, а потом видеть, как твои мечты воплощаются в бетоне, кирпиче, камне, вздымаются в небо и становятся частью города, в котором ты живешь.
«Я построю тебе Тадж-Махал. И меня не интересует, сколько времени это займет!»
— Я счастливый человек, Пейдж, потому что занимаюсь тем, что люблю. Кто это сказал: «Большинство людей несчастны в жизни»?
«Как многие мои пациенты», — подумала Пейдж.
— Я не хотел бы заниматься ничем другим или жить в каком-нибудь другом месте. Это потрясающий город! — Голос Джейсона был полон возбуждения. — В нем есть все, что может желать человек. Я никогда не устаю от этого города.
Пейдж нравился его энтузиазм.
— Вы не были женаты? Джейсон пожал плечами.
— Один раз. Но мы были слишком молоды, и из этого ничего не вышло.
— Мне очень жаль.
— Не стоит жалеть. Она вышла замуж за очень богатого экспортера мяса. А вы были замужем?
«Когда я вырасту, то тоже стану врачом. Мы поженимся и будем работать вместе».
— Нет.
Они катались по заливу, под мостом «Золотые ворота». Джейсон снова заговорил голосом гида:
— А вот, леди и джентльмены, знаменитая тюрьма «Алькатрас», бывшее прибежище некоторых знаменитых в мире преступников — Пулемета Кели, Аль Капоне и Роберта Штрауда, известного как Птицелов. «Алькатрас» по-испански значит «пеликан». Поначалу остров так и назывался — «Остров пеликанов», потому что они были его единственными обитателями. А вы знаете, почему в этой тюрьме преступники ежедневно принимали горячий душ?
— Нет.
— Чтобы они не привыкли к холодной воде залива, если попытаются бежать вплавь.
— Это правда? — удивилась Пейдж.
— А разве я вас когда-нибудь обманывал?
Уже вечером Джейсон спросил:
— Вы бывали когда-нибудь в Долине Ноя? Пейдж покачала головой.
— Нет.
— Мне бы хотелось показать вам это место. Раньше там были только фермы и ручьи, а теперь долина заполнена яркими, разноцветными домами в викторианском стиле и садами. Дома там очень старые, потому что это единственная зона, не пострадавшая во время землетрясения 1906 года.
— Звучит заманчиво. Джейсон замялся.
— У меня там дом. Не хотите посмотреть на него? — Он заметил реакцию Пейдж. — Но я же люблю вас, Пейдж.
— Но мы едва знакомы. Откуда вы можете?…
— Я понял это в тот самый момент, когда вы сказали: «Разве вы не знаете, что на обходы следует надевать белый халат?» Вот тогда-то я в вас и влюбился.
— Джейсон…
— Я твердо верю в любовь с первого взгляда. Мой дед увидел бабушку, когда она проезжала по парку на велосипеде, поехал за ней, а через три месяца они поженились. Они прожили вместе пятьдесят лет, до самой его смерти. А мой отец заметил мать, когда она переходила улицу, и понял, что она станет его женой. И вот они женаты уже сорок пять лет. Понимаете, у меня это семейное. Я хочу жениться на вас.