Нигредо
Шрифт:
Вот, что говорил MaGmA47:
«Я ещё раз спрашиваю вас после всего, что сегодня пересказал. Что ещё в плане культуры, искусства может подарить вселенной наш вид Homo Sapiens? Подумайте только, что нот всего семь, и музыкальная оригинальность ограничена лишь их комбинациями, которые рано или поздно закончатся! Цветов в палитре тоже не так и немного. Все великие мысли уже были написаны, все шедевры нашли своих поклонников. Что ещё мы – люди можем подарить этому миру, этому бытию? Постмодерн – это конец искусства, ничего переосмыслить уже нельзя, ибо всё тысячекратно переосмыслено за нас! Творить – это самое пустое занятие, что только можно придумать сегодня,
Так давайте приблизим этот момент лесными пожарами, техногенными авариями, и провоцированием мировой войны, которая грянет вот уже совсем скоро! Ведь вы читали новости? Мировые лидеры не могут договориться, нервируют всех грядущим радиоактивным концом света! Но его не будет! Мы умрём, а вселенная будет продолжать жить! На нас бытие не зациклено! Мы не центр мироздания, а лишь песчинки в океане! И жизнь наша – миг! А один миг в масштабах вселенной это никчёмное мгновение – доля секунды!
Потому и нет смысла цепляться за будущее. Никакого смысла! Как вы этого не понимаете?! А если осознали вместе со мной, то и никакого смысла удерживать этот мир от падения в пропасть нет. Пусть всё горит. Пусть всё пылает!»
Закончив просмотр Коля покивал головой, ведь был согласен с каждой буквой, сложенной в слово. Глядя на новости об очередных витках противостояний и неспособности разных стран договориться, чувствовал, что мир этот стоит на грани коллапса неведомых смертному масштабов. А потому зачем учиться, сдавать экзамены, работать, жениться, заводить детей и пытаться продлить свою никчёмную жизнь, если завтра конец?!
Буквально спустя минуту после просмотра видео, не успел Коля его до конца осознать и переварить, как в комнату забежала мама, чем огорчила Колю, желавшего помастурбировать перед школой.
– Доброе утро. Всё в порядке? – спросила она.
– Да, мам. Всё в полном порядке.
– Просто я услышала, как что-то громыхало. Заволновалась…
– Это я случайно шлёпнул по клавиатуре. На рефлексе.
– Ладно. А ты чего так рано встал?
Коля пожал плечами.
– Проснулся недавно, решил немножко домашку поделать.
– Хорошо. Молодец. Завтракать будешь?
– Буду.
– Хорошо, я сейчас яичницу приготовлю. Иди на кухню.
– Мам, а можно я тут поем?
– Тебе уже говорили… Комната – не свинарник! Хочешь есть – дуй на кухню!
– Ладно…
Коля воскликнул про себя, провожая взглядом выходившую мать: «Стучаться блять нужно, когда ко мне заходишь, шлюха тупая!»
Такое отношение сына к родной матери вполне может обескуражить любого человека со стороны. Но Коля считал, что право на ненависть имеет вполне оправданное и очевидное. Да и справедливости ради вслух такое он никогда не говорил, пускай в мыслях и поносил маму самыми последними словами.
С причиной подобного отношения Коля столкнулся, оказавшись непосредственно на кухне.
– Доброе утро, Стас.
– Ага! – промычал Коле в ответ сидевший на табуретке за кухонным столом лысый боров с каменным лицом в испачканной майке, в трусах и небрежной щетиной. По объёмам выглядел как четыре или даже пять Коль (сам Коля был щуплым и почти костлявым), пятьдесят на пятьдесят состоявший из жира и мышц. Казалось, что даже его мозг состоит из них, настолько он со стороны соответствовал описанию типичного громилы с горой мышц, но при этом объёмным
пузом.Даже несведущий во внутренних делах семьи Мягковых человек скажет, что, скорее всего, Стас приходится Коле отчимом, и не ошибётся. К мужу или возлюбленному мамы ребёнок по имени будет обращаться как правило только если мужчина для него не родной. Если по имени называть отца, общаясь с ним, то только если тот очень сильно маму или ребёнка обидит.
В случае с Колей, отчим был для него ещё и нелюбимым, и нелюбовь эта была к тому же взаимной. Но на удивление это утро уже с самого начала было нетипичным. Типичное же начиналось с обыденных претензий отчима в адрес пасынка, мол, тот растёт не мужчиной, а «каким-то слащавым пидорком, которого все будут пиздить за одну только чмошность по жизни…» А чтобы такого не было, нужно расти мужиком, закаляться, качаться, учиться единоборствам, а потом идти служить в армию и работать в милицию. Почему туда? Да потому что Стас именно там и работал. Так он говорил по крайней мере до августа, пока не стало известно, что президент Медведев хочет переименовать милицию в полицию. Буква «П» в представлении Стаса ассоциировалась только со словом «пидор», а эти реформы «ментовку окончательно распидорасят». Именно поэтому он был готов из полиции уволиться и уйти в коллекторы, либо в инкассаторы. Но до этого злосчастного закона о полиции понятие мужика у него строго ассоциировалось исключительно с армией, МЧС или ментовкой.
В соответствии со своим представлением о мужском Стас воспитать пасынка и старался, вот только тот к его несчастью поддаваться закалке всё никак не хотел. Отчим всё пенял на то, что Коля, будучи юным жителем мегаполиса, уже спидорасился, либо же мать своей мягкостью на него так повлияла, так как всё время пресекала попытки Стаса делать из пасынка мужика. Вот отчим и бесился. А этим утром он был к Коле удивительно безразличным.
Впрочем, это агрегатное состояние было недолгим. Не глядя друг другу в глаза, они начали диалог.
– Зарядку утром делал?
– Нет.
– А почему?
– В два часа ночи проснулся, не выспался…
– А почему?
Коля растерялся, не зная, что ответить. Пожал плечами.
– Не спалось.
– А вечером упражнения делал?
– Нет.
– Вот и причина бессонницы. Иди, делай утреннюю зарядку. Сразу взбодришься.
– Не хочу.
– Почему?
– Я не выспался.
– Ты меня не слышишь?! Иди, и делай зарядку. Сразу взбодришься. Завтракать сразу после сядешь. Как раз аппетит нормально нагонишь, чтобы всё быстро съесть и не спать за столом.
– Не хочу.
– Ну вот и будешь сидеть на уроках как муха сонная!
– И?
– А если к тебе обидчики приставать начнут, а у тебя из-за сонливости ноги ватные?! – спросил Стас, – ты как отпор давать будешь?!
– Да кому я нужен… – отмахнулся Коля. При этом он понимал, что отчим, хоть и не зная, что его пасынка в школе унижали, был прав насчёт обидчиков. Просто хотел, чтобы Стас как можно скорее от него отстал.
– К жизненным трудностям нужно готовиться, а не думать, что они сами собой рассосутся, если ты их в рот возьмёшь, как последний пидор!
– Стас! – воскликнула отвлёкшаяся от жарки яичницы мама, старавшаяся поначалу не замечать разговора отчима с пасынком.
– Я что-то не так говорю?!
– Всё так, Стасик. Всё так. Просто не стоит такими бранными словами разбрасываться…
– Этот… – кивнул отчим на Колю, – уже взрослый. Поди ещё и не так выговаривается.
– Если не заметил, рядом женщина находится, и ей твоя брань неприятна! – возразила мать.
– Так, всё! Не мешай мне с сыном говорить!
– Я тебе не сын! – раздражённо прошипел Коля, стукнув кулаками по столу.