Никаких больше попаданцев!
Шрифт:
— При этом Акута Лимштейн обладал острой непереносимостью к Хаосу, которая серьёзно подкашивала его здоровье, но он всё равно активней прочих участвовал в стройке и даже помогал если и не отгонять тварей, то уводить от них мирных граждан. Именно для этого подле него всегда находился этот стяг, — вкратце поведала попаданцу биографию заслуженного деятеля супер-города Юно.
— … — а он и не знал, что ответить.
Ни в одном из двух миров он не оказался способен адекватно вести себя рядом с девушками. Если не людьми вовсе…
— Только я совсем не сюда хотела тебя завести… — вновь высказалась девушка,
Стеклянная бутылка также постепенно теплела и в руках Кавасаки, но ему немного совестно было, что девушка, итак спасшая его уже два раза, теперь еще и потратила на него свои с трудом заработанные деньги. Её слегка сгорбленная поза, неуверенная речь и слегка запачканные одежда и руки многим бы показались чем-то отталкивающим. Чёрт, даже проклятая животная подкорка Ино что-то об этом плела, докапываясь даже до черт её лица. Только вот один взгляд на эти черты его согревал. Заставляя слова Юно пролетать мимо ушей…
— Ну, день еще всяко не закончился, так что ничего страшного! Тут округа тоже отлично смотрится и радует повсеместным рабочим духом! — потому он что-то протараторил в ответ, своим выражением не до конца давая понять, был ли серьёзен. — Только если тебе не надо… еще чего делать… Блин, если ты занята, то!..
— Нет. Пошли дальше, — внезапный ответ Юно стал для него почти искусительским.
Эти слова эхом еще не раз прошлись по его отяжелевшей головушке. Вводя в транс. В котором он с радостью направился вслед девушке, что словно обронила свою очередную пронзающую до глубины души улыбку. Их редкость заставляла парня в себе сомневаться и краснеть, пристыжая себя на каждом шагу. Но каждый взрыв милоты и теплоты, разливающийся по телу от таких, наполнял такой прытью!
***
Он почти что бежал впереди неё. Но постоянно останавливался, дабы бросить на неё свой взгляд, от которого она невольно впадала в ступор. Сугубо по собственной вине. От чего она не решалась ему что-то сказать. Но, будто по мановению слившихся на миг душ, шёл он в правильном направлении и даже в сторону правильных поворотов тянулся, прежде чем уточнить у Юно.
А их парочка тем временем забрела в район, сочетавший в себе, казалось бы, несочетаемое: торжество науки и засилье веры. В родной Японии священнослужители с чудесами технологии взаимодействовали из рук вон плохо, а потому выглядели в их аккомпанементе нелепо. Тогда как местные неоновые вывески и голограммы с текстами молитв и картинами деяний и ликов святых отнюдь не отталкивали Кавасаки.
Юно здесь тоже нравилось проводить время куда больше. Ибо за примитивностью прочих районов таились глубокие людские взаимосвязи и постоянное общение. Тогда как развитие в этом месте Сети позволяло со всем и вся взаимодействовать без нужды идти на прямой контакт с незнакомцами. Так было в разы удобней и проще. Да и пускай ручной подход позволял создавать более сильные амулеты и печати, таланта в девушке никакого не было. И она это хорошо знала. Потому она подружилась с автоматизацией и роботизацией процесса изготовления артефактов.
И ведь никаким богохульством это не считалось! Просто столь скромную долю от всего Четвёртого этот продвинутый
район занимал потому, что основные его массивы скрывались в недрах небоскрёба. Юно постоянно на него заглядывалась. Хотела туда попасть. Но ни рвения ей не хватало, ни отца пока бросать не хотелось…— «А теперь я и вовсе связалась с попаданцем, потому путь мне туда заказан. Разве что в качестве соучастницы!» — вроде и сказала она себе, но на лице проявилась улыбка, а не сожаление.
Потому повела она Ино совсем не в какой-то модный бутик с напичканными электроникой модифицированными рясами, а в местечко, что на общем фоне всего круга затерялось. И такое чувство, что лишь воспоминания Юно о нём, не давали ему окончательно увянуть и провалиться под землю. Так странно смотрелась небольшая зелёная площадка, расположившаяся на отдельном островке почти у самой окраины Четвёртого. Под древом-долгожителем стояло небольшое святилище, врата которого давно обвалились, как и мостик, что вёл бы к островку.
Ино и Юно просто наблюдали со стороны, расположившись на одной из крыш зданий по соседству, за тем, как ветер играется с листьями массивной сакуры, заставляя их опадать на скромное и забытое место богослужения. Каменная скромная площадка, пара столбиков и дощечек, на ряду с одинокой давно погасшей курильницей — вот и всё, что осталось. Витающие над дальней окраиной острова печати чётко давали понять, что за ними скрывается Хаос, влияние чьи небольших истоков отлично прослеживалось на поникшей округе.
— Ведь когда-то это место было одним из первых мест поклонения служителей Порядка. Теперь же оно больше походит на декорации к какому-то безвкусному ужастику, — усмехнулась Юно. — Посреди смирения и следования старым путям спокойно живут технологии, тогда как в глубинах выстроенных с их помощью комплексов скрываются такие первозданные святыни. Говорят, что даже на одном из нижних этажей небоскрёба Порядка есть место, сродни этому.
— Твоя мечта — убедиться в этом собственными глазами? Или я всё слишком упрощаю? — спросил Ино.
— Да нет. Мне и правда этого будет вполне достаточно… Ну, и может…
— «Чтобы ты был рядом…» — чуть не сорвалось у неё с губ.
Но вот слегка придвинувшуюся к нему руку уже нельзя было остановить. И ведь не свезло ей, что, проникшись этими словами, он тоже слегка приблизил ладонь, упиравшуюся в крышу, и их пальцы соприкоснулись. И головы их обоих в качестве реакции одновременно невольно повернулись, заставив парочку взглянуть друг другу в глаза. В глубине которых потонули, казалось, оба…
Надменный и ворчливый щебет демона даже не доносился более до Ино, заставляя себя приглушать. Зато вот биение собственного сердца отчетливым звоном почти глушило все прочие звуки. Вечерняя гладь неба, переходящая в ночную, скрывала в полутьме черты её лица. Однако её истинную красоту он мог разглядеть даже во мраке.
Она же, невольно нагревая щеки так, словно прислонила к печке, никак не могла отвести взор от его губ. Они были потрескавшимися. И с какого-то дуру ей казалось, что прикосновением своих, она сможет и их «восстановить». Пальцы боялись дотянуться до бинтов, под которыми была сокрыта вся краса его тела. И не только потому, что тем самым Юно могла причинить ему боль. Но и потому, что рисковала «обжечься» сама.