Никакой магии

– Зажигательная бомба. Крыс надо выкуривать, не так ли?

– Мы пришли сюда не за этим.

Сказав эту фразу, я вдруг поняла, что странная приказ-просьба Карда имела совсем иное значение, чем казалось изначально. «Присмотрите за Винсентом» означало не «присмотрите, чтобы не обидели нашего тихоню-химика», а «присмотрите, чтобы джинн, вырвавшись из кувшина, не разрушил весь город!».

– Мы пришли сюда не устраивать филиал Жаррайской скотобойни! – повторила я. – У нас есть задание.

– И что, мне нельзя будет убить их всех? – капризно спросил Винсент. – Нет, это нечестно, я так не играю… – обиженно закончил он… и согнулся в приступе беззвучного хохота.

– Нижайше прошу прощения, мисс Грин, – выдохнул он, утирая слезы. – Но я не смог удержаться. У вас было такое выражение лица… о-о-о, как жаль, что здесь нет Марилены с ее альбомом набросков. Не переживайте, я вполне контролирую себя… и обстановку.

Как по-человечески! Мы на горящем корабле, среди мертвецов, не имеем ни малейшего представления, как найти нужную нам личность – а этот монах заявляет, что контролирует обстановку! Интересно, как выглядит в его системе координат «не контролирую»? Чума, потоп и землетрясение?

– Десятый Мешок! – сухо напомнила я.

Винсент кивнул, на четвереньках перебрался к дальнему краю стола, осторожно выглянул… и попятился назад, волоча за собой что-то тяжелое. В первый момент я решила, что добычей стал труп, слишком уж бледно и безвольно выглядело тело. Но после хлесткого удара по лицу «труп» широко распахнул глаза и даже попытался уползти обратно.

– Как тебя зовут, милый мальчик?

– Проныр… то есть, Оливер, мистер.

Только услышав ответ, я поняла, что Винсент вовсе не издевался или шутил. Меня ввели в заблуждение широкие плечи пиджака, подошвы истрепанных ботинок и слой грязи на лице, в дымном сумраке неотличимый от недельной щетины. Однако голос расставлял все по местам – наш пленник видел не больше дюжины весен.

– Хорошее имя, – одобрительно кивнул монах. – Уверен, ребенок с таким именем не мог окончательно погрязнуть в грехах и еще способен вернуться к истинному свету. Особенно, если обратиться к нему с добрым словом, – Винсент одной рукой сграбастал свою жертву за шейный платок, приподняв над полом, а второй – упер в переносицу ствол револьвера.

– Где Десятый Мешок?

– Н-незнаю, к-клянусь Е-един…

Монах взвел курок.

– Не надо поминать имя Творца нашего всуе, – ласково прошептал он. – Подумай лучше вот о чем: стоит мне на волосок сдвинуть палец, и дерьмо из твоей головы разлетится по всему кабаку. Ты готов предстать перед Единым?

– Н-не надо…

– Тогда я спрошу еще раз: где Десятый Мешок?

– Т-там, – мальчишка попытался кивнуть в сторону лестницы, но не смог оторвать взгляд от черноты дульного среза. – Второй этаж, дверь в конце коридора.

– Хороший мальчик. Верю, наша встреча послужит для тебя уроком. Пока же, – движение я не разглядела, лишь услышала глухой стук, – поспи немного.

Винсент бережно положил голову мальчишки на пол и развернулся ко мне.

– Идем.

– Хотите пропустить даму вперед?

Монах отрицательно качнул головой.

– Не в этот раз.

Выпрямившись, он вышел из-за укрытия и шагнул в дым.

Истории про егерей, что шепотом пересказывали по ночам друг дружке юные эльфы, были страшные, порой – очень страшные. Историй про боевых монахов в Лесу не слагали – и сейчас, идя позади одного из них, я поняла причину «заговора молчания». Все оказалось просто – некому было их слагать. Или не о чем, ведь сложно выплести даже самую простенькую историю из бессвязного бормотания и взгляда, до краев наполненного чистым ужасом. Я стала первым эльфом, кому довелось идти за спиной боевого монаха.

Брат Винсент шел открыто, с одинаково равнодушной неумолимостью голема переступая через мертвые тела и обломки мебели. Не глядя по сторонам – да и что он мог бы разглядеть в дыму? – но граненые стволы охотились за звуками ничуть не хуже длинных эльфийских ушей. Скрежет металла – бах! – стук дерева – бах! – прорвавшийся наружу кашель – бах! – отчаянно-безумный вопль – бах! Бах! Блямц – упали на первую ступеньку лестницы очередные опустошенные барабаны. Разгромленный зал остался позади, под потолком висел дым, а ниже плескался чистый ужас, заставляя уцелевших в бойне быть неподвижней и тише мертвецов.

Силы кончились наверху, сразу за дверью в коридор. Ухватившись за стенку, я сползла вниз, кое-как села, вытянув ноги. В груди бешено стучала паровая машина, отдаваясь в голове грохочущими ударами молотов. А напротив меня, почти в той же позе, сидел человечек: лысый, с раздутым носом-картошкой того уникального сине-фиолетового цвета, что бывает лишь у самых запойных пьянчуг. Отличная мишень, рука почти не дрожала, но спуск не поддался – и когда только я нажала дурацкий предохранитель! – а затем я поняла, что человечку вовсе не до меня. Он был очень занят, пытаясь зажать рану на горле, а ярко-алая артериальная кровь толчками выплескивалась из-под пальцев… пока те наконец не разжались, и безвольная уже рука не упала вниз, глухо стукнув костяшками о доски.

«Смотри, Фейри», – прошептал мне кто-то стоявший за плечом… кто-то невидимый и далекий, в белоснежно-чистых, как облака, одеждах. «Смотрите внимательно, инспектор Грин, не упускайте деталей. Так выглядит правосудие людей».

Глава 19 В которой инспектор Грин пытается простудиться.

– О, мисс Грин, – обрадованно приветствовал меня брат Винсент. – Рад, что вы все-таки нашли время и возможность присоединиться к нам. Позвольте представить, – монах сделал широкий жест, – мистер Десятый Мешок.

В моем – да и большинства эльфов – представлении главарь людской шайки должен был являть собой нечто скалоподобное. Бугрящиеся мышцы, квадратный подбородок, приплюснутый лоб и огромные кулаки… в общем, звено видовой гармонии, находящееся между орком и гориллой. Мимо Десятого Мешка я могла бы ходить сто раз на день, даже не заподозрив, что типичный мелкий клерк – с плешью, бессмысленно-водянистыми глазами за стеклами толстых очков и протертыми до дыр на заплатах нарукавниками – замешан в преступлениях более тяжких, чем отлив пары унций чернил из казенного письменного прибора.

– К сожалению, – продолжил Винсент, – мне пока нечем вас порадовать. Наш гостеприимный хозяин страдает просто удивительной для человека его профессии забывчивостью. Весьма тяжелый случай, полагаю, без эльфийской терапии здесь никак не обойтись.

Судя по мелькнувшему за стеклами очков ужасу, «хозяина» не миновала изрядная доля баек, сочиненных людьми о эльфийских методах борьбы с избирательным склерозом.

– Готов поклясться сетью святого Жихры и ухватом святой Марты, – запинающимся голосом пробормотал он, – я готов рассказать вам что угодно, если бы только знал…