Никакой магии

– Если полковник арестован, – О’Шиннах оглянулся на меня, – то нам следует…

– В первую очередь вам следует убраться подальше отсюда! – перебил его командор. – «Желтые шнуры» вот-вот появятся, я и так чудом опередил их. Если бы за вами послали воздушный катер, а не карету…

Не договорив, он быстрым шагом направился к выходу. Нам с лейтенантом ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Глупость какая-то, – пробормотал на ходу Аллан. – Безумие. Арестовать Карда? Кому и зачем это могло понадобиться?!

Я промычала в ответ нечто невразумительное и наклонила голову как можно ниже, почти упершись подбородком в ключицу. Как же мне повезло со шляпой… чудесной, замечательной шляпой с широкими, чуть загнутыми внизу полями, так замечательно скрывающими лицо… и особенно – длинные уши! Я не эльфийка, я не эльфийка, я просто старый гриб, который гуляет сам по себе.

Не знаю, что именно сработало: детская песенка, шляпа или два офицера рядом со мной – но чудо свершилось, нам удалось пройти сквозь армейский кордон у выхода. Я даже успела подумать: военные, как и стражники, выглядели скорее растерянными, чем озабоченными или встревоженными. Похоже, что и они не очень-то понимали смысл отданных им приказов.

А сразу за их спинами меня ждала свобода, яркое солнце… грохот, свистки, ржанье, ну и конечно же, неповторимый столичный аромат свежего навоза.

– Через улицу и за угол! – приказал командор. – А затем прямо до набережной.

Приказать легче, чем исполнить – широкая привокзальная улица уже была запружена встречными потоками карет, повозок и телег, среди которых, словно прибрежные утесы над волнами, темными громадами высились двухэтажные паровые омнибусы.

– У вас там экипаж?

– Лучше! – Кемминг взмахнул тростью и решительно шагнул на торцевую мостовую, заставив небольшую пегую лошадь испуганно взбрыкнуть и попятиться. Сидевший на козлах фургона молодой орк вскочил и, мешая людскую и родную речь, начал проклинать «мешок с навозом, ы-ы-ы!». К нему присоединилось еще двое возчиков, кто-то засвистел – но мы уже перебежали через улицу, и, почти не сбавляя темп, проскочили зажатый двумя краснокирпичными громадинами переулок, оказавшись на набережной. На этом участке Эффра еще не обзавелась каменными боками – сразу за крайними домами начинался заросший кустарником откос, по которому змеилась к воде натопанная тропинка.

– Улицы патрулируют, – командор, тяжело дыша, оперся рукой о покосившийся фонарный столб, – а вот про воду наши сухопутные друзья в суматохе позабыли… пока. А если даже и вспомнят, этот невзрачный с виду трудяга, – наш спаситель указал на закопченный оголовок трубы, едва выступавший над серебристыми листьями ольхи, – способен потягаться с любым гоночным красавцем. Прошу на борт, мисс Грин… и вас, лейтенант.

«Невзрачный трудяга» вблизи оказался вполне аккуратным и ухоженным паровым катером – застывший с лопатой в руках кочегар, и тот щеголял почти чистой и необмятой формой корпеха. Особенно удивительно выглядела белая полоска тульи бескозырки. Второй корпех дожидался нас у кромки воды, с двуствольным карабином наизготовку. На катер он перебежал последним, втянул за собой сходню и, закинув карабин на плечо, занял место у штурвала. Вслед за этим из-под кожуха вместо привычного скрежета шатунов и уханья раздалось… ой!

– Что за вой? – удивленно спросил Алан.

– Придется терпеть некоторое время! – тон командора явно намекал, что других ответов ждать не стоит. – Недолгое, обещаю, – чуть смягчившись, добавил он.

Оглянувшись, я увидела, как быстро удаляется берег. Катер шел по Эффре словно клинок меча, не проламываясь через воду с грохотом и пенным буруном, а плавно и стремительно вспарывая речные волны. Скорость росла, ленточки бескозырки рулевого затрепетали, сверкая вышитым золотом букв. Здесь, в самом начале пути через столицу, река еще сравнительно чиста, воздухом над ней можно было дышать полной грудью, не зажимая при этом нос. После навозно-мусорной симфонии городских улиц легкий запах речных водорослей казался удивительно приятным, пусть даже он и разбавлен резкой масляной нотой, исходящей от паровой машины. И еще…

– Что с полковником? – нетерпеливо произнес О’Шиннах. – В чем его обвиняют?

– В измене, в чем еще, – Кемминг схватился за горло и выпучил глаза. – Тьфу. Вы же превосходно знаете, лейтенант, что именно такова наша аранийская традиция: в чем бы ни был виновен… или не виновен подозреваемый, обвинять следует в измене трону и державе. Благо, самые дурацкие обвинения опровергнуть порой сложнее всего.

– Я… догадываюсь, – кивнул Аллан.

– Главный вопрос, – нетерпеливо произнес командор, – как он связан с этой злосчастной коррезской историей.

– Вы про взрыв арсенала?

– Не только. Прошлой ночью убили одного их агента, некоего Вайли-Войли… далеко не рядового, судя по тому, что нашли при обыске, и при очень странных обстоятельствах. Там приключилась целая воздушная битва, квартал усыпан обломками.

Участники помянутой битвы, не сговариваясь, решили промолчать о своем вкладе.

– Сами понимаете, – продолжил Кемминг, – насколько подозрительно совпадение будет выглядеть для коррезцев. Вдобавок с утра прошел слух: в провинции сразу в нескольких местах начались бунты технофобов, мятежники планируют захватить поезда и двинуться на столицу.

– Технофобы – на поездах? – удивленно повторил О’Шиннах. – Что за бред!

– Отборный, высшей пробы, – Кемминг замолчал, настороженно глядя на длинный низкий борт угольной баржи, проходившей, точнее, проносившейся мимо катера. – Но желающих объяснить это старику «Стоять смирно!» в комендатуре, видимо, не нашлось. В итоге на улицах почти не осталось полицейских, зато полно армейских патрулей… отличный рецепт для пунша, наливай и поджигай! Искренне надеюсь, им хватит ума закупорить хотя бы фабричные предместья, но… по крайней мере, – нарочито бодро добавил он, – особняк моего дальнего родича, где вам предстоит отсиживаться, стоит на правом берегу.

– И сколько же, – странно подрагивающим голосом осведомился лейтенант, – вы предлагаете нам отсидеться?

– День-два, – командор подал плечами, – я не знаю, каково сейчас положение сэра Дарнли. Посылать кого-либо в Тинтагель сейчас – риск за гранью разумного, у меня нет лишних людей.

– Конечно же, – все тем же странным тоном произнес Аллан. – Я понимаю ваше положение. Фейри, милая, – обернулся он ко мне, – ты не могла бы помочь?

– А? – только и смогла выдавить я, опешив от подобной фамильярности.

– Стреляй! – резко выдохнул О’Шиннах и, не вставая, бросился на командора. Едва не проломив борт, они, сцепившись, упали на дно и принялись кататься по нему, хрипя, рыча и оставляя за собой след из пуговиц, галунов и просто лоскутов. Со стороны это было похоже на бурные ласки двух любовников, разделенных долгими годами, нет, десятилетиями – а сейчас, наконец, получивших возможность реализовать копившуюся страсть.

Я схватилась за кобуру. Мысли прыгали, пальцы скользили по застежке. Стрелять?! Куда, в кого?!