Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок

— О, это было бы весьма впечатляюще, — невозмутимо заметил эмиссар Зимы.

В его голосе выла вьюга, подкрадываясь ледяными лапами.

— Что такое? – Раздался вдруг резкий голос из аудитории.

Она была высокой и светлой, со стенами, покрытыми вязью рун и плотными щитами мерцающих заклинаний.

С места поднялась женщина. Дама лет сорока на вид, холодная, совершенно-аристократичная и невозмутимая. Яркая брюнетка с бледной кожей, длинными сильными пальцами и ровной невозмутимой улыбкой на лице. Наверное, так рисуют королев на древних забытых полотнах.

Расу её я определить сразу не смогла. Быть может, она была все-таки человеком.

— Профессор Даарнэй, — голос эмиссара стал ещё более гулким и пугающим, — выговор тому, кто не предупредил новенькую о правилах Академии. Это ваше.

Меня подпихнули вперед – как ледяной кувалдой толкнули.

На миг кожа профессора стала снежно-белой, а глаза – синими молниями. А потом… она склонилась в изысканном и невероятно изящном поклоне, тогда как все студенты дружно подскочили со своих мест.

— Эмиссар Метели, — голос леди-профессора ровным, вежливым и звонким, с легкими хрипловатыми нотками, — все будет по вашей воле. Я приношу свои извинения за первый курс.

Мой странный помощник лишь коротко кивнул. Колыхнулись прозрачные льдистые волосы, захохотали снежные фейки – и дверь аудитории захлопнулась с другой стороны.

Все взгляды скрестились на мне.

— Даанри айлэ Нариэ, — короткий поклон, которому меня обучила Владычица Адари, удался, — с сегодняшнего дня – студентка факультета Стирателей. И я…

— Садитесь, Нариэ, — взмах изящной рукой.

Свободное место на втором ряду. Где уже сидит капельку бледный Стеф. Так вот что значит это его «встретимся завтра»!

— Вам подскажут то, что вы пропустили. Это была небольшая вводная часть. А сейчас начнем, наконец, занятие. И начнем его с того, что вы назовёте мне пять главных черт своего характера, студенты. И расскажете, как вы их видите для себя? Имеют ли они цвет, или запах, или вкус?

Определенно, занятие должно быть интересным…

А группа – не менее тридцати голов – ну очень «дружной».

Глава двенадцать. О миссиях по спасению мира, которые бывают разными.

Много не нужно для счастья. Всего лишь тетрадь, пишущее приспособление поудобнее пера и некоторое понимание предмета, на котором ты присутствуешь.

Впрочем, наше сегодняшнее занятие больше напоминало какое-то своеобразное знакомство с классом. Вот только не каждый готов так сходу назвать некоторые черты собственного характера. И не всегда положительные.

Например, худенькая светловолосая девчушка, на вид сущий подросток, стеснительно нам улыбнулась и поведала, что ужасно вспыльчива и за обидное слово может проткнуть сгоряча сосулькой – а потом пожалеть. Может даже всплакнуть… но не слишком долго. Её плохо слушается собственная магия.

Кажется, соседи немного отодвинулись в сторонку.

А паренек с будто присыпанными пеплом волосами и странными оранжевыми глазами как ни в чем не бывало заметил, что он сама доброта и всепрощение, но прощать предпочитает уже над трупом обидчика. А об остальных свойствах своего характера он и вовсе умолчит, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию присутствующих барышень.

Замечательно. Душевные существа. Кто-то отказывался говорить, кто-то ругался, что это не занятие, кто-то тихо гудел, что он, бывает, ленится и не доверяет людям… И вообще презирает немагов, слабые и жалкие. Это считается за качество?

Профессор Даарнэй только легонько хлопнула пальцами по столу – и в аудитории воцарилась тишина.

— Я, кажется, ясно заметила вам, адепты, что необходима тишина, — раздался звучный, словно журчащий голос профессора, — прошу вас замолчать, пожалуйста. Вам не стоит переживать – никакая информация о вас не выйдет дальше этой самой аудитории. Успокойтесь. Если вы не хотите озвучивать что-либо вслух – напишите на листе перед вами, — миг – и на каждом столе появились прозрачные мерцающие листы, — но в таком случае все эти документы будут подшиты в ваше личное дело студента, — тонко улыбнулась женщина.

Так-так, здесь лучше отстреляться побыстрее. Что у нас там из грехов?

Подозрительная и недоверчивая язва? Неуверенность в себе? Излишняя отзывчивость, когда не нужно? Вспыльчивость? Да нет, не так уж я вспыльчива… Милосердие? Как-то слишком уж для того, чтобы себя нахваливать.

Не такое уж простое задание, чтобы его вот так вот сходу решить. Но – где наша не пропадала?

Молча прикрыла глаза. Справлюсь? Ладно, зимние духи.

— Самоуверенность, склонность к поспешным суждениям, подозрительность, обидчивость…

— Адептка, уверена, что у вас есть в запасе и что-то хорошее, — спокойно и мудро улыбалась женщина за преподавательским столом.

— Отзывчивость, — горько вздохнула, — и… — так, я запомнила, кто сейчас смеялся! Злопамятность? Что ж я такая плохая-то! Надо ведь в себе хорошее видеть, а не наоборот! Нужен психолог для эльфа, срочно!

— И любознательность, — выдохнула, нарыв, наконец, желанное.

— И это чудесно. Следующий! – Ровно продолжила тирра профессор.

Как-то незаметно пролетела пара. Наверное, все были слишком увлечены, чтобы обращать друг на друга внимание, но теперь… теперь стало заметно, что многие знакомы. Жаль, я не назвала стеснительность одним из своих качеств, хотя… стеснительной я не была. Скорее уж некоммуникабельной. Так, кажется, употребляют модное словечко?

А если по-простому – мне было неважно, общаются ли со мной или нет, интересна ли я кому-то – или нет. Если они мне неинтересны – почему это должно волновать? Да, вот такая вот я совсем неидеальная девица и далеко не ромашка.

Я собрала вещи и озадачилась тем, чтобы узнать расписание.

— Расписание отображается на артефакте, его должны были выдать вместе с учебниками, — раздался голос за моей спиной.

Я повернула голову – на меня с интересом смотрел тот самый парень со странными оранжевыми глазами. Казалось, в них живет маленькое солнце или… переливаются зыбучие пески. Смуглая кожа, странного цвета волосы – будто кровь покрылась инеем, я их ещё на занятии отметила. Неприятия он не вызвал.

— Не было никакой пластинки, – заметила уверенно.

— Не было? — Адепт заметно удивился. А потом улыбнулся уголком губ. – Где же мои манеры… Моэри Ашарис, первый курс. Буду обучаться с вами, хотя и не знаю, дотяну ли до конца обучения. Семейные обстоятельства, — развел руками, — а пока буду рад помочь.

— Правильно, помоги. Снежные эльфы совсем отупели и пали так низко, что засылают нищих полукровок, — презрительно фыркнув, — мимо нас пронеслась одна из девиц-блондинок, с силой задев меня плечом.