Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок

Я поняла, что сейчас нас будут убивать. Потому что вместо кроткой внимательной девушки здесь стояла настоящая фурия. У неё глаза светились, во рту стало как-то тесновато от зубов, а волосы начали развеваться в воздухе!

— Во-он! – Рыкнула целительница не хуже земного физрука. – Все, кроме адептки айлэ Нариэ! А адептка будет, — мне достался недобрый взгляд, — проходить лечение – для начала. А потом, — хищно облизнулась добрая целительница, — я вызову вашего куратора – и вы выплатите Академии штраф за неподобающее поведение ваших фамильяров!

Так стыдно мне ещё никогда не было. Ну… или было лет в… даже не помню во сколько, когда мы с подружками стащили из папиного бара три бутылки кое-чего весьма алкогольного и выпили на троих. Кажется, немного? Всего-то бутылка на человека, мелочь какая. Бутылка рома, коньяка и красного вина. Как нас только откачали!

Вот поэтому сейчас пособия «Как правильно снимать шкурку с фамильяров» или, скажем «Сто пыток щекоткой для самых наглых» становятся особенно актуальными.

Мне пообещали как минимум десять сеансов лечения от последствий попытки захватить глубокий ментальный контроль над моей личностью.

— Это не снимается так просто, адептка. Неудивительно, что ваши родичи решили вас отослать к нам. И вам повезло, что вы поступили. Именно с такими случаями работают Стиратели – и вызвать такого специалиста на дом вам вряд ли удастся, — на меня холодно посмотрели.

А я не сразу поняла, что эта женщина – Стиратель. Одна из немногих женщин-Стирателей. Хоть мне и говорили, что их вовсе нет.

Меня усадили на кушетку, а целительница Ана встала позади и положила ладони мне на виски. Немного покалывало. Немного жгло. Но ещё больше возникало ощущение, что из меня словно паутину выдирают. Мерзко, болюче, неприятно до тошноты даже стало в какой-то момент, а потом… все закончилось.

А в комнату влетел широким шагом лорд-маг Фейр Лограт.

— Я куратор первого курса Стирателей, ана-аллэ, — произнес с коротким поклоном.

Сестра? Нет, скорее сестра по духу.

— Таро-аллэ, ваша адептка не уследила за фамильярами – те вылакали ценный настой от ран, нанесенных тварями стужи, — поджав губы, заметила женщина, — оформите штраф. Также ей придется пройти как минимум семнадцать сеансов для устранения глубокой ментальной привязки и последствий наложенного в детстве проклятья…

— Какого проклятья? Как такое может быть?!

Я чуть не сказала, что жила на Земле, а там не было магов, но прикусила язык. Мне уже говорили про проклятье. Я просто практически забыла об этом. Затерялось в суете дней.

— А мне-то как интересно послушать про проклятье… которое я почти не заметил. Старею. Обидно, — хлестнул струной голос.

А потом мне на плечи опустились ледяные ладони, которые вдруг резко стали нагреваться. А я проклинала себя за то, что узнала его. Сразу узнала его. Как будто моя суть потянулась к нему – или знак, нанесенный на груди?

Глава 12.4.

Ллиошэс Норитэли поглаживал мои плечи, как будто не замечая чужих странных взглядов. Его дыхание взъерошило волосы на затылке. А потом… волшебство закончилось. Эльф отстранился.

— Так что, мне расскажут про проклятье? Люблю… познавать все новое, — полыхнули багрянцем глаза.

— Я так понимаю вопрос о женихе адептки можно считать закрытым, — заметила бесстрашная на всю голову целительница.

— Полагаю, что это не ваше дело, — осадил лорд Норитэли её резко, — и сейчас мне куда интереснее услышать, почему проклятье не рассеялось. Я думал, что это всего лишь след, — на меня подозрительно прищурились.

В посыпавшихся с обеих сторон терминах я не понимала ровным счетом ничего. Алиску выдворили, живность выдворили, процедуру провели – и больше меня здесь пока ничего не держало. Кроме штрафа. Но лучше я завтра сама найду лорда-мага Лограта – в воздухе витала такая магия, что от неё невольно начинала кружиться голова.

Я успела выйти из палаты, когда меня робко дернули за подол. Рядом топтался совсем крохотный чаххи – едва мне доставал до колена. Мальчишка – с серебристыми смешными веснушками и задорным курносым носом. Словно в парадный костюм одет в смешливую беспечность.

— Снежная, эй, снежная, вот, деда, передал. За тобой не угонишься, — мне протянули большой тяжелый термос.

Как он его тащил-то?

— Это что? – Уточнила растерянно.

— Известно что, серебряный мох с ледяной пустыни, да травки кое-какие пользительные, ты вон какая бледнющая, в чем душа после таких проклятий держится, — важно произнес паренек, явно повторяя чужие слова. Предок-то твой со снежных земель был, только поэтому живая ещё. Так что пей настой, в себя приходи. И бессмертного этого… помягче с ним, что ли? Чтоб Академию не снес, — сложил лапки чаххи.

— Какой снежный? Мне про эльфа крови говорили или нелюдя обычного, — зацепилась я за знакомое слово.

— Не снежный, а с земель, льдом укрытых! – Терпеливо мне пояснили. – Маги слепые, что люди, что нелюди, не видят. Да и давно-о было-то смешенье крови. Я б не увидел, куда смотреть у тебя, дед указал, — фыркнул мальчонка, — можно и спутать с деймаром, ага. Одно веселье с этой древней кровью. Вы вон даже через сколько поколений вредные – жуть! Хотя ты ничего так, снежная…

Подмигнул мне залихватски – и провалился на моих глазах в пол.

Что происходит? Какой ещё снежный предок? И что значит – вредные? Я прижала термос к себе покрепче. Почему-то возникла уверенность – вреда мне от него не будет. Никакого. Чаххи хотел помочь. Почему – другой вопрос.

А капелька крови, неважно уже чья – помогает – и ладно.

Я вышла из целительской. Почему-то стало зябко, неуютно. Может, потому что на улице давно стемнело? Или потому, что свет был как будто тусклее, да и тихо как-то? Передернула плечами.

Куда мне? Алиску найти, поужинать. Домашних заданий пока толком и нет. Жаль, как же жаль, что обратиться за помощью здесь не к кому… Я уже видела коридор, который вел в холл, когда свет вдруг мигнул – и погас.

Не знаю, что заставило вжаться в стену. В груди что-то вскипело. Я посмотрела на свои пальцы. Они словно изморозью покрылись. Да что тут происходит?! Изо рта вырвалось облачко пара. Страх скрутил горло. Я закрыла глаза, не знаю, кому и чему молясь в этот миг. И впервые жалея, что нельзя Ллиошэса Норитэли призвать вот прямо сюда, сейчас, немедленно!

Я даже дыхание затаила. И поэтому шорох, раздавшийся совсем близко, едва не заставил подпрыгнуть.

А потом меня коснулась стужа. Легонько, краем. Даже сердце замерло. Я скосила глаза – и увидела прозрачную льдистую ладонь, сжимающую мою руку.