Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Не осталась без внимания и береговая оборона. Пересаженные на грузовики крылатые ракеты способны были здесь, в Черном море, топить чужие корабли у самой Турции. Челомей неопределенно махнул рукой в сторону ближайшего окна, видимо, там, по его мнению, располагались недружественные берега.

— Но это вторично, — закончил Владимир Николаевич. — Главным остаются подводные лодки. Когда наши планы реализуются, советский флот сможет противостоять в открытом океане флоту США и без дорогостоящих авианосцев.

Отец не остается равнодушным. Он снова вспоминает Кузнецова: если бы тогда его послушались, то потратили бы впустую прорву денег. А теперь удалось решить, казалось бы, неразрешимую задачу: построить флот, способный соперничать с американским, и сэкономить многие миллиарды. В ответ зал одобрительно гудит. Горшков сияет.

Воспользовавшись паузой, Челомей попросил у отца разрешения доложить и о предложениях конструкторского бюро в области космических систем и ракет-носителей. Рассмотрение этого вопроса планировалось на следующий день, но он совсем разболелся, просквозило в самолете, завтра может оказаться в постели.

Отец обратился к присутствующим:

— Пойдем навстречу?

Над столом прошелестело снисходительно-одобрительное бормотание. После недолгой заминки с заменой плакатов Владимир Николаевич приступил к завтрашнему докладу. Он немного проигрывал, так как присутствующие не прослушали предваряющего выступления главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения, но имелись и преимущества — он выступал первым, его предложения воспринимались свежее, рельефнее.

Челомей рассказал о ходе работ над космическими системами, «двухсоткой». Я уже упоминал об этих проектах и не буду повторяться. Дела шли вполне прилично, через год-полтора намечались первые пуски.

Затем Владимир Николаевич представил свою новую идею — баллистическую боевую головку, способную попасть в точку. Он считал, что если обеспечить точное целеуказание, то для уничтожения надводных кораблей противника вместо дорогостоящих стай подводных лодок, каждую минуту рискующих быть потопленными, можно использовать модификацию УР-200. Он и название придумал: управляемая баллистическая головка, сокращенно УБ. В космосе за счет управляющих реактивных импульсов, а когда воздух станет поплотнее — аэродинамического качества, — переваливаясь с боку на бок, она должна была с высокой точностью выйти на цель. УБ явилась как бы логическим завершением линии крьшатых ракет береговой обороны, поражающих противника в океане со все большего расстояния. Теперь уже цели не удастся укрыться не только на противоположном краю Черного моря, но и в далях Тихого океана. Это было первое на моей памяти упоминание о возможности создания боеголовки индивидуального наведения и в более сложном, чем принято сейчас, исполнении.

Предложение военные восприняли настороженно. Первым задал вопрос адмирал Горшков. Его интересовало, к какому роду войск отойдут подобные противокорабельные системы со стартовыми позициями, расположенными в глубине сухопутной территории — военно-морскому флоту или ракетным войскам? Отец ответил за Челомея, сказав, что, по его мнению, это флотская задача.

— Но сегодня заказчиком УР-200 являются ракетные войска, нам трудно влиять на ход разработки, — гнул свое Горшков.

Договорились вернуться к вопросу о разделении сфер влияния позднее, когда реальнее вырисуются технические возможности нового оружия. Пока же предложение одобрили и поручили начать предварительную проработку. Соответствующее постановление правительства не заставило себя ждать, оно вышло через месяц, в марте.

Адмирал Горшков не зря задавал свой вопрос. Не получив ответа на Совете обороны, он не посчитал новый проект до конца своим. Разработка оказалась без хозяина. Ракетные войска пока не жаловали Челомея. А тут такая экзотика. У них было достаточно своих «серьезных» задач стратегического назначения. Пусть авианосцами занимается военно-морской флот. Челомей метался между главнокомандующими, председателями государственных комитетов, министрами, ходил к Козлову. Его вежливо выслушивали, Козлов обещал разобраться и помочь, но ракета так никому и не пришлась ко двору. Держалась она только на поддержке отца. После 1964 года не стало последней опоры, а технические трудности становились все серьезнее. При первой возможности проект прикрыли.

После того как придет информация о работах в США над головными частями баллистических ракет индивидуального наведения, УБ возродится, но уже в новом качестве, для стрельбы по наземным целям. С заказчиком проблем не возникло, реализация этой задачи возлагалась на ракетные войска стратегического назначения. Технически все тоже упрощалось, отпадал самый сложный этап наведения на корабль в атмосфере, все маневры завершались сразу после отделения от носителя.

Покончив с рассказом об УБ, Челомей перешел к предложениям по созданию тяжелого носителя.

В качестве ближайшей задачи Владимир Николаевич выбрал спутники-станции. Он предлагал вывести на орбиту тяжелую автоматическую станцию, способную вести наблюдение как за земными, так и за космическими объектами. По мере освоения собирались постепенно заселять ее людьми, усложнять решаемые задачи. Назвали станцию «Алмазом».

Ее проект обретал жизнь только в случае доставки в космос куда более весомых грузов, чем могла вывести на орбиту Р-7. На представленном Совету обороны плакате предлагался проект космического носителя, способного выносить на орбиту полезный груз массой двенадцать тонн. О том, что в ракету закладывается потенциальная возможность почти удвоить нагрузку, Челомей пока умалчивал.

Ракета называлась УР-500. Стартовый вес носителя впечатлял — почти семьсот тонн. На отдельных плакатах представлялись военные аспекты ее применения. УР-500 предлагалось использовать как баллистическую с недавно испытанным зарядом в тридцать мегатонн.

О предложениях Челомея Устинов впервые услышал на Совете. Владимир Николаевич держал их в тайне даже от Дементьева. Дмитрий Федорович сидел мрачнее тучи. Более того, он выступил против. Не то чтобы вообще против, он считал, что неразумно распьшять средства, следует создать мощный кулак и долбить им в одну точку. Под «кулаком», естественно, понимался Королев. Зная прижимистость отца, он рассчитывал на его поддержку. И, наверное, получил бы ее, если бы не история с Р-7 и Р-16. Отец не согласился с Устиновым. По его мнению, здоровая конкуренция шла на пользу дела.

— Где бы мы оказались, если бы послушали Королева и не сделали в боевых ракетах ставку на Янгеля? Королев нас упорно тянул в свою сторону. Он — конструктор, у него свои убеждения, мы же должны мыслить шире. К тому же задачи, поставленные перед Королевым, и то, что предлагается сегодня, не одно и то же, — примерно так говорил отец.

Его поддержал Малиновский. Присутствующие выразили свое отношение одобрительным гулом. Устинов уступил, но не сдался.

После недолгого обсуждения, приняли решение: «пятисотку» делать, товарищам Устинову и Дементьеву оформить необходимые документы. С апреля эта работа приобрела официальный статус. Отношения Челомея и Устинова еще более обострились.

Следующим утром собрались в том же зале. Первым выступал Москаленко. Он сообщил о постановке ускоренными темпами стратегических ракет на боевые позиции. Пока все они оборудуются в наземном варианте. В докладе особо подчеркивалось, что с этого года начинают поступать в войска межконтинентальные ракеты Р-16.

Доклад был долгим и обстоятельным. Я его, естественно, весь не запомнил. Хочу остановиться только на двух моментах.

Москаленко сказал, что сегодняшняя Р-16 не во всем удовлетворяет требованиям современной войны. В первую очередь, из-за времени приведения ее в боевую готовность. Операция за операцией — в результате на подготовку уходило около четверти суток. О каком ответном ударе в случае ракетного нападения можно говорить!