Никодимово озеро
Шрифт:
Сергей мог обратить на себя внимание Кости, Николая, пожалуй, только знакомством с компанией Павла, если она, эта компания, что-нибудь представляла для них... Но тогда как объяснить вчерашнюю истерику Галины на дне рождения, когда Сергей еще ведать не ведал о существовании Павла, Владислава? Или внезапная стычка между сестрой и братом оказалась возможной как раз потому, что ни Сергей, ни Алена никого, по сути, не стесняли?..
Девчонки подали чай. Несколько минут провели в натянутой болтовне вокруг да около: что было, что будет, что на сердце лежит... Когда пришел Николай, выставили рядом с
Николай сообщил о каком-то Рагозине, которого Костя хотел видеть и который, как ему сказали, сейчас у себя. Костя кивнул: «Схожу...»
Галина обиделась, что ее опять оставляют одну, Костя похлопал ее по плечу.
– Я не могу, Галчонок, даже ради тебя оставить работу в колонне. Рагозин обещал кардан для ЗИЛа, утром нужен будет. А потом — ты не одна: пусть Николай заглядывает. Да и Оля с Сергеем не уезжают. Правда? — В голосе его была такая отеческая забота, что, не будь Сергей и Алена свидетелями вчерашней стычки — позавидовали бы отношениям между сестрой и братом...
Алена безвкусно, маленькими глотками потягивала чай, косясь то на одного, то на другого, потом «незаметно», так, чтобы это видели все, показала Сергею на часы.
* *
*
Тетка Валентина Макаровна была одна. В чужом доме не вдруг найдешь, чем занять себя, и, переходя из комнаты в комнату, она то поправляла косо уложенную накидку на подушках в спальне, то переставляла с места на место мраморную балеринку на телевизоре, что, по ее мнению, должна была находиться справа от «Спасской башни», а не между «башней» и аистом.
Неоднократные заверения медиков, что из больницы Лешка выйдет живым, здоровым, немного успокоили тетку Валентину Макаровну, и к ней возвратилась всегдашняя энергия, которая делала ее много моложе своих лет и уже одним этим покоряла всех, кто знал ее. Воспользовавшись туалетными принадлежностями хозяйки, она подкрасила губы, навела чернью тонкие, изогнутые дугами брови. Теперь такие брови не в моде, но Лешкиной матери с ее открытым лицом они шли.
Тетка Валентина Макаровна ждала своих гостей раньше. Увидев их через окно, села в мягкое, с высокой спинкой кресло и встретила вопросом, на который следовало дать утвердительный ответ:
– В больнице задержались?.
Алена честно призналась, что нет.
– Нас тут зазвали одни — нельзя было отказаться...
Глаза тетки Валентины Макаровны похолодели.
– Оно, конечно, вам лишку трепать нервы попусту...
– Нет, тетя Валя, нам сказали, что у Леши все к лучшему, — остановила ее Алена. — Они знают его — те, у кого мы были... — Алена чуточку помедлила. — Может, вы их тоже знаете.
Сергей отошел к высокому бюро, над которым висела дореволюционная фотография трех солдат: один сидел на стуле, двое стояли около него, вытянув руки по швам и буравя глазами фотографа. У того, что сидел, руки тоже были вытянуты вдоль колеи, словно по команде «смирно».
Взгляд тетки Валентины Макаровны смягчился.
– Кто же это? Из моих?
– Нет. — Алена остановилась напротив, у стола, потеребила двумя пальцами уголок белой салфетки под цветочником. — Это Лешины друзья. Вы Галю знаете?
– Я по именам не спрашивала...
– Ну, девушку его, — сказала Алена, — с
которой он дружит.Тетка Валентина Макаровна хотела слицемерить, мол: «Всех девушек не упомнишь...» Но это было бы явно фальшиво. Спросила:
– Беленькая?
– Да, — сказала Алена, — тоненькая такая. Разве он вас не знакомил?
– Вы нынче станете знакомить! Да и не семь лет Алексею — мужик, однако, самостоятельный... — В голосе ее звучала гордость. — Видеть видела, а здравствоваться — это его дело: как надумает. Может, сегодня она, а завтра другая...
– Она просила меня познакомить с вами, — сказала Алена. — Очень переживает за Лешу и... говорит, что у них настоящая дружба.
Глаза тетки Валентины Макаровны ускользнули от нее. Было ясно, что симпатичная Лешкина подруга тешила материнскую гордость.
– Чего же... Будет случай — познакомимся... Не мне выбирать.
– А я сегодня вас познакомлю, — сказала Алена.
– Я пойду... — буркнул Сергей. И, прикрыв дверь за собой, вышел во двор. Потом за калитку.
Алена и тетка Валентина Макаровна остались вдвоем.
Алена нечаянно вытащила единственную приколку из волос, и они рассыпались, нарушив так хорошо продуманную асимметрию. Поискала глазами зеркало. Но трельяж был в другой, соседней комнате.
– Тетя Валя... Там у Леши еще есть друзья: Галин брат, Николай, Анатолий Леонидович какой-то. Они все старше его... Почему у него такие друзья?
– Плохие?.. — Тетка Валентина Макаровна насторожилась.
– Нет, я вовсе не об этом... — уклончиво ответила Алена, сгибая между пальцами приколку. — Но разве в школе он не может найти друзей? Из одноклассников?
Тетка Валентина Макаровна облегченно усмехнулась.
– Одногодки ему, Олюшка, не по характеру. В отца пошел! Еще таким вот был, — она показала ниже колен, — а уж его к серьезному тянуло. У одногодков, может, про игрушки еще разговор... А Лешка мой со взрослыми на равных... Строгий стал! Вот погоди...
Алена сломала злополучную приколку: не таскать же ее в руке?
– А когда он, тетя Валя, сам станет взрослым, с кем он будет дружить, со стариками?
Тетка Валентина Макаровна поднялась. В уголках ее губ залегла резкость. Но ответила она не сразу. Подошла к окну и, глядя на Сергея у калитки, протерла пальцами и без того чистое стекло.
– Я, Олюшка, понимаю тебя... От матери ведь ничего не скроешь. Знаю, что дружил он с тобой. Но тут уж не моя вина, да и не его, не Алешкина... Тут уж все так устроено, что мы это должны, бабы... Не удержала ты его — вот и весь сказ. А я и сама, глядя на вас, радовалась. Что ж ты не удержала, а? — Она обернулась. — И мне бы спокойней, и тебе хорошо.
На щеках Алены под тонкой, будто прозрачной, кожей, задрожал румянец.
– Мне это все равно, тетя Валя, — с кем он дружит. Честное слово. Я не потому...
– Да мне-то ты не ври! — в досаде поморщилась тетка Валентина Макаровна, отходя от окна и не зная, где пристроиться, чтобы не разговаривать лицом к лицу. — Я это все вижу! Но ведь и детишками вы были... Мало ли что в голову придет? Так что уж его ты не суди!.. А может, одумается...
– Я правда не потому, тетя Валя, — негромко и грустно повторила Алена. — Я как товарищ...